— Слушаю.
— Я чувствовала себя прямо какой-то дурой, когда Глория сегодня утром вошла в квартиру. Уж встретить-то ее в порту я могла бы! Конечно, Глория была очень мила и сказала, что я могу жить у нее сколько мне хочется...
— Ну и почему бы вам не пожить еще... — Квин откашлялся.
— Я очень стесню Глорию. Вы же знаете, какая у нее маленькая квартира. Да и, кроме того, какой смысл? Напрасно, Ричард, мы все затеяли. — Джесси умолкла в ожидании, что Квин что-то скажет, но он молчал. — Пожалуй, будет лучше, если я вернусь к себе домой...
— Джесси...
— Да, Ричард?
— Почему мы об этом должны говорить по телефону? Разумеется, если вы не хотите больше встречаться со мной...
— Какая глупость!
— Тогда можно мне отвезти вас в Роуэйтон?
— Пожалуйста, раз вам хочется.
... Всю дорогу до Коннектикута Квин вел машину так медленно, что им, не переставая, сигналили.
Некоторое время он говорил о расследовании, которым они занимались.
— Прошлой ночью я никак не мог уснуть и принялся вновь читать сообщения моих ребят за то время, когда они вели слежку за Хамфри. Мне бросилось в глаза одно обстоятельство, которое никакого значения не имело для нас прежде. В сообщении за ту пятницу, когда Хамфри куда-то перевел жену из санатория Дуэйна, говорится, что рано утром шофер выехал из города на большой крытой машине. А вы помните, что, по словам Элизабет Кэрри, миссис Хамфри увезли именно на большой крытой машине. Мне теперь кажется, что Хамфри послал Каллэма в Нью-Хейвен, а сам, чтобы отвлечь нас, остался а Нью-Йорке. Видимо, где-то по пути Каллэм взял в машину двух санитарок. По крайней мере такую возможность нельзя отбрасывать, и я сегодня же намерен все это тщательно проверить.
— Что же вы мне раньше не сказали, Ричард?! Я ни за что не разрешила бы вам тратить время на то, чтобы везти меня домой.
— Это дело вполне можно отложить до моего возвращения в город, — быстро ответил Квин.
— И теперь вы намерены взять в работу Генри Каллэма?
— Да, чтобы добиться от него, где сейчас Сара Хамфри...
Однако большую часть пути они молчали.
В Роуэйтоне Квин внес чемоданы Джесси в дом. Он отрегулировал плохо закрывавшийся кран на кухне, восхищенно отозвался о цинниях, выращенных Джесси, выпил предложенного ею кофе, но все это время держался как-то отчужденно, и у Джесси снова начала болеть голова.
«Нет, я ему помогать не буду, — с яростью подумала она. — Не буду, не буду!..»
Квин отклонил предложение отвезти его на вокзал и тут же вызвал по телефону такси.
Уже в самый последней момент, когда машина ожидала у крыльца, он вдруг сказал:
— Джесси, я не могу уехать без того...
— Да-да?
— Без того... ну, без того, чтобы не поблагодарить вас...
— Поблагодарить меня?! — «Милая моя, — подумала она, — да ты уже перестаралась! Но как же другим-то удается выходить из подобных положений? » — Боже мой, но за что?
Носком ботинка Квин бесцельно водил по ковру.
— За два самых чудесных месяца в моей жизни.
— Это я должна поблагодарить вас, мистер Квин. Мягко выражаясь, я тоже не скучала. — «Ну и ответ! ».
— Я не имею в виду дело Хамфри. — Квин дважды откашлялся, причем второй раз с раздражением. — Вы стали значить для меня очень много, Джесси.
— Серьезно? — «О, боже! »
— Да, очень много. — Он с гневом уставился на ковер. — Я понимаю, что не имею права...
— Ричард!
— Я хочу сказать, что человеку моего возраста...
— Опять вы об этом!
— А вы такая моложавая и красивая...
«Не хватает только, — подумала Джесси, — чтобы у меня, как всегда бывает в таких случаях, заурчал желудок... Вот, начинается».
— Да, Ричард? — нарочито громко поспешила спросить она.
В это мгновение таксист принялся отчаянно сигналить. Ричард Квин густо покраснел, схватил руку Джесси, потряс ее, словно пытался удержать вырывавшуюся рыбу, пробормотал: «Я вам потом позвоню» — и выбежал.
Джесси опустилась прямо на пол и разревелась.
«Никогда он больше не позвонит, — решила она. — Зачем это ему нужно? Я все время кокетничала с ним, а потом отвернулась от него. Не вернется он! »
Она приняла две таблетки аспирина и, чтобы наказать себя, не стала запивать их водой. Потом она занялась развешиванием своих платьев.
