— Не тяни — примеряй!
— Боюсь...
— Давай, трусиха, действуй!
Колечко оказалось впору — засверкало на девичьем пальчике, заиграло. Лерка повертела ручкой, любуясь украшением, даже прикоснулась к колечку губами. И тут же чмокнула дарителя в щеку. В те самые конопушки, которые ему к лицу.
— Спасибо, милый... Цен я, конечно, не знаю. Но любая девушка, даже такая, как я, беспросветно темная, кожей чувствует — дорогое, очень дорогое колечко. И тебя за него могут убить...
Федечка победоносно усмехнулся. Во первых, колечко определило его судьбу, во вторых, порадовал девичий поцелуй в конопушки, в третьих — явное беспокойство о его безопасности.
— Не убьют! Оно не украдено — куплено. Я в состоянии самостоятельно покупать такие вещи. Никому не подотчетен! К примеру, хочешь куплю тебе ваш завод?
— Консерву? Зачем он мне нужен?
— Мне нужен! Нам с тобой!
Это и есть признание в любви и верности, Недосказанное, завуалированное, но обоим понятное. Странно, он общался с Сашкой совсем по-другому, применял совсем другие слова и выражения. А с этой провинциалочкой размягчился, сюсюкает на подобии пацана, еще не достигшего уровня мужской зрелости.
— Хочешь — покупай... Только, зря это сейчас...
— Что зря?
— Купишь-не купишь... Романтично, конечно, но не самое главное... Знаешь, Федечка, от твоего колечка — будто эдектрические разряды. Покалывает. Честное слово, приятно.
Еще одна тема — позади. Осталась главная, ради которой Федечка примчался в Окимовск. Хватит облизывать конопушки и колечки, пора говорить серьезно. Мужик он или не мужик?
Девушка будто подслушала мысли парня — мучительно покраснела, завертела на пальчике подаренное колечко. Словно советовалась с ним: как поступить, что ответить?
— Видишь ли, Лер, я ужасный зануда, ну, совершенно не романтичный человек. Обычный любитель заработать и красиво жить, но... Так уж вышло, что увидел тебя и влюбился. Самым, что ни на есть, кретинским образом. Сам себе удивился. Как и от твоего колечка пошли по телу электрические мураши. Не скрою — тоже приятные.
Скорей всего, «электричество» породила магнитную «аномалию». Влюбленных потянуло друг к другу, губы безошибочно отыскали губы.
— Это — ответ? — спросил Федечка после затяжного поцелуя.
Лерка распахнула глазища, недоуменно и обиженно поглядела на парня. К чему глупые вопросы, зачем о чем-то говорить, что-то обещать, когда поцелуй уже все сказал? Или требуется письменное объяснение, со штампом и с печатью?
— Знаешь, оно сразу возникло, как я увидела тебя...
— Что возникло? Если любовь, то она женского рода.
— Электричество... Флюиды...
Объяснение состоялось, с некоторым облегчением подумал Федечка. Без высокопарных выражений и клятвенных заверений. По деловому — коротко и ясно. Ведь любовь — тот же бизнес, она не терпит недоговоренностей и возвышенности. Товар — деньги — товар. Коротко и ясно. Теперь он — не перекати-поле и не одинокий волк — почти женатый мужчина...
Кирилл после первой же встречи московского бизнесмена и сестры подметил непростые отношения, возникшие между ними. Заинтересонные взгляды парня и стыдливые, какие-то покорные — Лерки. Неужели появился укротитель, способный покорить своенравную соплюшку?
Вообще-то, он не цербер, приставленный для охраны Лерки, она все равно поступит по своему. С другой стороны — обидно. Не чужая девка из подворотни — сеструха. А ежели вдуматься, сестренке не век сидеть в девках, беречь свою невинность. Она, эта невинность, похожа на созревшую ягоду, которую все равно кто-нибудь сорвет. Так лучше пусть ею полакомится симпатичный москвич.
А у него — свои проблемы. Сложные и запутанные. С тех пор, как он, недипломированный химик-самоучка продал Маме свое изобретение — технологию изготовления едучего самопала, шестерки авторитета безустали охмуряют автора. Не по душе им пришелся спившийся, излишне совестливый Аптекарь, желают заменить его на Осипова. Причина лежит на поверхности. Прежде всего — автор-изобретатель может усовершенствовать процесс, увеличить производительность и придать ядовитому напитку этакую мягкость и более привлекательный запашок. Потом — Кирилл свой парень, окимовский, не пришелец со стороны. Заершится — надавят на мать, возьмут в оборот сестру. Мигом опомнится правдолюбец, превратится в ласково мяукающего котенка.
Особенно старается приближенный Мамы Пашка Черницын, бывший одноклассник Кирилла и первый его соперник по ухаживанию за местной красоткой. К тому же грешник всегда завидует святому, а единственный раз согрешивший Кирилл в представлении Пашки — именно святой.
