На этот раз он подстраховался. Встретив жену у входа в институт и медленно направившись с ней в недалеко расположенный ресторан, предупредил:
– Ася, на этот раз никаких тостов.
– Хорошо, Митя, – покорно кивнула она.
– И вообще старайся говорить поменьше.
Она открыла рот, закрыла, помолчала и вновь покорно кивнула:
– Хорошо.
Если существует хоть какая-то вероятность, что он так и останется с Асей, она будет несколько лет пить из него кровь за этот разговор.
Первой, кого он увидел у гардероба, была давешняя студентка. Лихо, отметил Колосов, снимая с жены шубу. В ресторан приглашались исключительно сотрудники института, за супругов платили из собственного кармана, списки составлялись заранее, и хотя, как правило, кто-то не являлся, попасть сюда постороннему было практически невозможно. А девица пока в институте посторонняя.
Студентка словно его не замечала, скромненько сидела за соседним столом, но он чувствовал, что она нацелена на него. Неожиданно ему опять стало весело, как несколько часов назад в кабинете. Подумалось, как забавно будет пустить все на самотек и понаблюдать за сражением между Машей и Асей. Он почему-то был уверен, что сражение состоится. А ведь, пожалуй, у жены против студентки никаких шансов, это не Тоня с ее интеллигентным непротивлением злу.
– Митя, давай потанцуем, – прошептала рядом жена.
Еще произносились тосты, никто не встал из-за стола.
– Попозже, – ласково произнес он и незаметно погладил Асю по руке.
Он помнил, что Тоня отказалась прийти, но все равно обвел глазами зал. Удивительно, но он, чувствуя, что никогда больше Невзорову не увидит, не испытывал ни грусти, ни сожаления. Еще несколько дней назад он бы в это не поверил. Несколько дней назад ему казалось, что он просто не сможет без нее жить.
Заиграла музыка, Ася потащила его танцевать.
– Хорошо мне волосы уложили? – прошептала она ему в ухо.
– Отлично, – не соврал он.
Сегодня жена действительно была причесана неплохо, без привычных перьев на голове, и пока не открывала рот, вполне могла сойти за сотрудницу института. Впрочем, если сотрудницей скоро станет девушка Маша с черными ногтями и, мягко говоря, скудным словарным запасом, к Асе не может быть никаких претензий.
– Ты действительно прекрасно выглядишь, Асенька.
– Спасибо, Митя.
Музыка ненадолго стихла, захотелось еще выпить. Колосов, нежно стряхнув руку жены, двинулся к столу.
– Потанцуйте со мной, пожалуйста, – пролепетала девушка Маша, возникнув на пути ниоткуда, как в фантастическом фильме.
– Я с женой, – не останавливаясь, поморщился он. – Она будет скучать. Извините.
Она повернулась, отходя от него, и он заметил на шее татуировку – розочку. Все правильно, он не ошибся, когда-то в моде был пирсинг, теперь тату.
Колосов, подойдя к столу, пододвинул к себе рюмку, налил коньяка, подскочившей Асе плеснул какого-то вина. Жена просекла ситуацию, напряглась.
– Кто это?
– Дура какая-то. Как зовут, не помню. Студентка.
– Митя, она все время на тебя пялится.
– Черт с ней.
– Мне это не нравится.
– Мне тоже.
– Уволь ее!
– Тише, Ася, – прошипел он. – Мы здесь не одни. Будет за что, уволю. Пока не за что.
Жена занервничала всерьез, и Колосов по привычке ее пожалел. Она всерьез думает, что он станет жить с ней после того, как она влипла в уголовщину.
– Пойдем еще потанцуем, Асенька. – Он взял ее за локоть.
Что бы она ни думала, ее время прошло.
Даша окончательно закоченела минут через десять и только тогда поняла, что совершила ошибку, не забрав одежду из служебного помещения. Бегом поднялась на нужный этаж, не встретив по дороге ни одного человека и стараясь не думать, что кто-то может посмотреть на монитор и увидеть ее одну в опустевшем здании. Идти под камерами было страшно, но она, стараясь не бежать и не смотреть по сторонам, уверенно двинулась к двери у лифтов. К счастью, каморка опять оказалась незапертой, и одежда лежала на том же месте, никого не заинтересовав.
Даша схватила сумку и куртку, прошмыгнула мимо лифтов, прошла по коридору и, спустившись на Ульянин этаж, осторожно выглянула в коридор – никого. Еще постояла, прислушиваясь к абсолютной тишине. Выходить под камеры не хотелось до смерти, она шагнула назад на лестницу, перекрестилась, что делала крайне редко, уверенно двинулась к двери Улиного кабинета и через минуту была уже в полной безопасности внутри помещения.
