Он втащил на третий этаж удивительно тяжелые чемоданы и испытал от этого радость. Квартира казалась ему слишком тихой, почти безжизненной, и большую часть времени он проводил, прогуливаясь по улицам Пармы, распивая кофе или пиво в уличных кафе, заглядывая в винные лавки и на мясные рынки и даже не гнушался походами по древним церквям — все, что угодно, только бы не испытывать отупляющую скуку своего пустого жилья. Он постоянно чувствовал одиночество. Слай и Трей бросили его и редко отвечали на электронную почту. Не видели в этом смысла. Сэм был целыми днями занят, к тому же, имея жену, вел совершенно иную жизнь. Франко, его любимый товарищ по команде, порой радовал обедами, но в остальное время не мог оторваться от дел. Все «пантеры» работали — такова была необходимость. Не позволяли себе валяться до полудня в постели, затем пару часов проводить в спортзале и, убивая время, гулять по Парме и ничего не зарабатывать.
Тем не менее Рик не был готов постоянно с кем-то жить. Это вызвало бы всяческие осложнения и потребовало принятия таких обязательств, о которых он даже не хотел задумываться. Ему не приходилось сосуществовать под одной крышей с женщиной — и вообще с кем бы то ни было со времен Торонто, и он не стремился к постоянному обществу.
Пока Ливви распаковывала чемоданы, Рик в первый раз задался вопросом: на какое время она планирует у него остаться?
Они отложили занятие любовью до окончания тренировки. Тренировка предстояла налегке — без экипировки, однако он хотел, чтобы руки и ноги работали в полную силу.
Ливви сидела на трибуне и читала книгу, а футболисты разминались и выполняли задания тренера. Кроме нее, на стадионе присутствовали другие женщины — жены и подружки игроков. И даже дети прыгали и бегали между скамьями.
В половине одиннадцатого вечера появился служащий стадиона, в чьи функции входило гасить свет, и сделал знак Сэму.
Их ждали замки. Эту новость Рик услышал около восьми утра, но умудрился повернуться на другой бок и снова уснуть. А Ливви натянула джинсы и пошла за кофе. Через полчаса она вернулась с двумя кружками проданного на вынос напитка и повторила, что их ждут замки. А начать она хочет с того, что находится в городке Фонтанеллато.
— Слишком рано, — заявил Рик, сел в кровати и глотнул кофе, пытаясь прийти в себя в столь непривычный для бодрствования час.
— Ты был в Фонтанеллато? — Ливви сняла джинсы, взяла путеводитель со своими пометками и заняла прежнее место в постели.
— Даже не слышал о таком.
— Ты хоть выезжал из Пармы после того, как здесь поселился?
— Естественно. У нас была игра в Милане, в Риме и в Больцано.
— Я не об этом, Рикки. Тебе не приходило в голову сесть в свой маленький медно-желтый «фиат» и отправиться осматривать достопримечательности?
— Нет, а что?
— Неужели тебя нисколько не интересует твой новый дом?
— Я научился не привязываться к новым домам. Все они временные.
— Твое дело. А я, понимаешь, не собираюсь торчать в квартире целый день, каждый час заниматься сексом и думать только об обеде и ужине.
— Почему бы и нет?
— В общем, мне надо ехать. Либо ты садишься за руль, либо я воспользуюсь автобусом. Мы еще не закончили с Пармой.
Через полчаса они двинулись в путь и повернули на северо-запад в Фонтанеллато, где находился замок пятнадцатого века, так безудержно влекущий Ливви. День выдался теплым и солнечным. Они опустили стекла. На Ливви была короткая джинсовая юбка и хлопчатобумажная блузка. Врывающийся в окна ветер играл ее одеждой и волновал Рика. Он положил ей ладонь на колено. Ливви оттолкнула его руку, не отрываясь от путеводителя.
— Здесь производят в год 120 тысяч тонн сыра «Пармезан». — Она проводила глазами мелькнувшие строения. — Именно в этом месте, на этих фермах.
— Разве это много? Здесь принято класть его в кофе.
— Пятьсот сыроварен расположены в строго определенных зонах вокруг Пармы. Их деятельность регулируется законом.
— Из этого сыра делают мороженое.
— Кроме «Пармезана», ежегодно производят десять миллионов пармских окороков. Трудно поверить.
— Вовсе нет, если живешь здесь. Их подают на стол прежде, чем человек успевает опуститься на стул. Знаешь, почему мы говорим о еде? Потому что ты так спешила, что мы не успели позавтракать.
Ливви отложила путеводитель и объявила:
— Я проголодалась.
— Как насчет сыра с ветчиной?
Они ехали по узкой пустой дороге и, вскоре оказавшись в деревеньке Боганцола, нашли кафетерий, где подавали кофе с круассанами. Ливви не терпелось попрактиковаться в итальянском, но хотя Рику показалось, что она вполне владеет языком, синьора за стойкой понимала ее с большим трудом.
