– А что вы тут делаете? – спросила она блондинку, подходя ближе.
– Работаю, – ответила та вполголоса.
– Вы работаете в «справочной», – возразила Надежда, – вернее, не работаете, а людей отфутболиваете.
– Там я замещала, – отмахнулась блондинка, – а тут постоянно. Зайдите, можете посмотреть все, что вам нужно.
Все ясно, осенило Надежду, она все покажет за небольшую мзду. Поэтому и там, в «справочной», так хамила, что задаром ничего не делает, даже справок не дает. Там, при народе, она не могла сказать Надежде, что договоримся, мол, как-нибудь. А здесь никого нет, только она все равно боится, шепотом разговаривает. И на чем только люди не стараются заработать!
– Не хотите – не надо, – обиженно произнесла блондинка и захлопнула дверь.
Любопытство взяло верх над рассудком, Надежда вошла в помещение архива и удивленно огляделась. Блондинки как не бывало. Из маленького коридорчика выходили три двери, выкрашенные больничной масляной краской. Наугад открыв одну из них, Надежда оказалась в большой комнате, все стены которой были заставлены стеллажами с тысячами папок. Над стеллажами стояли даты: 1991, 1992, 1993… Надежда было потянулась к стеллажу 1992 года, но, подумав, решила, что ей незачем смотреть карточку Сталины Викентьевны, а лучше найти Евдокиину, чтобы убедиться, что там тоже стоит фамилия Трегубович.
Интересно, куда это подевалась противная блондинка? Сначала хамила, потом просто-таки зазывала ее сюда, в архив, а теперь вдруг пропала неизвестно куда… Надежда еще раз оглядела комнату и увидела в глубине, за стеллажами, еще одну дверь. Она осторожно приоткрыла ее и протиснулась в следующую комнату. В этой комнате окна были занавешены плотными шторами, плафон под потолком горел вполнакала, поэтому, попав в полутьму после ярко освещенного помещения архива, Надежда какое-то время не могла ничего разглядеть, увидела только массивный письменный стол. В комнате никого не было. Надежда почувствовала неладное и хотела было вернуться в зал, окликнуть блондинку, а если та не покажется, то уходить из этого подозрительного места, как вдруг дверь у нее за спиной захлопнулась с громким стуком. Надежда вздрогнула и оглянулась, чувствуя, что произошло непоправимое. Возле плотно закрытой двери стоял невысокий мужчина с чуть склоненной набок головой.
– Добро пожаловать, – произнес он.
Надежда вгляделась в этого мужчину. Несмотря на небольшой рост, он производил впечатление довольно сильного человека. Возраст его определить было трудновато: можно было дать и пятьдесят, и шестьдесят, а судя по тому, что он находился уже несколько лет на пенсии, в действительности ему было больше.
– Здравствуйте, Арсений Петрович, – ответила Надежда.
– Вот даже как, – улыбнулся Арсений Петрович, – вы уже знаете, как меня зовут.
– И фамилию, – подсказала Надежда.
– Значит, вам удалось это выяснить, – он рассердился.
– Да, несмотря на то что вы посадили в справочной свою помощницу. Кстати, куда она подевалась?
– Не волнуйтесь, она нам не помешает, – отмахнулся Арсений Петрович. – Но вы… простите, ваше имя-отчество? А то как-то неудобно разговаривать.
– Надежда Николаевна.
– Так вот вы, Надежда Николаевна, меня поразили. Что вам от меня нужно? Зачем вы меня разыскивали?
– У меня, правда, свекровь лежала у вас на операции, – ответила Надежда, лихорадочно соображая, как ей выбраться из этой комнаты, – она хотела…
– Ай как нехорошо врать! – Он укоризненно покачал головой и вдруг закричал громко: – Отвечайте на вопросы немедленно! Откуда вы взяли информацию обо мне? Кто навел вас на больницу?
– А если я не буду отвечать? – кротко осведомилась Надежда. – Кстати, имею полное право не отвечать, тем более когда вопросы задаются в такой грубой форме.
– Тогда мне придется принять меры, – решительно ответил Арсений Петрович, и в глазах его Надежда заметила маниакальный блеск.
Надежда решила не уточнять, какие он собирается принимать меры, с психами нужно разговаривать спокойно и во всем с ними соглашаться, а в том, что ее собеседник – псих, Надежда не сомневалась. Не сомневалась она и в том, что это именно он прикончил четырех женщин, так что с Надеждой он церемониться не будет. Она тоскливо огляделась. В ответ на этот взгляд Арсений Петрович усмехнулся:
– Дверь заперта, ключ – у меня в кармане. На окнах решетки, этим путем вам не выбраться. Кроме того, как вы заметили, на окнах плотные шторы, так что никто снаружи не увидит, что здесь происходит. Да и кто пойдет мимо вечером в темноте. Ибо хоть сейчас всего семь часов вечера, но полная темнота. Фонари у нас на территории больницы горят редко, так что только такую отважную женщину, как вы, могло занести в это пустынное место.
