— Джульетта права...
Приемная главы городской администрации, будто срисована с множества других приемных. Тот же монитор компьютера, то же переговорное устройство, такие же журналы и бювары. Даже секретарша похожа на своих коллег в любом другом офисе.
Кокетливо поглядывая на посетителя, она любуется наманикюренными пальчиками, поправляет кружевной воротничок блузки, перекладывает с места на место папки с бумагами.
Обычно ожидающие приема комплиментничают, предлагают вместе поужинать, одаривают шоколадками и флакончиками духов, вообще ведут себя расковано. А этот «рыжик» сидит на диване и о чем то думает. На секретаршу не обращает внимания. «Голубой» или импотент?
— Кажется, дождь собирается, — закинула девушка тощего червячка, насаженного на острый крючок. — Дня не проходит без него.
— Именно так говаривал товарищ Вини Пух... Долго мне ожидать?
— Об этом знает один мэр...
Многоопытная секретарша на это раз ошиблась — Бабкин ничего не знал и не хотел знать. Потому-что он только числился градоначальником, на самом деле был бесправной пешкой, которую передвигали в нужном направлении. Кому нужном? Конечно, господину Мамыкину. Фактическому хозяину Окимовска, который по неизвестным причинам выбрал затрапезного чиновника и продвинул его на высокую должность хозяина района.
Николай Анисимович не думал о своем незавидном положении марионетки, он занимался важным делом, не терпящем ни вмешательства посторонних лиц, ни особых размышлений. Чистил воблу. Вдумчиво, со старанием.
На письменном столе расстелен сегодняшний номер газеты, в стороне стоят несколько бутылок с пивом местного производства, вместительный стакан и тарелка с еще не чищенной рыбешкой.
Придется оторваться от любимого занятия — доложиться боссу, решил мэр. Узнает босс про утаенную мнформацию — грянет оглушительный раскат грома, засверкают над головой зигзаги молний. С непредсказуемыми последствиями. Возвращаться в районное управление соцобеспечения, выслушивать жалобы старичков и старушек — незавидная перспектива. А господину Мамыкину для того, чтобы расправиться с непослушным мэром, совсем нетрудно шевельнуть мизинцем
Одно слово — хозяин!
Отложив недочищенную воблу и отхлебнув для успокоения пивка, Бабкин снял трубку черного, старомодного телефонного аппарата, стоящего на отдельном столике по левую руку. По правую — белый телефон для связи с канцелярией областного губернатора, сиреневый — местный, общедоступный, и самый опасный — багрового цвета — московский. Между ними — скромная, еще не совсем изученная трубка мобильника.
Поколебавшись, Бабкин отодвинул черный аппарат, взял мобильник.
— Григорий Матвеевич? Желаю здравствовать! Какие проблемы? По сравнению с вашими — карликовые. Опять ко мне младший Лавриков десантировался... Подскажи, что делать, как поступить. Ага, значит решил самолично пощупать... Понял... А вот этого не понял. Ясно, выступишь в роли директора... Ладно, он у меня уже сидит в людской... Сейчас допью пивко и пообщаюсь...
Допивать пиво Бабкин не стал. Не потому-что не хотелось — Мама не станет долго ожидать, может за «неисполнительность» вышибить из кресла главы администрации. У него не заржавеет. Под толстой задницей — и районное, и областное начальство, и даже кое-кто из московских деятелей.
Достать из серванта бокалы, вилки с ножами, стограммовые стакашки, из холодильника — бутылку родной водочки и заранее приготовленный закусон — минутное дело. Удовлетворенно оглядев накрытый гостевой столик, Бабкин нажал на клавишу переговорного устройства.
— Запускай!
Федечка с интересом и удивлением оглядел кабинет. Как не удивляться, если его никогда еще не принимали с такой помпой! Надо же, — красно-черная икорка, балычек, водка, коньяк. Впечатление — градоначальник принимает главу государства либо навороченного инвестора.
— Присаживайтесь, господин Лавриков, — медовым голосом пригласил Бабкин. — Угощайтесь. По русскому обычаю сначала вздрогнем, потом займемся делами.
«Вздрагивать» Федечка не собирается. Алкоголь туманит мозги, расслабляет, а ему сейчас нужна максимальная сосредоточенность.
— Извините, но в бизнесе наоборот: в начале — дело, после — банкет.
Разочарованный Николая Анисимович принял из рук просителя, или контролера, бумагу с печатью, штампом и витиеватой росписью.