От участия в мамыкинской афере изобретатель открещивается, как черт от ладана. Продать свою технологию его заставила болезнь матери. Мамыкин не стал скупиться и торговаться — выложил солидную пачку баксов. Воодушевленный запахом немалых денег эскулапы удвоили свои усилия, победили страшную болезнь.
Все, решил Осипов, торг состоялся, партнеры разошлись, как корабли в море. Никаких лабораторий, никаких усовершенствований, тем более он не собирается работать на Маму. Лучше займется семейными делами.
Сейчас, сортируя на палубе баржи улов, он поглядывал на парочку, сидящую на поваленном дереве. Шепчутся, обмениваются вопросительными и отвечающими взглядами.
Любовь, лямур!
— Лерка! — не выдержал Кирилл. — Кого ты там охмуряешь, Да еще на глазах брата! Не совестно?
Девушка отодвинулась от Федечки, густо покраснела.
— Тоже, сказал! Словечко-то какое: охмуряешь! У нас сцена из Шекспира, а ты... Всегда все испортишь!
— Ничего он не испортил. Мы взаимно охмуряемся, — рассмеялся Федечка. — И пронизываемся одним и тем же электричеством.
Кирилл подошел к борту баржи, присмотрелся. Вернее, сделал вид, что присмотрелся. На самом деле узнал Лаврикова с первого взляда.
— Елки-моталки, Федор?
— Собственной персоной, — церемонно раскланялся Федечка. — Без подделки и реставрации.
— Опять колесо сперли?
— Нет, машина — в Москве. Если и сопрут, то целиком.
Кирилл многозначительно помолчал. Если бизнесмен заявился на электричке, значит, с нешуточными намерениями.
— Заходи. На ушицу или жареху — что сообразит мужикам Лерка. Я как раз рыбки наловил — и окуньков и плотвичек. Знатная получится закуска!
— Идем! — поднялась Лерка. — Федечка приехал не для каких-нибудь бизнесменских дел — персонально ко мне... Сам объявил...
— Каюсь, соврал, — наклонив повинную голову, признался Лавриков. Но одарил девушку таким лукавым взглядом, что она покраснела еще больше. Даже слезы появились. —
Потому-что под шумок любовных признаний должен провернуть еще одно мероприятие. Тогда моя жадная бизнесменская половина не будет терзать вторую — трепетную и зачарованную.
Лерка негодующе вздернула головку. Будто предъявила ультиматум.
— Если я возьму тебя, то целиком, без всяких половинок. Прошу учесть! Мне Федечка в разрезе не нужен.
— К моменту взятия обязуюсь быть цельным. Как, впрочем, и в дальнейшем...
— Лерка, кому сказано? Хватит облизываться — займись рыбой!
— Не погоняй, Кирюшка, сейчас изготовлю и жареху и ушицу. Вот только сниму Федечкин подарок, — продемонстрировала на колечко. Даже оттопырила пальчик, даже поднесле его к лицу брата.
Услышав о готовности заняться рыбой, Кирилл одобрительно кивнул. Увидев дорогое украшение, нахмурился. Ну, и хват же москвич! Знает, что горько, а что сладко. Похоже, помолвка уже состоялась. Без матери невесты, ее брата и обязательных свидетелей.
Возможно, не только помолвка
— Никак не могу врубиться. Всего-навсего вторая встреча и — на тебе, любовь! Как-то не вяжется...
— Складывается по разному. Иногда и одной встречи бывает достаточно, — рассудительно проинформировал Лавриков.
— Бывает, но редко, — согласился Кирилл. — Знаешь что, Ломоносов, я в твою бизнесменскую химию не лезу, вот и ты, пожалуйста, не лезь в наши семейные, и не только семейные проблемы... Лады?
— Заметано. Двойным швом... Я сейчас ненадолго смоюсь, а вы выясняйте отношения. Вернусь — обсудим. Не переживай — только одна короткая встреча на высоком уровне.
— Бросаешь? Я так и знала, — обиженно проворчала Лерка. — Не успели толком объясниться, как — в кусты.
— Никакого бросания — выбрось из головы! Маленькая разведка боем. После нее я ваш раб.
— Чего оправдываешься? — поморщился Кирилл, будто унюхал неприятный запах тухлятинки. — Никто тебя не неволит — поступай, как хочешь. Свободен, как птица...
— Был свободен да сплыл, — снова недовольно вмешалась в мужскую беседу Лерка.
Федечка, не стесняясь Кирилла чмокнул ее в подставленную щечку. Странно, но поцелуй пришелся в губы. То ли девушка недостаточно ловко повернула головку, то ли парень малость ошибся.
— Джульетта права...
