– Вас подвезти?
Девушка не испугалась, а лишь доверчиво кивнула:
– Это было бы здорово. Но мне нужно в Залесск, а это далеко. Так что придется ждать маршрутный автобус и ехать на автовокзал.
Он еле смог сдержать улыбку от радости:
– Вам повезло. Мне как раз туда и нужно. Хозяин приказал развезти товары на ночь глядя. И я рад, что мне попалась такая попутчица. Залезайте на переднее сиденье. Вдвоем нам будет веселее в пути.
Блондинка послушалась его:
– Похоже, мне действительно повезло. Значит, сегодня я доберусь до мамы, а то ночевать на вокзале как-то не хочется.
Они разговорились. Девушка доверчиво рассказала, что ушла от мужа, потому что ее донимала свекровь.
– Я люблю Влада, но жить так больше не хочу, – призналась она, не зная, что в голове Евгения крутится одна мысль: где и как оглушить несчастную и наполнить ее кровью канистру. Они уже проехали Железнодорожный, и он не рискнул там остановиться. Наверняка уже ведется расследование, поселок наводнен полицией. Лучше поискать другое место. Его голова лихорадочно работала. Где же, где ее лучше прикончить? Ему нисколько не было жалко бедняжку. Он думал о другой, которая ждала его с трофеем, чтобы снова делать свое снадобье. Грибов не приветствовал ее начинания, однако ему было приятно, что его женщина хочет быть молодой и красивой для него. Наконец Грибов вспомнил: когда-то они с другом заезжали в Сосновку, совсем опустевший поселок, и там видели заброшенное кладбище. На нем уже точно давно никого не хоронили, могилы заросли травой, поэтому никто, кроме ворон, не увидит, что он сотворит с бедняжкой. Однако, чтобы попасть в Сосновку, нужно было свернуть с дороги на Залесск. Девушка могла насторожиться и потребовать, чтобы он выпустил ее из машины, а этого Евгений допустить не мог. Пришлось прибегнуть к хитрости. Он словно невзначай взглянул на часы и скривился:
– Черт, опаздываю. Хозяин останется недоволен, если я не привезу товар вовремя. А ведь сам задержал меня, не подготовив заранее документы. Впрочем, я его понимаю. Я везу товар нашему самому капризному клиенту. Он обязательно к чему-нибудь придерется. Однако рисковать местом не хочется. Вы не против, если я сейчас сверну с этой дороги и поеду по проселочной? Я знаю, где можно срезать хороший кусок. Вас не пугает тряская езда по кочкам?
Она покачала головой:
– Мне тоже хочется скорее попасть домой.
Он свернул с трассы, не встретив никакого сопротивления с ее стороны, и машина покатила между полями, заросшими пшеницей. Неподалеку от Сосновки Грибов притормозил и ударил кулаками по рулю:
– Этого мне еще не хватало! Теперь мотор барахлит. Милая девушка, – он ласково посмотрел на нее, – вы мне не поможете? Сейчас мы выйдем из машины, я покопаюсь в моторе, а потом сяду за руль, а вы поглядите на одну деталь, как она работает. Я думаю, дело в ней.
Блондинка с готовностью вышла, не ожидая ничего плохого. Он вырубил ее так же быстро, как и первую жертву, связал по рукам и ногам и поволок на старое кладбище. Его нисколько не мучила совесть, когда он перерезал ей артерию на шее. Его Диона должна иметь все, что захочет. Кроме того, пусть ее не беспокоят другие девушки. Для него их не существует. Эта блондинка заставила ее помучиться от ревности, больше такого не должно повториться. Девушка поплатится не только жизнью. Из кармана Евгений извлек пузырек с серной кислотой, которую приобрел на рынке, и плеснул Лизе в лицо…
Диона в тот вечер получила кровь в чисто вымытой канистре, не пахнувшую бензином, кровь молодой девушки, которую сама наметила в жертву.
Слушая ее рассказ, Катя чувствовала, как по спине бегают мурашки. Перед ней сидела видная, выглядевшая гораздо моложе своих лет женщина, с виду совершенно нормальная, но в душе дьявол.
– Не заставляйте меня рассказывать, как он собирался убивать следующую. – Диона мило улыбнулась. – Об этом я еще не знаю. Кстати, он успел ее прикончить? Если да, то отдайте мне ее кровь. Вам она все равно без надобности.