Включить свет она не рискнула и, с трудом ориентируясь при слабом свете улицы, двинулась к Ульяниному столу. Включив компьютер, поморщилась от слабого гудения – в полной тишине было спокойнее. Пароль она угадала с третьей попытки – «Сережа», если набирать русские буквы, не переключив латинского шрифта.
Попробовала открыть почту, но та тоже оказалась защищена от несанкционированного доступа, и снова экспериментировать с паролем Даша не стала, выдвинула верхний ящик Ульяниного стола, поизучала содержимое, подсвечивая себе телефоном. Ей повезло, в ящике небрежно валялись флэшки, вторая оказалась пустой, и Даша стала переписывать на нее все содержимое диска. Ожидать пришлось долго, но времени у нее было более чем достаточно – до утра.
Ей казалось, что она провела в кабинете несколько часов, но, когда посмотрела на часы экрана компьютера, увидела, что всего несколько минут.
Сережин комп представлял больший интерес, но вдруг на нее навалилась усталость, Даша показалась себе почти ненормальной в чужом кабинете, захотелось очутиться подальше отсюда, а еще впервые за долгие годы захотелось навсегда забыть о своем единственном.
Странно, что Ульяна так уверена в собственном муже. Не боится, что намозолит ему глаза, будучи рядом день и ночь. Она бы никогда так делать не стала. Она бы старалась всегда быть для мужа загадкой. И собственной внешностью занималась бы побольше, чем Улька. И уж точно не потерпела бы рядом никаких молоденьких девок, вроде той, что без конца заглядывала в кабинет. Если Ульяна не понимает, как это опасно, значит, она круглая дура.
Даша поднялась, натыкаясь на мебель, стала перемещаться к другому столу, опрокинула по дороге стул и замерла, сжавшись от не слишком громкого стука. Если бы не опрокинутый стул, она, наверное, не испугалась бы донесшихся из коридора мужских голосов.
Голоса постепенно приближались, послышался смех, от которого стало еще страшнее. Ее обнаружили, больше здесь нечего делать каким-то мужикам, вход в здание открыт с восьми до восьми, это Даша прочитала, слоняясь по этажам. В другое время пройти сюда можно только по специальному пропуску.
Сердце застучало так сильно, что она всерьез испугалась, что мужики за дверью его услышат. Хотела отойти подальше от двери и вовремя догадалась не двигаться, чтобы не уронить еще один стул и уж точно не выдать своего присутствия.
Видно ли на камере, в какую дверь она вошла? Если не видно, им придется проверять все помещения и у нее еще есть время. Жаль только, что деться отсюда некуда, разве что выпрыгнуть с четвертого этажа.
Шаги приближались. Захотелось опуститься на пол, потому что ноги дрожали. Даша замерла в полусогнутом состоянии и обреченно подумала, что сейчас упадет в обморок.
Добираться до подмосковного города пришлось по пробкам, и к электричке Корсун еле успел. Тоню он, конечно, не взял, мужскую работу следует выполнять мужчине. Толпа с электрички поредела, наконец на привокзальной площади не осталось никого, кроме нескольких прохожих. Корсун повернул в неположенном месте и через несколько минут бросил машину, не доезжая до дома вымогателя.
Скользя на покрытом льдом асфальте, побежал к нужному подъезду. Шантажист не мог добраться раньше, успокаивал себя Николай. Минуты шли, человек в куртке с капюшоном не появлялся.
Через час Корсун совсем замерз, околачиваясь около подъезда, но мучило его не это. Его мучила мысль, что он допустил огромную ошибку. Собственно, это подтверждало правило, которое он прекрасно знал и которому всегда следовал, – любую работу должны выполнять профессионалы.
Думать об этом теперь было поздно, оставалось только по возможности не навредить еще больше. Вернувшись к машине, он посидел немного, грея руки, и поехал в Москву. Потом он долго смотрел из салона на подъезд Колосовой, ставил себя на место вымогателя и надеялся, что его ошибка не стала роковой.
Колосову он заметил, когда уже собрался уезжать. Она вышла из такси, остановившегося рядом с подъездом, следом вылез мужик в распахнутой куртке, в котором он узнал Колосова, тот открыл дверь, пропустив даму вперед, и парочка исчезла в подъезде.
Отъехало такси, Корсун тоже стал выезжать, пробираясь между припаркованными машинами. До дома он добрался быстро, Москва оказалась пуста.
Вероятно, это была обычная проверка здания, разговаривали мужчины спокойно, смеялись. Шаги и голоса удалились, затихли, Даша опустилась на пол и сидела, пока не почувствовала, что затекли ноги. Тут выяснилось, что она выронила мобильный. Даша долго шарила по полу руками в почти полной темноте, телефон не нашла. Пришлось опять пробираться к Ульяниному столу, она помнила, что видела там в ящике зажигалку.
