Глава 11
Что делать? Я убрала бокал, а затем, нагнувшись, принялась вытирать кровь, пытаясь отвлечь себя этой утомительной работой.
Внезапно меня вырвало. Содержимое желудка вылилось на пол мимо унитаза. Вид и запах крови, смерти и кислой рвотной массы были невыносимы; я почувствовала, как у меня подгибаются колени. Пошатываясь, я вышла из маленькой ванной, которая обычно сверкала чистотой, добралась до гостиной и рухнула на диван. В висках пульсировала кровь, сердце стучало, словно пневматический молоток, а на лбу выступил ледяной пот. «Сосудистый коллапс», — подумала я. Природа милостива к человеку и устроила его таким образом, что он способен на короткое время отключаться в обмороке, когда в кризисные моменты не справляется с тяжелыми потрясениями. Но, похоже, я находилась без сознания всего пару секунд. Вскоре страх и полное осознание произошедшего снова вернулись ко мне. «То, что сейчас лежит в ванной, должно исчезнуть!» — сказала я себе.
Через несколько минут, дважды ошибившись, я наконец набрала номер Витольда. Руки у меня дрожали. Он мгновенно снял трубку и по моему упавшему голосу тут же понял, что произошло что-то ужасное.
— Что случилось? Говори! — почти кричал он.
— Приезжай немедленно, — еле выговорила я и повесила трубку.
Я снова опустилась на диван и почувствовала, что и на этот раз меня ждет сильный приступ поноса. Сама мысль о том, чтобы еще раз войти в ванную, казалась ужасной, но мне не оставалось ничего другого.
Вскоре я уже открывала дверь Витольду. В его взгляде читалось предчувствие катастрофы. Думаю, я и сама была похожа на труп. В спальне по-волчьи выла собака.
Он схватил меня за плечи и начал трясти.
— Да говори же наконец! — воскликнул он, тоже охваченный паникой.
— Мне пришлось его убить! — выдавила я.
— Кого?
— Полицейского. Витольд не поверил.
— Зачем? Где он? Возьми себя в руки! — Витольд подтолкнул меня в сторону дивана и тут увидел кровь на моем сером свитере.
Он зажег сигарету.
— Спокойно, Тира, — сказал он, хотя сам превратился в комок нервов, — только спокойно. А теперь не торопясь, по порядку, расскажи мне, что произошло.
— Я его убила, — едва смогла произнести я. У меня зуб на зуб не попадал.
— Где? — Витольд был ужасно взволнован.
— В ванной.
Он выбежал из комнаты в надежде, что все это лишь порождение моей больной фантазии. Мне казалось, что до его возвращения прошло бесконечное количество времени. Не выпуская из пальцев сигарету, он подошел к телефону.
— Витольд, он хотел арестовать тебя, — сказала я. — Он должен был это сделать.
— Меня? Почему? — Витольд в нерешительности остановился перед телефоном.
— Он знал, что ты был со Скарлетт — какая-то официантка сказала, что видела вас в саду.
Витольд уставился на меня разинув рот.
— Но это не основание для ареста, — решил он.
— Кроме того, он выпытал у меня, что это ты стрелял в Хильке. Я ведь совсем не умею врать, — солгала я.
По всей видимости, Витольд размышлял, кого вызывать — полицию или психиатра.
— Откуда у тебя эта навязчивая идея, будто без твоей помощи я обречен на гильотину? — строго спросил он.
Однако в глубине души он все же был растроган тем, что ради него я пошла на убийство полицейского.
— Я влюбилась в тебя с первого взгляда, — прошептала я.
Витольд находился в явном замешательстве. Перед ним стояла ужасная дилемма: передать ту, которая любила его, представителям правосудия или работникам сумасшедшего дома.
— Что же мне делать? — спросил он меня и себя. — Из какого оружия ты вообще в него стреляла? Неужели из того же револьвера, что и в Хильке?..
Я кивнула и, оправдываясь, пробормотала:
— Может быть, я сохранила его, чтобы застрелиться самой. Моя жизнь лишена всякого смысла, потому что ты никогда не полюбишь меня.
Витольд не мог пойти против своей природы. Он взял мою руку:
— Тира, не говори так! Ты же знаешь, что очень много для меня значишь. Я хочу тебе помочь. — Он бросил задумчивый взгляд на телефон. — Эта собака сводит меня с ума! — раздраженно воскликнул он, когда из спальни вновь раздался протяжный вой.
Я пошла и выпустила Дискау. Он возбужденно приветствовал Витольда и собрался бежать в ванную. Я удержала его.
— Полицейский приехал на машине? — спросил Витольд. — Возможно, в участке знают, что он здесь, и вскоре хватятся его. — Он взглянул на часы: — Странно, что парень вообще разъезжал по делам в такое позднее время, ведь уже девять. От меня он ушел около половины восьмого.
