– Вы мне-то не рассказывайте, это не я вас нанимала, – напомнила я ему. – В общем, так. Папашка мой человек небедный, это вы, думаю, поняли сразу. Никто меня не похищал, просто я решила немного наказать родителя. Представляешь, деньги стал зажимать! Приучил ребенка к шикарной жизни и вдруг перекрыл кислород.
– И что вы хотите?
– Чтобы ты меня не перебивал, – строго ответила я, – а еще, чтобы ты проучил папашку!
– А откуда, собственно, у вас сведения о том, что он поручил это расследование нашему агентству? – после недолгого молчания поинтересовался Кречетов.
– Есть источники. Думаешь, я взяла узелочек, повесила на палочку и ушла куда глаза глядят? Недоедаю, мерзну, ночую под забором? Так вот. Мне надо, чтобы ты как можно дольше тянул это расследование. Вымогай у папеньки деньги, ссылайся на большие расходы, время от времени можешь предоставлять ему мои носовые платочки и чехлы от зонтиков в доказательство того, что работаешь, а сам не работай!
– И только? Два вопроса: где я буду доставать чехлы от зонтиков, и сколько придется отстегнуть тебе?
– Чехлы могу пожертвовать я, процент мне не нужен, я альтруистка. Ну, человек, которого не интересуют деньги.
– Сама себе противоречишь, девочка. То говоришь, что мстишь папаше за то, что он урезал расходы, то сочиняешь, что не любишь деньги.
– Молодец, хороший профессионал, настоящий сыщик, – похвалила я, – да только плохо слушаешь. Я уже говорила, что хочу наказать его за жадность, а чем можно наказать за жадность? Теперь понятно?
– Понятно. А ты точно Лика?
– Зачем мне врать, если мне не нужны от вас деньги?
– Может, ты ее убила и теперь пытаешься оттянуть расследование?
– Может, и убила. И в землю закопала, и надпись написала. Тебя это очень беспокоит? Впрочем, могу доказать, что я колбасная принцесса, если тебе это так важно. Доказывать или поверишь на слово?
Кречетов опять сделал паузу и весело ответил:
– Черт с тобой, верю. Телефончик оставишь?
– Еще чего. Сама звонить буду.
– Ну, тогда развлекайся!
– Угу, – ответила я и нажала отбой.
На всякий случай, пусть «поиск» Лики будет у меня под контролем. Конечно, в лени и разгильдяйстве работников «Кречета» я была уверена, но мало ли что.
После этого я решила узнать, как, собственно, поживает настоящая Лика.
– Бекджигит? Это я. Как там моя подопечная?
Связь была отвратительная, по-русски парень говорил не очень, но все-таки я поняла, что плохо. Но плохо не Лике, а всем, кто находится с ней в близком окружении. Работать она не хотела, ругалась, обзывалась, грозила бедным, ни в чем не повинным сборщикам хлопка самыми страшными карами, а самое главное, не выполняла план, слишком много ела и требовала для себя отдельные столовые приборы.
– Забирай своя работник, приезжай быстрее, ой, беда тут у нас! – причитал Бекджигит.
– Как это забирай? Я заплатила тебе за месяц, – попыталась урезонить его я.
– Деньга отдам, девушка забирай, – не успокаивался парень.
– Нет уж, договаривались на месяц, значит, на месяц, – отрезала я. – За ней приедут, а пока – терпите. Найдите какую-нибудь взрослую суровую женщину, пусть она на нее повлияет.
Кажется, не все шло по моему плану, и в роли злодейки перед невинными людьми выступала теперь я.
* * *
Настал момент, когда накал страстей несколько спал, и для дальнейшего выполнения задуманного требовалось терпение. Время от времени я позванивала в детективное агентство, убеждалась в том, что Шлейко исправно платит за поиски дочери, даже отослала Кречетову мобильник Лики: теперь он мог предъявить ее папаше хоть какой-то результат поисков. По версии, которую я предложила взять за основную, Лику похитил поклонник, который держит ее взаперти, но не причиняет ей особого вреда.
На второй день после операции Ольга пришла в себя, она была невероятно слаба, но стало ясно, что она узнает окружающих и даже может общаться, не словами пока, а глазами. Может, нахождение между жизнью и смертью заставило ее по-другому взглянуть на некоторые события, может, она действительно видела и слышала все, что творилось вокруг, пока она лежала без сознания, неизвестно, но когда Олегу разрешили подойти к ее постели, глаза Ольги просветлели, и она улыбнулась краешками рта.
