– Вырвешься – пристрелю как собаку.
В его голосе звучала неподдельная угроза, и мужчина тяжело вздохнул:
– Ладно, ваша взяла.
Они надели ему наручники и повели к машине. Вскоре они увидели служебный желтый «уазик», который притормозил возле них, и оттуда вышли Скворцов, Киселев и Прохоров. Увидев преступника, все трое нахмурились. Мужчина опустил голову. В их глазах он прочитал приговор.
– Попался, сволочь, – не выдержал Петя. – Будь моя воля, я бы тебя на месте положил.
– Пусть суд выполнит свою работу. – Павел взял его за локоть. – Ребята, ведите его к нашей машине. Вы молодцы, не упустили. Этот тип, судя по всему, тертый калач. Кстати, пусть кто-нибудь из вас сходит на кладбище. Возможно, его несостоявшейся жертве требуется медицинская помощь. Назовите имя и фамилию, – обратился он к задержанному, но тот угрюмо молчал.
– Можете и не говорить, – усмехнулся майор. – Мы уже вас вычислили. Спасибо, и тут нам помогли добрые люди. Вы Евгений Павлович Грибов, верно? Могу даже назвать ваш домашний адрес. Сейчас мы повезем вас в отдел, а вскоре туда же прибудет ваша сожительница Диона Марченко.
При упоминании имени женщины преступник дернулся:
– Она ни в чем не виновата, – прошептали обескровленные губы. – Ее не трогайте. Она ни в чем не виновата.
– Тогда рассказывай сам, – приказал Павел. Задержанный лишь усмехнулся и не проронил ни слова.
– Ладно, черт с ним, – махнул рукой Киселев. – Думаю, его сожительница будет сговорчивее, если не захочет провести в тюрьме остаток жизни.
Грибов снова бросил на него уничтожающий взгляд, но опять ничего не сказал. К ним спешили коллеги из ГИБДД. Один нес на руках девушку. Несчастная уже приходила в себя.
– Где я? – спросила она, обведя всех мутным взором.
– Как вы себя чувствуете? Вы сможете дойти до машины? – поинтересовался Скворцов. Девушка кивнула:
– Да, но у меня очень болит голова. Что со мной произошло?
– Вы знаете этого человека? – Костя указал на Грибова.
Она наклонила голову:
– Да, он предложил подвезти меня. Я ехала к родителям в Залесск из Приреченска. В Приреченске я учусь в институте.
– Что было потом, помните? – продолжал спрашивать Скворцов. Она дотронулась до лба:
– Кажется, у него заглох мотор, и он просил меня выйти, чтобы помочь ему подтолкнуть машину. К сожалению, больше я ничего не помню. А что произошло?
– Вероятно, потом он ударил вас по голове и посадил в кабину, – пояснил Павел. – Этот человек – серийный убийца, и вы просто обязаны пойти в церковь и поставить свечу за свое чудесное спасение. Он вез вас на это кладбище, чтобы убить, но тут подоспели мы. Вам это послужит уроком: нельзя садиться в машину к первому встречному. Для двух других пассажиров это закончилось плачевно.
Ее голубые глаза расширились от ужаса. Она обхватила плечи руками и задрожала:
– Он хотел меня убить?
– Совершенно верно.
Девушка сглотнула слюну:
– Отпустите меня домой. Прошу вас.
Киселев посмотрел на нее:
– Сначала мы отвезем вас в отдел, где вас осмотрит врач и вы дадите показания. А потом можете быть свободны. Лучше всего позвонить родителям или отцу, чтобы они приехали за вами.
Девушка нервно кивнула, потом вдруг опустилась на землю и заплакала.
Катя прибыла в отдел вместе со следователем Юркой Мамонтовым, хорошим приятелем Павла и Кости. Мамонтов тоже попытался задать преступнику несколько вопросов, но тот остался верен своей тактике – молчанию. На что он надеялся – было непонятно.
– Зря мы искали его в воинских частях, – проговорил Петя, который уже собрал на него достаточно информации. – Наш гражданин Грибов – бывший капитан внутренних войск и форму, наверное, носит по привычке, хотя сам не работает в военной организации.
– А где же мы трудимся? – поинтересовался Юрий, и старший лейтенант с готовностью ответил:
– Экспедитором в строительной фирме.
– Что ж, тоже хорошая работа, – ни к селу ни к городу заметил Киселев. – Его сожительницу еще не привезли?
– Уже должна быть в пути, – с готовностью отозвался Прохоров. – Вот сейчас мы и узнаем степень вины каждого из вас.
– Я повторяю, не трогайте Диону, – заскрипел зубами задержанный. – Она тут ни при чем.
– Я в этом очень сомневаюсь, – заметил Павел. – Вот и наша прославленная журналистка Екатерина Зорина думает иначе. Правда, Екатерина Алексеевна?
