— О Бог мой! — всплеснул руками Самуил Львович. — Какой чан с кислотой, Толенька? Вы о чем?
— Нас интересует, какая сила ему руки попортила, — объяснился АА. Так чисто?
Старенький жидок ответил и то, что мы услышали, было для нас, как гром, буду банален, среди ясного неба. Обследование пациента указали на то, что его кисти были сожжены! И сделали это некие лучи — лучи неизвестного происхождения.
— Что вы этим хотите сказать, Самуил Львович?! — воскликнул господин Королев.
После невнятных объяснений мы поняли, что перед нами маячит проблема, которую разрешить традиционным способом будет трудно.
— И что это может быть? — не унимался главный секьюрити дамского клуба. — Шаровая молния? Лазер?
— Не ведаю, Анатолий, — передергивал сухенькими плечиками доктор. — Не в моей компетенции.
Покинув казенные стены, пропитанные болью и страданиями, мы вышли в парк. Там на дорожках тлели летние люди, пытающиеся обмануть судьбу. На лавочках с покойными лицами сидели те, кто уже смирился с уходом в незнакомый мир.
— Была б моя воля, — вздохнул полной грудью Анатолий Анатольевич, тяпнул бы стакан спирта.
Я посмеялся: это не выход из положения. Перед нами и так непростая задача: или верить всему тому, что увидели и услышали, или попытаться найти рациональное объяснение происшествию. Господин Королев выругался в сердцах. И признался, что он не в состоянии рыхлить эту запредельную тему; ему бы что полегче, приземленнее. Я же коль занимаюсь проблемами НЛО, то мне и все карты в руки.
? Да, какие там НЛО, — застеснялся я.
? Хотя Петя мог и сочинить, — не слушал меня АА. — Сутки перед экраном монитора!
— А что тогда произошло?
Есть банальное объяснение: те, кто выступает против наших поисков, решил нанести упреждающий удар. П.Левин оказался самым незащищенным объектом — его буквально ударили по рукам, предупреждая всех нас, чтобы мы прекратили сыск. А руки хакеру попортили, предположим, лазером или ещё какой научной дрючкой.
— Происки ЦРУ? — пошутил я. — Новые технологии. Заслали «лучи», чтобы не лезли в святая святых — Пентагон.
— Ври-ври, да не завирайся, — посмеялся господин Королев, интересуясь моими последующими действиями, связанные с поисками вора в законе Ахмеда и руководства «Russia cosmetic».
Я отвечал общими словами, что имеются некие наметки, выполнение которых потребуют нестандартных решений. Главный секьюрити покачал головой, мол, опять секретки и горы трупов. Надо зачищать территорию, признался я, в противном случае, нас, как Атлантиду, смоют фекальные потоки вечности.
Не говори красиво, Дима, посмеялся АА. Потом ему было не до смеха, когда я попросил выдать в личное пользование ППС, многозарядный аппарат, удобный в условиях многолюдного мегополиса. После непродолжительного препирательства пушка таки мне была отпущена — отпущена под честное слово, что она будет задействована только в крайнем случае. Я усмехнулся: поскольку вся наша жизнь, крайний случай, то палить буду при любом удобном случае. Господин Королев понял, что с чувство юмора у меня все в порядке, и вручил дальнобойный пистоль. На этом мы расстались, оговорив, что не теряем друг друга из виду.
Сев вишневую «девятку», проверил боеготовность ППС. Рифленая рукоятка пистолета-пулемета знакомо и приятно тяжелила руку. Теперь можно и поработать, сержант, и хорошо поработать.
Ситуация складывается таким образом, что без стрельбы по живым мишеням, чувствую, не обойтись. Вопрос в одном: с кого начинать? С Ахмеда, которого пристрелю, как собаку, или с фантастических смертоносных «лучей»? Не пытается ли главный секьюрити дамского клуба отвлечь меня от мирских утех по отстрелу вора в законе, пуская по следу мифических «лучей»? А если ошибаюсь и «лучи» имеют место быть?
Умом понимаю — чертовщина, да после посещения Ленинки мнение мое не столь категорично. Тогда возникает много вопросов: кто, зачем, почему и откуда? Посланец небес — бред. Новые технологии — возможно, но все равно вздор. Королев прав: молоденький хакер переутомился до такой степени, что извращенного резчика принял за ужасную диковинку. Но зачем так беспощадно поступать со взломщиком компьютерных систем? Проще перерезать горло и вся недолга. А если кому-то нужна голова хакера, вернее то, что хранится за лобными долями? Что же такое может знать наш Петя Левин? Помню, бахвалился, что вскроет Пентагон, как консервную банку. И что из этого следует? Вскрыл — и его наказали. Галиматья, сержант. Все, наверное, куда проще? И на этом решаю прекратить пустые домыслы. Я человек действия — и действовать надо немедленно. Мне нужен результат, а лучший результат в моем понимание — труп врага.
