Дьяволица, описанная изумленным монашком, особенно привлекала внимание безнадежно влюбленного Гридина и невольно приобретала черты Франчески. Тут сыграла пагубную роль экзальтация, присущая больным чахоткой. Николя все сильнее проникался чувством, что латинский текст повествует о Франческе… и начал видеть ее в образе черноволосой красавицы с огненным знаком на груди.
Она явилась из бездны, чтобы мучить и соблазнять его, дразнить и отказывать в близости. Зато эта жгучая южанка запросто отдавалась мичману Брасову, возбуждая при этом в Гридине греховные мысли.
Разве не хотелось ему, сидя за одним столом, подсыпать яду в бокал бывшего однокашника, как некогда подсыпал яд Моцарту завистник Сальери? Разве не мечтал он вызвать графа на дуэль и выстрелить тому в сердце? Разве не боролся он с желанием нанять бандита, который бы расправился с ненавистным Брасовым самым жестоким способом?
Гридин понимал, что это бесы донимают его, и не поддавался. Но сколько он еще выдержал бы в неравной борьбе? Франческа своим отъездом спасла его от погибели. Правда, здоровье его было подорвано сердечной болью и переживанием разлуки с ней. Его лихорадило, он кашлял, кашель становился все злее, на щеках горели алые пятна.
Накануне Рождества дядя отправил Николушку за границу, в санаторий для больных туберкулезом. Там, в горах, под бдительным присмотром докторов, он провел полтора года. Возвращаться в Питер не имело смысла. Из санатория Гридин отправился в Рим, чтобы увидеть Вечный город и умереть…
* * *
– Она хочет поговорить со мной…
– Кто?
– Тереза.
Лариса стояла на балконе и смотрела, как Роза жарит рыбу на мангале. Ренат потянул носом.
– Вкусно пахнет. Скоро обед.
– Я насчет Терезы, – напомнила Лариса. – Она будет ждать меня у церкви Помпеи. Примерно через час. Она мне звонила, пока ты был в душе.
– Ты потащишься на встречу в такую жару?
– Не «ты», а мы.
– Я предвидел это! – вздохнул он. – Сестры Саджино боятся разделить участь своих родителей. Они что-то знают, но помалкивают. А молчание им не на пользу!
– Их не оставят в покое.
– Ладно, иду собираться. Перекусим чем-нибудь, и вперед.
Они поели в номере. Хмурая Роза накрыла на стол и, не проронив ни слова, удалилась. Она выглядела расстроенной.
– Переживает за мужа. Я бы тоже переживала. Роза пока не в курсе, что ее благоверный – преступник и ему светит срок. Интересно, в Италии есть смертная казнь? Или Антонио упекут за решетку пожизненно?
Ренат пожал плечами, допивая кофе. Судьба Антонио не волновала его.
Лариса вспомнила прошлую беседу с Терезой в кафе у цветочного магазина. Та рассказала о женитьбе своего прапрадеда на девушке с сомнительной репутацией. По ее мнению, Франческа не заслуживала права войти в приличную семью. Перед свадьбой она сбежала к любовнику в Петербург, а потом вернулась, униженная и обесчещенная. Но Марио простил ее. Он был благородным человеком. К сожалению, не каждая женщина способна оценить благородство. Франческа не оценила.
«Марио женился на ней, и с этого начались все беды нашей семьи, – подытожила Тереза. – Очевидно, грех Франчески тяжким бременем лег на всех ее потомков».
«Не такой уж грех изменить жениху, а потом выйти за него», – возразила Лариса.
«Вы чужестранка. Вам не понять наших обычаев! Мы живем на Сицилии, и для нас семья – это святое. Франческа нарушила правила. Наш остров – замкнутая система, в которой существуют внутренние законы. Их нельзя игнорировать. Скандал не разразился лишь потому, что тогда было слишком много смертей и разрушений. Я бы на месте Марио не связала жизнь с человеком, причинившим мне столько страданий. Когда Франческа вернулась, он все бросил к ее ногам – достоинство, честь семьи, все! Думаете, став женой Марио, она сделала его счастливым?»
«Как бы ни поступала Франческа, ее вина исчерпана сроком давности».
«Выкрутасы этой девицы дорого нам стоили. Семья долго зализывала раны. Похоже, мы до сих пор искупаем чужие грехи! Марио тоже виноват. Он принес всех нас в жертву своей любви!»
«Вы полагаете, смерть ваших родителей – расплата за поведение Франчески? – покачала головой Лариса. – Это чересчур строгое наказание!»
«И вы так считаете?»
Тереза приоткрыла занавес, но оставила за кулисами самое главное. Тот разговор был мутным, сумбурным. Лариса не сумела понять, что утаила от нее праправнучка Франчески.