– Разумеется, – откликнулась Зорина. – Вы ведь добывали ей кровь для изготовления снадобий от старения, верно?
Его широкое лицо побледнело:
– Как вы догадались?
Журналистка развела руками:
– А мы здесь не для красоты сидим.
Узкие глаза неопределенного цвета, казалось, пробуравили насквозь. Жесткое, безжалостное выражение сменилось умоляющим.
– Поверьте, девушка, моя жена тут ни при чем, – проговорил он. – Да, она хотела хорошо выглядеть – для меня, ее преследовала навязчивая мысль, что я ее обязательно брошу. Диона не находила себе места, и я пошел на преступления, чтобы она не страдала. – Евгений почти шептал: – Вы же женщина, вы должны ее понять и поверить мне: я делал это без ее ведома.
– Значит, вы привозили ей в канистре человеческую кровь, и она даже не представляла, что кровь человеческая, – подытожила Катя. – Позвольте с вами не согласиться. Не зная об этом, ваша сожительница никогда бы не стала изготавливать снадобье. Для человеческой крови оно особенное. Его не спутаешь со снадобьем из крови бычьей. Вот почему она так же виновата, как и вы.
Глаза Евгения загорелись злым блеском.
– Вы пожалеете, если обидите ее, – отчеканил он, глядя на Зорину.
– А мне хотелось бы, чтобы вы пожалели о том, что сделали, – парировала журналистка. Он собирался сказать ей что-то едкое, как вдруг дверь отворилась, и в сопровождении полицейских на пороге возникла стройная женщина. Черные густые волнистые волосы падали на плечи. Огромные черные глаза, обрамленные длинными ресницами, беспокойно бегали. Диона напоминала певицу из цыганского хора. Ее демоническая красота сразу бросалась в глаза. Увидев женщину, Евгений сморщился и словно стал меньше.
– Ничего им не говори, – крикнул он ей. Она ласково посмотрела на него и покачала головой:
– Ты столько сделал для меня, Женя. И я не оставлю тебя в беде. – Женщина повернулась к оперативникам и Мамонтову. – Я все расскажу. Тем более это я во всем виновата.
Услышав это, Грибов опустил руки на колени и беззвучно зарыдал.
– Уведите, – распорядился Киселев и придвинул к ней стул. – А вы устраивайтесь поудобнее. Разговор, как я понимаю, будет долгим.
Она кивнула.
Диона сдержала слово, и полицейские в течение часа слушали печальный рассказ – историю ужаса, болезненной страсти и собачьей преданности. Диона охотно и многословно рассказывала о своей неудавшейся жизни, о том, как два мужа покинули ее и убежали к молодым, как после ухода последнего она впала в депрессию и не хотела жить, как встретила Евгения и он влюбился в нее и был готов на все ради ее спокойствия и счастья.
– У меня в роду цыгане, – пояснила Диона, – поэтому я верю в черную магию. Я панически боялась состариться и пробовала разные средства, но на пластическую операцию не хватало денег, а другие косметические процедуры давали эффект, но временный. Когда я поняла, что они бесполезны, то обратилась к цыганской магии. Я перепробовала все заклинания и рецепты без крови, но они не помогли, и тогда я решила использовать снадобья на основе крови нетопыря, жабьей слизи и крови домашних животных. Я не знала, как достать ее, и очень мучилась. Тогда Женя пришел мне на помощь. Он принес мне кровь собаки, и я приготовила питье.
– Получили результат? – поинтересовалась Катя.
Женщина усмехнулась:
– Мне жаль вас, девушка, что вы никогда не попробуете этого. Да, результат впечатлил меня настолько, что я загорелась попробовать человеческую кровь. – В книге моей бабушки было написано: это самое чудодейственное средство, – сказала Диона. – Я поговорила с Женей, и он на следующий день принес мне целую канистру.
– И вы не узнали, где он ее взял? – спросил Юрий.
Она улыбнулась:
– У него от меня не было никаких секретов. Он так подробно рассказал мне о первом убийстве, что у меня сложилось впечатление, будто я сама была там и убивала этого бедолагу. Женя поведал мне даже о своих мыслях накануне и после убийства. Об этом ни он, ни я не пожалели.
– Как произошло преступление? – спросил Мамонтов. Она устроилась поудобнее и начала повествование. Оперативники и Катя смотрели на нее с удивлением. Казалось, эта стареющая красотка не сознает, что по ее вине погибли люди. Она была одержима только одним: вернуть былую красоту и молодость. А до остальных ей просто не было никакого дела.
Евгений Грибов, сидя за рулем своего микроавтобуса, с тоской вспоминал вчерашний день. Диона опять захандрила. Надо же, а он уже радовался, что женщина улыбается и выглядит веселой. Впрочем, так оно и было несколько дней, пока действовало снадобье на основе крови нетопыря, но потом зеркало опять показало проклятые морщины, и Диона впала в депрессию.