Прибежал следователь, который вел это дело, но Катерина Ивановна его к Ольге не пустила. Она действительно рьяно охраняла покой своей дочери и допускала к ней только врачей и Олега, мне даже пришлось разрешить Олегу снять охрану у дверей реанимации, извне ей больше ничего не угрожало. Собственно, и Лику я изолировала для того, чтобы в период реанимации Ольгу ничего не беспокоило. Кто знает, на что могла пойти эта девица, узнай она, что Ольга пришла в себя!
Светило нейрохирургии на третий день после операции вернулся в Москву: он был доволен результатами и мог теперь наблюдать Ольгу дистанционно, персонал провинциальной клиники его вполне устраивал. Ольга очень медленно, но шла на поправку. Можно было объявлять хеппи-энд и почивать на лаврах?
– А вот и нет, – ответила я Олегу, когда он попытался убедить меня в этом. – Я понимаю, что радость от того, что она осталась жива и не стала слюнявым растением, пробудило в тебе великодушие. И все-таки подумай: жила девушка, никому не делала зла, пела, любила, мечтала. И вдруг из-за прихоти вздорной истерички лишилась всего, кроме любви конечно. Нам никто не гарантирует, что она не останется инвалидом. И даже если с ней все будет в порядке, неизвестно, вернется ли к ней голос. Она мечтала о большой сцене, а станет в лучшем случае домохозяйкой у тебя на кухне. Зависимой, мучимой головными болями, с титановой пластинкой в черепе. Или такой вариант тебя больше устраивает?
– Нет, – тихо ответил Олег, – я никогда не видел в ней жену-домохозяйку. Да и готовить она, честно говоря, не умеет. Из звезд, как правило, получаются никудышные хозяйки. Даже если эти звезды еще не зажглись.
– Ариш, а как происходит так, что человек проигрывает в карты все свое состояние? Неужели нельзя вовремя остановиться? Понять, что дальше будет только хуже?
– Ты не знаешь, что такое игра, Полетт. Иногда возникают ситуации, при которых доводы разума просто перестают существовать. Это наркотик, причем очень сильный.
– А как же ты? Ты игрок с таким стажем, с таким опытом, и ни разу не сорвался? Ни разу не дал игре захватить себя?
– Ты не видела меня во времена моей молодости, – снисходительно усмехнулся он, – а что касается твоих претензий по поводу того, что я до сих пор не пустил все наше состояние и дом в придачу по ветру, так за это ты должна благодарить именно мой стаж и опыт. Сейчас я стою выше игры, я руковожу ею, а не она мной. И такое бывает, но нечасто.
– И сколько у нас в городке специалистов твоего класса?
– Ты не совсем адекватно оцениваешь мою квалификацию, Полетт, – насупился дед. – Мастеров, подобных мне, во всей России наберется горстка. Маленькая горстка. Про наш Горовск и говорить нечего. Это еще хорошо, что я не раскрываю все козыри и изображаю из себя просто неплохого игрока, иначе никто не сел бы со мной за карточный стол. Да, давно мне не попадалось интересного партнера. И в казино я хожу только для того, чтобы занять время.
Мы немного отвлеклись, и я опять вернула Аришу в ту тему, которая меня интересовала:
– А у тебя на глазах бывало, что проигрывали состояния, честь, жен, наконец? Так, как об этом пишут классики XIX века? С полной потерей сознания, с дурным блеском в глазах, со стрельбой в висок?
– О чем разговор, мон ами, конечно! Я много мог бы порассказать тебе подобных историй, если бы у тебя находилось на меня время.
– А ты? Ты бы смог так завести партнера, чтобы он проигрался в пух и прах, ставя на кон не только то, что есть у него в кармане, но и недвижимость? Акции? Близких? – пропустила я его укол.
– Это сложно, но реально. Для этого должны быть определенные предпосылки: нервная организация человека, состояние его дел, устойчивость психики, неприятности, которые в данный момент наличествуют или отсутствуют. Давно я так не развлекался.
– А организовать сможешь? – наконец, добралась я до главной цели начатого разговора.
* * *
На втором этаже супермаркета располагалось кафе. Организаторы не смогли придумать ничего лучше, чем расставить столики вдоль открытого парапета, таким образом, посетителям кафе открывался прелестный вид на снующих по супермаркету домохозяек с тележками и стеллажи с продуктами. Наверное, вид лапши быстрого приготовления и картошки, расфасованной в полиэтиленовые мешки, должен был возбуждать аппетит посетителей кафе. Я сидела за крайним столиком, поэтому обзор открывался мне просто великолепный.