– Сестры напуганы, – заключила она, глядя на Рената, уплетающего сладкие трубочки. – Страх заставляет их искать выход из ситуации.
– Думаешь, они понимают серьезность положения?
– Не до конца.
– Признаться, я тоже. Никто не видел Франческу мертвой, но и среди живых ее нет.
– А вдруг есть? Вдруг исчезнувший поезд в один прекрасный момент вынырнет из туннеля…
– Туннеля больше нет. В него попала авиационная бомба.
– Но он был! В этом суть. Если железнодорожный состав катается по рельсам, которые еще не проложены, и доводит до умопомрачения монахов, то почему бы ему не проскочить уже разрушенный туннель?
– Допустим. И что?
– Не знаю. Надо идти в церковь Помпеи. Тереза будет ждать меня там. Ольга тоже придет.
– Ольга? – Ренат отложил недоеденную трубочку, облизал губы и кивнул: – Терезе понадобится переводчица…
Гридин отвык от шума, сутолоки и людей. В санатории он выпал из времени, забыл, как пахнут городские улицы и галдит толпа. Что привело его на вокзал? Должно быть, странное предчувствие, которого он не мог себе объяснить.
Его не интересовали прогулочные поезда, однако он почему-то обратил внимание на объявление в «Римском вестнике» о первом бесплатном рейсе для взыскательной публики. Гридин не собирался никуда ехать. Но вопреки здравому смыслу отправился посмотреть на необычный состав из паровоза и трех нарядных вагонов.
Ожидал ли он увидеть на платформе среди пассажиров, провожающих и зевак Франческу, – ослепительно прекрасную, в изящном платье и кремовой шляпке? Нет. Но втайне мечтал об этом.
– Мечты не осуществляются, – пробормотал он, пожирая глазами женщину, которой не могло здесь быть. – Это обострилась болезнь и спровоцировала бред. Я брежу!
На него оглянулась полная дама в оборках и рюшах, которая держала за руку пухленькую девочку с капризным лицом.
– Извините, – смутился Николя и встал так, чтобы видеть Франческу, но оставаться невидимым для нее.
Впрочем, ей и в голову не придет выискивать на Римском вокзале мимолетного петербургского знакомца. Она давно выбросила его из сердца и памяти.
Франческа, – теперь Гридин не сомневался, что это именно она, – повзрослевшая, в изысканном туалете, стояла рядом с красивым брюнетом в летнем костюме. «Это ее муж! – догадался Николя. – Она замужем! Вероятно, родила ребенка… того самого, которого ее заставлял убить Брасов. Говорят, после родов женщина расцветает. Это правда. Франческа стала еще краше, еще пленительнее. Жаль, что она по-прежнему печальна, хотя и улыбается».
Вокруг Гридина мелькали подолы женских платьев, ветер развевал ленты на шляпках девушек, которые махали руками и смеялись. В теплом от солнца воздухе витал аромат цветов, духов и шампанского.
Николя не выпускал из виду Франческу. Бог смилостивился над ним и подарил ему последнюю встречу с первой и единственной любовью. Больше они не увидятся. Гридин осознал это даже не умом, а всей душой, всем своим существом. Это его последнее свидание с Франческой! Сейчас она сядет с мужем в поезд и уедет навсегда, навеки…
Публика заволновалась и двинулась к вагонам. Гридин вытягивал шею, чтобы продолжать видеть Франческу. Вот ее шляпка проплывает между других женских шляпок… вот ее муж подает ей руку… вот они скрываются в вагоне…
– Погоди!.. – шептал Николя, мысленно прощаясь с ней. – Дай мне еще минуту!.. Секунду!..
Локомотив утробно вздохнул, выпустил струю пара, задымил и тронулся. Гридин двинулся следом за ним, ускоряя шаг по мере того, как поезд набирал ход. Он почти бежал, не отрывая глаз от вагона, который уносил его счастье…
Приступ кашля заставил его сбавить скорость.
«Ты идиот, Николя, – корил он себя, прижимая к губам белоснежный платок. – Идиот! Тебе невероятно повезло, а ты готов броситься на рельсы в отчаянии, что Франческа не твоя жена и не ты обнимаешь ее за талию в уютном вагоне. Ты мог бы умереть, не попрощавшись с ней… А ты получил целые четверть часа блаженства! Неблагодарный!»
Он задыхался, кашлял, но продолжал идти за поездом, который весело стучал колесами и скоро показал хвост. Гридин выбился из сил и упал на колени. Им овладела мысль, что он уже где-то видел этот локомотив и три новеньких вагончика. Что с этим связана какая-то странная, жуткая история. И что Франческа – та самая женщина в светлом платье и с черными волосами, распущенными по плечам…