— Так... Понятно... Вернее, непонятно... В качестве прохождения стажировки... Ого, сильно сказано!... Рекомендуем... Надо же, не командируем, а рекомендуем!... Пойдем дальше... Податель сего является перспективным студентом отделения эффективного мене... мине... Ах, вот что — мененджмента! Тьфу, вот это завернули!... Для изучения системы управления на районом уровне... Подпись какого-то профессора... Печать... Ясно!
Бабкин снял очки, протер линзы, заодно — утомленные чтением глаза. Попытался вернуть «окуляры» на привычное место — не получилось. Не держатся на переносице, либо сползают, либо вообще падают.
— Дужки какие-то наждачные, — пожаловался он. — Легко оденешь — падают, покрепче — мозоли на ушах.
— Замените оправу, — посочувствовал Федечка. — И вместо стекол — пластик. Сейчас есть очень хороший — антибликовый. Полезный для глаз.
— Наверно, стоит безумных денег?
— Нормально. Сто, сто двадцать баксов. Это если из последней коллекции. Мелочевка.
Похоже, у главы Окимовска время не считано, с досадой подумал Федечка. Вместо выполнения многочисленных обязанностей по строительству, ремонту, торговле, выплате пенсий и пособий, ведет безразмерный треп. Или пытается охмурить посланца престижного института? Зря старается, пренебрежительно подумал Лавриков, все равно ничего не получится, я — непрошибаем.
— Спасибо, москвичек, что считаешь по-нашенски: в долларах, а не во вшивых евро... Значит, ты — из зтих?
— Из которых, Николай Анисимович?
Бабкин осторожно напялил на нос очки, пошатал их, убедился в устойчивости.
— Из отряда юных хищников неправедно оболганного и ныне возрожденного империализма.
— Вообще-то, я привык мотаться сам по себе, без отрядов.
— Похвально, — изобразил понимающую улыбку Бабкин. — Ну, и чего надо в нашем захолустьи? Ежели икорки или рыбки — мигом сообразим.
— В рекомендации четко прописано...
— А мне любые рекомендации до фени! Перенасыщен отношениями, инструкциями, предупреждениями — в глазах темнеет, в башке — головокружения... Какая тут, к дьяволу, система управления, когда все рушится, рассыпается. Бессистемно! Неприятности лезут на неприятности. Там котельная рванула, здесь — фекальный выброс в Оку... Вот и весь, изволите видеть, мененджмент. Говнецо изучать охота появилась, что ли?
Зри в корень — сказал многопытный Крючков. А корень здесь, действительно, подгнивший. Хватит трепаться, рекомендация института свое отыграла, пора переключить стрелки на главный путь.
— Если честно, институтская рекомендация — для протокола. Понимаете, господин Бабкин, — увертюра. У меня — шкурный интерес.
— Другого интереса и быть не может, — резонно возразил Николай Анисимович. — Своя рубашка завсегда ближе к телу. Так было, есть и будет в безоблачном будущем... Все же желательно прояснить ваш шкурный интерес.
— Вполне законное желание. Ради Бога, проинформирую. Так уж получилось, что я — как бы один из крупнейших величин... Смешно звучит, тем не менее — акционер достаточно большой сети супермаркетов «Твоя Империя»... Может, слышали?
— Кажется, краем уха. Значит, Империя? Приятное название...
— И полезное! — подхватил Федечка. — Наша политика — максимально возможное переключение на отечественных производителей-поставщиков. Вы ведь считаете себя отечественным производителем?
Чертовые очки все же свалились с переносицы на стол. Прямо на рекомендательное письмо. Слава Богу, не разбились.
— А как же! — возликовал глава администрации. — К примеру, консервный окимовский гигант! Наипервейший в России!
«Стрелка» сработала, как нельзя лучше, вывела собеседников на главную тему.
— Именно то, что надо. Подойти с умом — сколько бы новых рабочих мест открылось для города и района, какие бы налоги потекли в бюджеты — и в местный, и в федеральный!
— Действительно, заранее дух захватывает... А кой тебе годик, мужичок-с-ноготок?
Вопрос со значением. Прежде, чем решиться, не мешает измерить глубину, в которую предстоит нырнуть. Или высоту, с которой придется падать. Не так уж и прост, этот мужиковатый градоначальник!
— Ох, лучше не напоминайте, — горестно вздохнул институтский посланец, видный акционер «Империи». — Уже разменял третий десяток. Почти старик... Словом, хотелось бы глянуть на ваш гигант.
Бабкин простодушно улыбнулся.
— Какие проблемы? Смотри, любуйся. Не режимный об"ект. Сейчас звякну директору, он закажет пропуск. Ему и нарисуешь красивые картинки. После будем совместно обдумывать.