«Убитые младенцы... Мое справедливое негодование... А знаешь, Джесси Шервуд, — безжалостно сказала она себе, свирепо заталкивая в шкаф плечики с платьями, — правда заключается в том, что ты противная старая дева. Да, да, сварливая старая дева. Сама во всем виновата, и нечего теперь сваливать вину на кого-то. Дело не только в том, что ты поощряла беднягу и довела его до того, что он снова почувствовал себя молодым, а потом повернулась к нему спиной... »
Однако мысли Джесси упорно возвращались к наволочке. Она пыталась не думать о ней, но ничего не могла с собой поделать. Как она была уверена, что им удалось сделать точную копию той, которую она видела, а ведь оказалось, что это не так! Хамфри с одного взгляда определил подделку. Но — каким образом? Что именно она не заметила или забыла? Может быть, ей удастся припомнить это сейчас?
Джесси зажмурилась и, все еще стоя около шкафа, представила себе детскую, себя в ней, склонившуюся над кроваткой при слабом свете ночника, подушку на ребенке... и наволочку... наволочку... Однако ничего нового о ней вспомнить не могла и, бросив платье на пол, опустилась в кресло у окна, откуда могла видеть свой крохотный садик. Здесь все еще цвели ипомеи и петуньи; на кизиле краснели немногие, не склеванные птицами ягоды. Мысленно Джесси продолжала твердить: «Я помогу ему! Помогу! » Как это чудовище могло избавиться от наволочки? Он ее не сжег и не изрезал... В этот момент он бесспорно испытывал давление со всех сторон: на него давили сознание собственной вины, истерика жены, тот факт, что здесь находился доктор Викс и с минуты на минуту должна была появиться полиция... Ведь в таком положении люди вынуждены действовать поспешно и не очень обдумывают свои шаги. И Ричард заметил в среду вечером, что Хамфри тогда был всецело поглощен мыслью о том, как скорее и проще отделаться от наволочки.
«Предположим, что я бы оказалась на его месте, - лродолжала размышлять Джесси и даже вздрогнула от этой мысли. — Предположим, что пронырливая няня обнаружила, что ребенок мертв, весь дом в смятении, тут уже находится доктор Викс, скоро должны приехать полицейские — и в этот момент, к своему ужасу, я заметила бы, что на наволочке виден отпечаток моей руки. Разумеется, полицейские ни в коем случае не должны найти эту наволочку, ибо иначе они немедленно поймут, что произошло убийство... Нужно отделаться от этой наволочки... живо... живо... Кто-то идет сюда! Чей это голос?
Меня не должны застать здесь, в детской... Я должна немедленно отделаться от наволочки... должна спрятать ее, но где, где?.. А что если бросить ее в спускной люк для грязного белья? Одну минуточку, — попыталась успокоить себя Джесси, чувствуя, как у нее заколотилось сердце, — одну минуточку... Уж слишком это просто... Просто? Это и хорошо! Шаг к дверце люка, движение руки, толчок, другое движение руки... и наволочки нет. Теперь она уже находится в подвале вместе с другим грязным бельем. Это же действительно самый простой и самый быстрый способ отделаться от наволочки, хотя бы на время. Ну, а позднее... позднее я могу найти ее и уничтожить без следа... Как только мне такая возможность представится... Как только я смогу под каким-то удобным и безопасным предлогом побывать в подвале... »
Ну, а предположим, что как раз в это время появились бы полицейские? Не могла же бы я куда-то исчезнуть, так как этим самым привлекла бы к себе внимание. Ведь миссис Хамфри в истерике и ее нельзя оставить, на вопросы полицейских нужно отвечать, внизу в своих комнатах торчат горничные и другой обслуживающий персонал, и они сразу же заметят, если я попытаюсь спуститься в прачечную. Чувствуя свою вину, я должна была бы постоянно прислушиваться ко всякому шепоту, тщательно следить за любым изменением выражения на лицах, за всеми, кто приходит и уходит, систематически убеждаться, что меня еще не заподозрили.
Джесси нахмурилась. Все получилось хорошо, но ведь полицейские произвели в доме самый тщательный обыск. «Прачечную в подвале, корзины!..» — приказал Перл — и тем не менее наволочки не нашли. Возможно…
Возможно, они ее просмотрели!
«Наверное, так и случилось! — волнуясь, подумала Джесси. — Элтон Хамфри не один раз, должно быть, умирал от страха, пока полицейские искали и не могли найти наволочку; он все ждал и ждал их ухода, чтобы пробраться в подвал и порыться в корзине с бельем. Наступил рассвет, а затем и день, а люди Эйба Перла все еще искали, и Хамфри не мог рисковать появлением в подвале.
Ну, а затем, конечно, приехала Сэди Смит — Сэди Смит из Норуока в своем старом автомобиле, появлявшемся здесь с таким грохотом по утрам в четверг и в пятницу... »
