восторге… – начал было Габриэль, но вдруг умолк: не время и не место сейчас беспокоиться о благосостоянии любимого Фресно. – Понял, выполняю.
Через десять минут Фуэнтес снова перезвонил. По его голосу Дэнс сразу поняла, что у Габриэля возникли проблемы не только со сбежавшим подозреваемым.
«Как говорится, беда не приходит одна».
– Ты уверен? – со вздохом спросил Мэдиган.
– Да, уверен. Время раннее, и людей в зале не так уж много. Эдвина среди них не оказалось.
– Вот засранец, – буркнула Стэннинг.
– Тут у нас вышла еще одна неприятность, – промямлил Фуэнтес, готовый подтвердить догадку Дэнс. – Пока я из ресторанчика наблюдал за «Риальто»…
– Ну и? – нетерпеливо прорычал Мэдиган.
– Кто-то обчистил мою патрульную машину…
– Не тяни резину! Что украли?
– «Глок». Я забыл пистолет в машине. «Глок» лежал в кейсе на заднем сиденье. Я накрыл его курткой… Даже и подумать не мог, что кто-то осмелится шарить в полицейском автомобиле!
«Судя по тому, как Фуэнтес добровольно во всем признался, – подумала Кэтрин, – пистолет лежал на самом виду».
– Твою ж мать! – взорвался Мэдиган.
– Шеф, простите. Надо было запереть «глок» в багажнике, но я подумал – и так сойдет…
– Какого черта дома-то его не оставил? Это же твой личный ствол!
– Да я, вообще-то, на стрельбище вечером собирался, – оправдывался раздавленный Габриэль.
– Мне все равно, куда ты там собирался. Фуэнтес, ты порядок знаешь. У меня нет выбора.
– Знаю-знаю. Сдаю значок и табельное, верно?
– Ага, до выяснения обстоятельств. Бумаги оформим сегодня же, но процедура займет дня три или четыре, не меньше. А пока ты отстранен.
– Виноват, шеф.
– Тащи свою задницу и барахло сюда! Да поживее! – бросил Мэдиган и брякнул трубкой о рычаг.
– Может, на местные банды надавить? – пробасил Арутян, как всегда, невозмутимо.
– Это не бандиты, – отрезал старший детектив. – Это наш гребаный преследователь! Ну, только попадись мне, дружок! Уж я тебя упеку за решетку на долгие годы! Экий ведь башковитый сукин сын нашелся, а? И Фуэнтеса вывел из игры, и ствол коповский в придачу надыбал!
Дэнс поглядела на листок с текстом песни, прикрепленный на покосившейся пробковой доске, и задумалась: «Что же все-таки у него на уме? Река… Но какая?»
– Ну и кто же будет следующей жертвой? – спросила Стэннинг. – Есть мысли?
Глава 23
– Мэри-Гордон, ты разве меня не слышала? А ну слезай с багажной ленты! Читать разучилась?
– Но, мам, тут же написано «Запрещается прикасаться во время движения», а она стоит на месте! – воскликнула шестилетняя девочка, и поспорить с этим Сью Санчес не могла: логика была на стороне дочери.
– Она в любое мгновение придет в движение!
– Ну, мамуль! Вот загорится тот огонек, и я сразу слезу!
И почему только дети вечно испытывают терпение родителей?
Мать и дочь прилетели во Фресно из Портленда. Пока девочка околачивалась возле багажной ленты местного аэропорта, Сью подыскивала кого-нибудь, кто мог бы подкинуть их до города. Рейс прибыл на двадцать минут раньше обычного, и встречающих пока наблюдалось немного. Оставив на время затею найти таксиста, Сью снова повернулась к дочери и, придав голосу особую строгость, воскликнула:
– Мэри-Гордон! Ты только глянь, какая лента грязнющая! Все платьице замараешь!
Судьба платьица, похоже, мало волновала шестилетнюю девочку, но вот особый тон, которым это было произнесено, казалось, возымел действие, и светловолосая малышка тут же отступила в сторону.
«Интересно все-таки получается, – подумала мать. – Мы ведь ни разу даже руки на нее не поднимали, а ведет себя не в пример лучше соседских ребятишек, которых родители в воспитательных целях лупят так, что аж искры летят! Вот же садисты! – возмутилась Сью. Тема жестокого обращения с детьми всегда задевала ее за живое. А затем она приказала себе успокоиться и остыть. И так из-за смерти Бобби вся семья на нервах. – Как там, интересно, Кейли? Держится? – размышляла Сью. – С Бобби они, конечно, давние друзья, и Кейли, наверное, просто с ума сходит. Бедняжка! Неужели Бобби и впрямь убил тот сумасшедший поклонник? Да что происходит в этом мире?!»
Нынешним утром ей сперва позвонила Кейли, а затем отец. Диалога у них не получилось: Бишоп тараторил без умолку, пересказывая дочери страшные события последних дней. Если звонок отца порядком удивил Сью, то его сердобольность – он хотел, чтобы она утешила младшую сестру, – вызвала подозрения. И вскоре Сью раскусила намерения папаши: Бишоп хотел переложить ответственность на кого-нибудь другого, и желательно – полностью.
«Поди его разбери! Отец только выглядит простачком, а так ему палец в рот не клади!» – подумала Сью и воскликнула в сердцах:
– Да где же эти чертовы чемоданы?
Сью кардинально отличалась от Кейли. На этот счет она даже придумала целую теорию: чем больше разница в возрасте между братьями или сестрами, тем меньше они похожи друг на друга. Сью была старше Кейли на целых восемь лет. Высокая, широкоплечая и полнокровная молодая женщина, весившая на добрых пятнадцать фунтов больше Кейли. Нос длиннее, подбородок крепче, волосы темнее… Хотя выглядели волосы у обеих сестер одинаково роскошно и при малейшем ветерке развевались, как в рекламе дорогого шампуня.
К сентябрьской жаре во Фресно Сью подготовилась как следует: бордовое летнее платье с глубоким декольте и вырезом на спине и сандалии «Брайтон», украшенные над пальцами серебристыми сердечками, так восхищавшими Мэри-Гордон.
Но даже в этом летнем наряде бедняжка уже вся взмокла. По сравнению с Портлендом, где термометр с утра показывал шестнадцать градусов, во Фресно было настоящее пекло.
– А где тетя Кейли?
– Она готовится к выступлению. Мы пойдем слушать ее в эту пятницу.
«А может, и не пойдем, – подумала Сью. – Кейли нас еще не приглашала».
– Класс! Люблю, когда она поет!
Прозвенел сигнал, вспыхнула оранжевая лампочка, и багажная лента тронулась.
– Вот видишь, как все быстро произошло! Ты бы ни за что слезть не успела!
– А вот и успела бы! И зачем слезать, когда можно прокатиться и узнать, что за теми шторками?
– Так бы тебе и разрешили. Это строго-настрого запрещено.
– А почему?
Решив не забивать девочке голову подробностями про службу авиационной безопасности и террористов, Сью лишь твердо повторила:
– Запрещено – и точка.
Но Мэри-Гордон, увидевшей их первый чемодан, было уже не до споров. Белые парусиновые туфельки на резиновой подошве поскрипывали по линолеуму, когда девочка, в развевающемся розовом платье и с красным бантом в волосах, сломя голову помчалась к ленте.
Вызволив свой багаж, мать и дочь отошли подальше от ленты и толпы пассажиров. Когда они остановились перевести дух у выхода из аэровокзала, у Сью зазвонил телефон. Она глянула на экран и ответила на вызов:
– Привет, папуля!
– Долетели, значит! –