– Да и вам в камере она без надобности, – вернул ее к реальности Павел.
Женщина нервно дернулась:
– Да, вы правы. Но теперь вы видите, что Женя ни в чем не виноват? Это я подстрекала его на убийства…
– За которые ему и нужно ответить, – закончил за нее Костя. – Кстати, та девушка выжила. Ее кровь осталась при ней. А вы лучше подумайте о себе.
Она вдруг загадочно подмигнула ему:
– А я, представьте, уже подумала.
Мамонтов протянул ей протокол:
– Прочитайте и распишитесь.
Диона хихикнула ему в лицо:
– А я верю родной полиции.
Юра отвернулся. Она была ему неприятна.
Киселев вызвал конвойного и приказал увести женщину. После ее ухода несколько минут все молчали. Следователь первым нарушил тишину:
– Я до сих пор не могу прийти в себя, – признался он. – Если бы кто-то мне сказал раньше о человеке, который выкачивает из своих жертв кровь, в моем воображении тут же возник бы мужчина, причем не совсем нормальный, но чтобы женщина – кровопийца? В голове не укладывается.
– А у нашей Катюхи сразу уложилось, – похвалил ее Киселев. – Представляешь, Юра, она первая предположила, что кровь кому-то нужна для рецепта молодости, и этот кто-то – женщина, даже если кровь собирает мужчина.
– Вычислить-то я вычислила, а вот помочь поймать его никак бы не смогла, – вмешалась Зорина. – Вы же сами знаете, сколько в городе мужчин, живущих с женами средних лет, желающих омолодиться, даже если эти мужчины – бывшие или действующие военные. Здесь нам очень помогли жители города и окрестных сел. А мальчик из Железнодорожного – просто герой. Ты позвони Сидельникову, – сказала она Павлу. – Пусть тот похвалит ребенка и убедит его: ему нет никакой надобности доказывать свою смелость.
– Верно, – кивнул майор.
Журналистка задумалась:
– Хочется верить, что можно изобрести такое средство: одна капля – и ты вернул молодость. Вероятно, когда-нибудь наши ученые и придут к этому. Но убивать, чтобы продлить молодость, – жуткая история. – Катя поежилась.
– Они могут косить под невменяемых, – предположил Костя. – Хотя я сомневаюсь, что это у них прокатит.
– Я добьюсь их осуждения по полной, если мне не помешают психиатры, – твердо заявил Мамонтов.
– Хорошо бы, – проговорил Скворцов. – Срок этого Грибова тянет на пожизненное, а Дионы – на пятнадцать.
– Не завидую их адвокату, – заметил Петя. – Да и кому захочется их защищать? Против них весь наш город.
Зорина поднялась со стула:
– Пойду к дочери, – сказала она. – Мне здесь тяжело находиться. Эта Диона принесла сюда с собой какую-то жуткую атмосферу. Я задыхаюсь.
Журналистка сделала шаг и пошатнулась. Костя ринулся к супруге и помог ей снова усесться на стул.
– В этой женщине есть что-то дьявольское, – произнесла Катя. Женщина снова попыталась встать, опираясь на спинку стула. Ее попытка была прервана появлением конвойного. Лицо парня осунулось и побледнело.
– Там эта задержанная… – еле выдавил он. – Она покончила с собой.
Павел вскочил со стула, оттолкнул конвойного и побежал в камеру. Остальные ринулись за ним. Он рванул на себя дверь и остановился как вкопанный. Диона лежала на полу в луже крови. Из шеи торчала заколка для волос. Костя опустился рядом и проверил пульс.
– Мертва, – объявил он.
Журналистка вздохнула и прошептала:
– Она не собиралась стареть в камере. Диона сама вынесла себе приговор.
Катя повернулась и вышла из камеры. Она не стала дожидаться мужа. Зорина медленно плелась к остановке маршрутного такси. Каждое расследование отнимало силы, но журналистка не собиралась сдаваться. Наверное, так и надо жить, не жалея сил, чтобы помогать мужу и его коллегам очищать город от всякой нечисти.
– Ради тебя, доченька, и ради тысяч таких, как ты, – шептали ее губы. Она знала: к сожалению, это не последнее дело. Впереди много других.
– Как я устала, – выдохнула Катя. – Как я устала…
Однако Зорина знала и то, что, когда ее позовет долг, она забудет про усталость, как ее супруг и его друзья. Забудет о своем покое ради спокойствия других.