Повторю, после убийств друга и любимой женщины мои предохранители, хранящиеся в душе, перегорели и теперь никто и ничто не может меня остановить. План действий я обдумывал сутки. Все просто: не надо гонять вора в законе по столице, как русака по полю. Я поступлю иначе. На войне нет законов; закон один — найти и уничтожить врага. Я его не буду искать мне его найдут. И будет Ахмеда шарить господин Шокин. Именно этот ублюдочный реформатор будет рыть землю, чтобы выручить свою супругу из беды. Понимаю, что путать баб в мужские игры последнее дело, но у меня нет времени и возможности соблюдать эстетические нормы поведения в обществе говноедов. Враги мои первые переступили все законы — и ответ мой будет адекватен.
Вишневая «девятка» катит по летнему городу. Ровным счетом ничего не изменилось — столица-матрона живет жирной и хлебосольной жизнью, пряча за гранитным фасадом банков, чистых витрин и яркой рекламы гниение свалок и тлен сальных душ. В замусоренные времена никого не интересует чужая жизнь. Посторонняя жизнь не стоит и гроша ломаного. Этому учат кремлевские рулевые переходного этапа, не понимающие, что после 2000 года их бездушные тела тоже ровным счетом ничего не будут стоить.
Оставив машину в арбатском переулочке, занимаю местечко в летнем кафе и, дуя «пепси», которое выбирает поколение засранцев, веду наблюдение за подъездом дома, где проживают небожители. Дом солиден и даже кажется упитанным, не новый, но с обновленным фасадом, стоянкой и охраной у подъездов. Врываться в него нет смысла, можно ненароком пристрелить старушку-консерьежку, а потом каяться, как Родька Раскольников, всю оставшуюся жизнь.
План мой куда проще — проще, чем случка африканских пыльных элифантов. Надо дождаться когда мадам Шокина решит совершить променад по столичным шопам. Для этой цели она вызывает автомобиль супруга, за рулем которого находится небезызвестный Власий. Мой расчет оказался верным: через час ожидания «Волга» цвета вороньего крыла катит по срочному вызову. Я покидаю летнее кафе и прогулочным шагом отправляюсь на поиски приключения. Когда шофер уходит калякать с охраной дома, я ныряю в салон казенного автомобиля и закладываю тело между сидениями. Запах бензина, духов, кожи, похвальбы, самодовольства бьют в нос. Подозреваю, через четверть часа в этом духовитом малом пространстве разыграется трагикомическая сценка с воплями, соплями и горючими слезами. Не люблю иметь дело с истеричками, да выбирать не приходится. В данном случае все претензии к господину Шокину. Где были его глаза, когда он, юный студент Политехнического, запускал лапы меж цыплячьих ляжек хихикающей Лилички Бёрлин, изучающей конспект по сопромату. Мог ли подозревать молодой человек, что за прекрасным одноразовым минетом на мраморных ступеньках храма науки последует затяжные бои с фурией, требующей семейного счастья. Будущий младореформатор отбивался, как мог, мол, милочка моя, вы же известная всему Политехническому подсосная подстанция, мол, вы, Лилечка, брали у всех, кроме, разумеется, гранитного Михайло Ломоносова, мол, я не лучше и не хуже других — заберите в благородные супруги, скажем, частично облысевшего от большого ума Тимурчика или кудрявого красавца Бореньку, или волосатенького, как орангутанг, Валечку. То есть выбор женихов на удивление был богат. Нет, кричала мерзавка, хочу тебя в полном объеме твоего таланта. Какого таланта, не понимал наивный дурашка. Таланта залазить без мыла в задницу начальству, грубо хохотала плутовка. А с таким даром ты, цыпа, далеко пойдешь, пророчила, быть тебе членом правительства. После таких приятных слов никто бы не устоял — не устоял и он, Шокин: повел импульсивную девственницу под венец. И через неделю замужества из кроткого существа выросла такая ведьма. Правда, одно положительное качество имелось: давала Лилечка всем членам правительства. Может, поэтому её муж имел не только ветвистые рога, но и приставку «вице-». Словом, счастливая семейная пара новой формации. К сожалению, обстоятельства сложились так, что я вынужден эту сладкую парочку разбить — разбить на время.
Наконец я услышал перестук каблуков и резкие гортанные вскрики, мол, крепче за шоферку держись, баран. Ударили дверцы, на переднее сидение плюхнулись тела. Женское было нервно и душисто, как верблюд после месячного марш-броска по пустыни Гоби.