— Диалект, — объяснила девушка, когда они шли к машине.
Рокка (что по-итальянски значит крепость) Фонтанеллато была воздвигнута примерно пятьсот лет назад и выглядела совершенно неприступной. Ее окружал ров; четыре массивные башни имели широкие бойницы для обзора окрестностей и отражения врага. Однако внутри находился прекрасный дворец с художественной росписью стен и изысканным украшением комнат. Через пятнадцать минут Рик решил, что нагляделся вдоволь, но его подружка только приступила к осмотру. Когда он наконец заполучил ее в машину, она указала направление на север, в город Сораньа. Тот был расположен на плодородной равнине на левом берегу реки Стироне и, по словам личного историка Рика, хоть и не владевшего всеми деталями, но уяснившего общую канву здешней жизни, стоял на месте многих древних сражений. Пока Ливви тараторила, Рик обратился мыслями к «Львам» Бергамо. Его особенно тревожил синьор Маски, невероятно подвижный центральный лайнбекер, которого он считал ключевой фигурой игры. Он вспомнил изобретенные величайшими тренерами варианты и схемы нейтрализации центрального лайнбекера. Они редко имели успех.
Замок Сораньи (где до сих пор проживал настоящий герцог!) был построен не так давно — в семнадцатом веке. После недолгого осмотра они пообедали в маленькой закусочной и отправились в город Сан-Секондо, славящийся своими спалла, то есть вареными окороками. Здешний замок был построен в пятнадцатом веке, представлял собой настоящую крепость и сыграл важную роль во многих сражениях.
— Почему итальянцы так много воевали? — заинтересовался Рик.
Ливви что-то коротко ответила, но ее не интересовали войны. Ее привлекали живопись, мебель, мраморные камины и тому подобное. Рик оставил подружку одну, а сам вздремнул под деревом.
Их экскурсия закончилась в Колорно, который называли маленьким Версалем долины По. Здешнюю крепость превратили в чудесное жилище и украсили садами и парками. При виде этих красот Ливви пришла в такой же восторг, как семь часов назад, когда они подъехали к первому замку, а Рик едва мог его вспомнить. Он мужественно плелся за девушкой, но наконец взбунтовался:
— Встретимся в баре, — и оставил ее любоваться фресками и витать в иных мирах во впечатляющем своими размерами коридоре.
В субботу Рик отказался участвовать в экскурсии, и они повздорили. Это была их первая размолвка, и им даже стало интересно. В итоге ни один не сохранил на другого обиду — многообещающий знак.
Ливви планировала поехать на юг, пересечь винодельческий край и попасть в Лангирано, где ее заинтересовали всего-то навсего два чем-то знаменитых замка. А Рик рассчитывал на спокойный день — хотел отдохнуть и сосредоточиться на предстоящей игре с Бергамо, а не топтаться за ней и сбивать ноги. В конце концов они договорились остаться в городе и потратить время на парочку еще не осмотренных церквей.
Рик чувствовал себя бодрым и отдохнувшим — главным образом потому, что команда решила отказаться от пятничного ритуала «У Полипо» с пиццей и пивом. После необременительной разминки без экипировки, только в шортах, футболисты выслушали наставления тренера, еще одну речь для поднятия духа, которую на этот раз произнес Пьетро, и в десять часов разошлись. Тренировок было достаточно.
В субботу вечером они собрались в кафе «Монтана» на трехчасовую предигровую трапезу. Главной фигурой был Нино, а Карло заправлял на кухне. На ужине присутствовал синьор Брункардо. Он поблагодарил футболистов за волнующий сезон и попросил предпринять все усилия, чтобы он не закончился на следующий день. А для этого следовало победить Бергамо.
Женщины на ужине не присутствовали — в небольшом ресторане находились только футболисты. Можно было не стесняться, и они выслушали два фривольных стишка и напутствие — обильно сдобренную сквернословием оду, которую сочинил восторженный Нино и сам же исполнил в исключительно эмоциональной манере.
Около одиннадцати Сэм отправил всех по домам.
Появление Бергамо произвело впечатление. Команда привезла с собой много болельщиков. Они явились на стадион «Ланфранчи» задолго до начала игры, развернули плакаты, опробовали дудки, прорепетировали речевки и вообще вели себя как дома. Восемь завоеванных «Львами» Суперкубков давали им право оккупировать любой стадион в Италии. Девушки из группы поддержки были одеты подобающим образом — в золотистых юбочках и черных, до колен сапогах. Когда они, потягиваясь и приплясывая, начали разогреваться перед ответственным матчем, напряженная сосредоточенность, по крайней мере на время, покинула футболистов «Пантер».
