Отправив Олега в постель, сама я тоже легла, но, проворочавшись на простынях с час, поняла, что заснуть все равно не смогу. Шилов, измученный происшедшим и чувством собственной вины, в конце концов провалился в сон под звук работающей плазменной панели, а я все пялилась в экран, не вдаваясь в смысл того, что там происходит. Закончился какой-то концерт, прошли новости, и я решила, что пора выключать «шарманку» и все же постараться покемарить, ведь завтрашнего рабочего дня никто не отменял! Рука уже тянулась к пульту, когда имя, появившиеся на экране, привлекло мое внимание. Я всегда любила Альфреда Хичкока и его фильмы – ну нравится мне щекотать себе нервы, что тут поделаешь? И даже несмотря на то, что время сейчас казалось не самым подходящим для такого рода развлечений, я все же решила посмотреть старое кино, которого почему-то никогда раньше не видела. Фильм назывался «Незнакомцы в поезде». Честно говоря, я ожидала увидеть ужастик, но уже через несколько минут поняла, что ошиблась. Сюжет отличался оригинальностью. Известный теннисист Гай Хэйнс встречает однажды в поезде весьма странного и загадочного субъекта – Бруно Энтони. Незнакомец проявляет поразительную осведомленность в личных делах Гая, основанную на чтении светской хроники. Гай влюблен в Энн Мортон, дочь сенатора, и как раз направляется к своей нынешней супруге Мириам с целью договориться о разводе. Бруно в порыве откровенности излагает Гаю свою давнюю идею об «убийстве крест-накрест»: он предлагает Гаю убить его жену, а тот, в свою очередь, убьет отца Бруно, которого последний отчаянно ненавидит. Таким образом можно обеспечить алиби заинтересованным лицам, а подлинные убийцы лишаются видимого мотива. Несмотря на то, что фильм снимали в пятьдесят первом году, сюжет оказался настолько захватывающим, что я не могла оторваться от экрана до финальных титров. Нет, все-таки старина Хичкок и в самом деле был гением и умел заставить людей по-настоящему бояться, с нетерпением ожидая развязки! Вот если бы и в жизни, как в его кино, злодеи получали по заслугам…
* * *
Павел медленно приходил в себя. В голове все перемешалось, и он с трудом вспомнил о том, что случилось на стоянке.
Там не было ни души, а машина Шилова безбожно орала. Он ожидал увидеть взбешенного сторожа, но того, как ни странно, не было видно. Не придав этому значения, Павел отключил крикунью и собирался уже возвращаться, как вдруг почувствовал удар по затылку. Этот удар заставил его упасть на колени, но не вырубил. Павел попробовал повернуть голову, и в этот момент вокруг его носа и рта обвилось что-то влажное. Прежде чем парень уловил резкий запах хлороформа, его сознание собралось в одну темную точку, и он отключился…
В помещении царила полутьма. Обведя его взглядом, Павел понял, что это, скорее всего, какой-то сарай, хотя и неплохо оборудованный. Стены выглядели прочными, и свет с улицы через щели сюда не проникал. Окна отсутствовали. Тут и там аккуратно расставлены инструменты, развешены спецовки и садово-огородный инвентарь. Павел попытался пошевелить затекшими руками и понял, что они крепко связаны за спинкой стула. Лодыжки также оказались привязаны. Голова болела, но была уже достаточно ясной, чтобы молодой ординатор понял свое отчаянное положение.
– Ну что, очухался?
Голос раздался откуда-то сзади, и Павел тщетно попытался повернуть шею, чтобы разглядеть говорящего.
– Чего вы хотите?
Он надеялся, что скажет это твердо, но с раздражением уловил в звуках собственного голоса предательскую дрожь.
– А ты подумай! – издевательски предложил невидимый собеседник. – Поразмысли как следует. Да, это трудно, это тебе не людей калечить!
– Что вы такое несете?! – воскликнул Павел, задергавшись на своем стуле.
Короткий, но весьма болезненный удар по шее заставил Павла покачнуться. Стул зашатался, и тут, впуская в помещение дневной свет, появился кто-то еще.
– Эй, ты чего?! – услышал он грозный окрик.
– А чего он…
– Заткнись! – рявкнул вошедший.
Павел увидел плотного мужчину среднего роста. Выражение его лица не оставляло места воображению: он был зол, как цепной пес. Но, кажется, не на него.
– Ты сдурел, или как?! – продолжал орать вновь прибывший. – Не смей его трогать!
– Подумаешь! – злобно процедил голос за спиной. – Все равно, па, конец один…
– Один не один, а не тебе решать! – рявкнул мужчина. – Ты до смерти его избить решил, что ли?
– Не, это они – убийцы, а мы – хорошие ребята! – возразил человек за спиной Павла.