Витольд нерешительно прохаживался по комнате:
— Я посмотрю, нет ли у него в карманах ключей от машины.
Он заставил себя пойти обратно в ванную, вернулся с кошельком, связкой ключей и блокнотом.
— Теперь я вспоминаю, что ко мне он тоже приезжал на машине, наверное, она припаркована на улице, сейчас я посмотрю, — сказал он и пошел вниз по лестнице.
Я испугалась, что он хотел вызвать полицию из телефонной будки. Однако он скоро вернулся.
— Я припарковал машину на другом углу улицы, но это вовсе не полицейская машина, — произнес он, с трудом переводя дыхание. — Теперь нужно решить, что делать дальше.
В его отсутствие я успела прочитать записи убитого, старательно расшифровывая сокращения и обрывки слов. Выйдя от Витольда, он записал: «Навестить Р. Хирте. Подозрение в связи с показаниями Энгштерна — цыплячья ножка». Я разорвала листочек и спустила клочки в унитаз, чтобы Витольд не смог это прочесть.
— Нужно избавиться от тела, — предложила я.
— Это очень просто, — сказал Витольд. — Нет ничего легче. Мы возьмем тело и вынесем на улицу. — Он выпустил дым в сторону лампы. — Нет, как ты себе это представляешь? Я в этом не участвую! Я могу порекомендовать тебе адвоката, одолжить денег, но я не умею избавляться от трупов!
Мне в голову тоже ничего не приходило. Я жила в Мангейме, в многоквартирномдоме, на оживленной улице. Но больше всего на свете мне сейчас хотелось, чтобы мертвец исчез.
Витольд тоже погрузился в размышления:
— Он не женат, но, возможно, у него есть подружка, которая ждет его. Вероятно, она позвонит в участок, когда он не придет вовремя.
Я добавила:
— А вдруг она уже привыкла к тому, что он поздно возвращается? А может, он вообще живет один. Возможно все.
— Я все-таки позвоню, — решительно заявил Витольд. — Тира, мы же не шайка бандитов. Чем дольше мы будем тянуть, тем худшие последствия нас ожидают. — Он снова поднялся.
— Я пошла на это только ради тебя, — напомнила я ему. — На допросе мне придется все о тебе рассказать.
— Так или иначе все откроется. С моей стороны было большой ошибкой выпутываться таким образом из истории с Хильке. Тира, это просто бессмысленно!
Я снова заплакала, однако на этот раз мои рыдания не произвели на него ожидаемого впечатления. И все-таки он не притронулся к телефону.
— Мы можем отнести убитого в подвал, — вдруг пришла мне в голову идея, — а его машину подогнать к подъезду, где раньше разгружали уголь. Там мы незаметно перетащим тело в машину и увезем его.
— Тира, тело в любом случае будут обследовать и наверняка установят, что в этого человека стреляли из того же оружия, что и в мою жену.
Витольд запнулся. Его охватил ужас при мысли о том, что подозрение снова может пасть на него.
— Ну почему ты не выбросила тогда этот револьвер! — набросился он на меня.
На этот раз я хранила полное спокойствие:
— Когда он будет лежать в машине, ты поедешь к каменоломне и столкнешь автомобиль вместе с телом вниз, чтобы все это взорвалось. Я буду ехать вслед за тобой на своей машине и заберу тебя обратно.
— Скажи, сколько детективов… — Но, похоже, он всерьез задумался над моим предложением. — Так не пойдет. Нас могут заметить еще на лестнице.
— Если дождаться полуночи, все пройдет как по маслу. Моя соседка рано ложится спать, а уж старики, которые живут подо мной, — тем более. Что же касается молодоженов, то они вообще уехали.
— Я хочу есть, — неожиданно сказал Витольд. Я расценила это как хороший знак.
— Что тебе приготовить — бутерброд с сыром, яичницу?
— Да, бутерброд. Пожалуй, бутерброд с глазуньей.
Я отправилась на кухню и растопила масло на сковороде. На распространившийся запах мой желудок отреагировал спазмами. Однако я сдержалась и через пять минут поставила на стол готовое блюдо, поинтересовавшись при этом, что Витольд будет пить. Он не услышал: казалось, он ел совершенно автоматически, целиком погрузившись в раздумья.
Тогда я снова отважилась заглянуть в ванную. Я еще раз все хорошенько протерла и осмотрела убитого. Рана на голове кровоточила недолго, и кровью пропитался лишь маленький махровый коврик перед ванной.
Первый мужчина, которого я убила! Я рассматривала его, подойдя совсем близко: он был относительно небольшого роста, спортивного телосложения, крепко сбитый. Нападение удалось мне только потому, что он не ощущал никакой угрозы своей безопасности. В глубине души я ощущала гордость и облегчение, однако полностью насладиться этим чувством мне мешали страх и полный упадок физических сил.