«Да уж, действительно угораздило», – покаянно подумала Надежда.
Что ей делать? Как выбраться из ловушки, в которую она загнала себя из-за собственного легкомыслия?
Надежда решила тянуть время, авось представится какая-нибудь возможность обмануть Арсения Петровича, а если дело дойдет до драки, она дорого продаст свою жизнь. И если даже все кончится для нее плохо, то Сергей, узнав, что она исчезла, сумеет сопоставить ее отсутствие с больницей и с доктором Трегубовичем. Надежда хотела было сообщить Арсению Петровичу о том, что он находится на заметке в полиции, но, поразмыслив, решила пока этого не делать, чтобы иметь в рукаве запасной козырь, а то как бы доктор не испугался и не пристукнул ее раньше времени.
Она улыбнулась доктору как можно приветливее:
– Что вас интересует? Я могу ответить на ваши вопросы.
– Итак, кто вы такая? Как очутились в больнице?
– А вы всех посетителей заманиваете к себе и допрашиваете, для чего они пришли в больницу? – не удержалась от колкости Надежда.
– Не всех. А только тех, кто интересуется мной, то есть доктором, который характерно дергает шеей, вот так. Это значит, что кто-то видел меня во время моих… действий, значит, что есть свидетель. И свидетель этот – не вы, потому что иначе бы вы узнали меня в лицо.
– Быстро соображаете, – похвалила Надежда.
– Да я вообще человек незаурядный, – без тени смущения ответил доктор. – Но, прошу вас, не уходите от ответа.
Надежда отметила про себя, что тон его стал помягче, и решила действовать старым проверенным способом – с помощью лести, ибо не родился еще на свет такой мужчина, хоть маньяк, хоть нормальный, которого нельзя было бы нейтрализовать с помощью самой грубой примитивной лести.
– Вы абсолютно правы, у полиции имеется свидетель, который видел вас во время одного из убийств. Не спрашивайте у меня его фамилию, я понятия не имею, кто это. Дворничиха Евдокия жила в моем доме, – добавила Надежда, – Сталина Викентьевна, которую вы… успокоили в садоводстве Мамино, работала со мной в одном отделе. Стало быть, я случайно оказалась замешана. Дальше стали распространяться слухи. Вы не представляете, сколько про вас говорят! – воскликнула Надежда с фальшивым восхищением. – Конечно, слухи не соответствуют действительности, но, знаете, в полиции ведь тоже люди. Так и просочилась информация о вас.
– Но кто навел вас на больницу?
– Никто, – с гордостью ответила Надежда, – про больницу я сама догадалась.
– Насколько я понял, вы очень много знаете про это дело.
– Так уж вышло! – развела Надежда руками. – И я вас хочу спросить: почему розы? И почему именно в день рождения?
– И все? – рассмеялся Арсений Петрович. – Вас не интересует, почему вообще я это делал?
– Почему вообще убивали… – начала было Надежда, но осеклась, увидев как он помрачнел.
– Я бы просил вас не употреблять это вульгарное слово, – угрюмо пробормотал он.
– Простите, – извинилась Надежда, – но все же розы эти… как-то это необычно, – она решила тщательно выбирать слова, раз он такой обидчивый.
Главное – это втянуть его в дискуссию, заставить рассказывать о себе. Какой мужчина не любит разговаривать о себе? И этот, хоть и маньяк, не исключение. А там, возможно, он устанет и ослабит бдительность, либо же кто-нибудь придет ей на помощь.
– Отчего же необычно? Ведь я дарил розы дамам на день рождения… Какая женщина не любит цветы?
– Так-то оно так, – с сомнением проговорила Надежда.
– Не сомневайтесь, Надежда Николаевна, я лучше вас знаю человеческую природу, ведь я – врач. И еще хирург, стало быть, могу наблюдать людей не только снаружи, но и изнутри, так сказать.
– Да уж, но все же ваша терапия несколько странна. От чего же вы вылечили тех четырех женщин?
– Хм, это долгая история… но, раз вы просите, я расскажу. Вы не стесняйтесь, располагайтесь поудобнее, пальто снимите.
Надежда сняла пальто и повесила его на спинку стула, решив, что в случае чего бежать без тяжелого зимнего пальто будет сподручнее. Она села на стул, а доктор Трегубович принялся расхаживать по комнате, как профессор, читающий лекцию студентам-первокурсникам.