– Да уж… – пробормотал второй и, наклонившись, приблизил лицо к лицу ординатора. Тот инстинктивно отпрянул – настолько, насколько позволял стул.
– Не бойся, – тихо произнес мужчина, качая головой. – Больше он тебя не ударит.
– Что вы собираетесь делать? – осмелился спросить Павел.
Не отвечая на его вопрос, неожиданный заступник удивленно спросил у другого:
– Кажется, он должен быть постарше, нет?
– Да какая тебе разница? – равнодушно отозвался тот.
– Эй, парень, тебе лет-то сколько? – не слушая, поинтересовался мужчина, которого его мучитель называл отцом.
– Двадцать… семь, – с трудом разжимая зубы, пробормотал Павел.
– Не может быть! – воскликнул он. – Ты кого притащил, Генка, а? Ты что за огурца зеленого притаранил?!
– Ничего не зеленого! – обиженно возразил Генка. – Его авто, у него ключ от сигналки – значит, это он!
– Как тебя зовут, пацан?
– Павел. Павел Бойко…
– Ну, Генка… Да ты хоть понимаешь, что натворил, а? Что мы теперь станем с ним делать?!
– А чего? Ну, не знаю… Откуда мне было понять, что это не Шилов? Его авто, его ключи…
– Да заткнись же ты! – проревел отец. – Господи, что мать-то скажет… Пошли!
Сграбастав Геннадия за шкирку, мужчина буквально выволок его из сарая, и Павел остался один. Мысли лихорадочно метались в его мозгу. Значит, все дело в Шилове? Теперь понятно: его перепутали с Олегом Валентиновичем, эти двое за ним охотились! Значит, не зря его этот амбал Лешка охранял? И вместе с этим осознанием к парню пришла мысль о том, что он, скорее всего, живет на земле последние минуты: эти психи сейчас вернутся и прикончат его! Он видел их лица, слышал их имена, и теперь им ничего не остается, как заставить его молчать.
Время тянулось невыносимо медленно, но Павел не возражал: возможно, ему осталось всего-то ничего. Но нельзя же просто сидеть, надо хотя бы попытаться спастись! Он приподнялся на сиденье: веревки немного ослабли, но он все равно не мог высвободить лодыжки так, чтобы твердо поставить их на дощатый пол. На стенах висели инструменты, и, если бы ему удалось подобраться поближе, то Павел смог бы перерезать веревки. Он начал раскачиваться на стуле. Оказавшись на полу, парень стал ползти к стене, ощущая себя черепахой, у которой на спине неподъемный панцирь, да и двигался Павел с такой же скоростью. Он уже находился всего в каких-то двадцати сантиметрах от желанных кусачек, как вдруг дверь снова распахнулась, и на пороге возник женский силуэт. Вошедшая была приземистой, полной женщиной с аккуратной стрижкой на обесцвеченных волосах. Ее глаза под стеклами очков выглядели огромными. За ее спиной кто-то громко кричал:
– Маша, не надо! Тебе не стоит на него смотреть…
Однако женщина не слушала. Она подбежала к Павлу и наклонилась над ним.
– Боже мой, что же они наделали! – прошептала она. – Ты не Шилов, да? Ты…
– Я – Павел, – прохрипел ординатор. В горле у него словно скребли наждаком, и он едва выдавливал из себя слова: очевидно, сказывался хлороформ.
– Совсем молоденький…
Мужчина, которого Павел уже видел, вошел в помещение. Его сына с ним не было, и ординатор ощутил облегчение. Женщина обернулась.
– Маша, прости… – пробормотал он и опустил глаза в пол. – Это все Генкины выкрутасы…
– Теперь уже поздно о чем-либо сожалеть, Егор, – покачала головой жена. – Его нужно отпустить!
– Ты сошла с ума! – воскликнул он, и в голосе мужчины явно прозвучала паника. – Как же мы его отпустим? Он же в милицию побежит! Нет, он такой же, как они, Маша, как ты не понимаешь? Ну, через несколько лет уж точно станет таким… Они убивают людей!
Но женщина, словно не слышала, жестко повторила:
– Егор, делай что хочешь, но он должен вернуться домой целым и невредимым!
– Ты хочешь увидеть сына и мужа в тюрьме?! – заорал Егор. – Ты понимаешь, что нас привлекут за похищение человека?
– Лучше за это, чем за убийство невиновного! – запальчиво возразила женщина.
– Нет, мама, ты не понимаешь!
Вот и Геннадий, легок на помине! Теперь Павел по-настоящему понял, как пахнет смерть: ее запах соответствовал запаху этого парня.
– Мы не отпустим его, – спокойно продолжал Геннадий, подходя вплотную к матери. – Он не будет страдать, понимаешь? Все закончится быстро, и он совершенно ничего не почувствует…
