#84
Москва
14 июля 2009 года, 14.00
Лена лежала на ковре перед телевизором. Ее сотрясали беззвучные рыдания. Она не знала точно, сколько времени прошло с тех пор, как она рухнула здесь и лежала без движения. Но за окном было темно. Пойми теперь – еще темно или – уже темно?
Она с трудом поднялась на ноги и, шатаясь, дошла до ванной. Рухнув на колени перед унитазом, она обняла его и снова затряслась в рыданиях. Потом ее стошнило. Потом – еще раз. «Наверное, я беременна, – подумала Лена. – Господи, какой ужас».
Ее стошнило еще раз.
Почти ползком она вернулась в комнату, достала из верхнего ящика стола диск и вставила его в компьютер. Он просил не смотреть, но уже поздно, и нет никакого смысла в запретах. На экране появился он. На фоне какой-то стены, на табуретке, с пачкой исписанных листов бумаги в руках. Строгий, невероятно серьезный. Он начал говорить.
…даже если я беременна… что теперь? Это ничего не решает, правда? У меня есть – или, может быть – будет твой ребенок. Тебя нет, а ребенок будет. Это ведь неплохо? Я потом подумаю, кто это будет – мальчик или девочка. Я выберу для него имя и обязательно посоветуюсь с тобой. Если тебе не понравится – придумаю какое-нибудь другое. Я буду все время рассказывать ему о тебе, много рассказывать о тебе, а когда он станет большой – я покажу ему твое письмо. Страшное и пронзительное письмо. До тех пор – я больше не буду его читать. Нет сил, прости, совсем нет сил. Все что осталось – только говорить с тобой. Я знаю, ты меня слышишь сейчас. Бог знает какие страшные вещи сейчас делают с твоим телом, мне его не отдадут, я даже пытаться не стану. Кто знает – они ведь могут даже отнять у меня ребенка – твоего ребенка. Я никому, слышишь, никому ничего не скажу. Никогда. И не вздумай за это ругаться на меня. Ты сделал выбор, ты выбрал меня. А я – выбираю тебя, нашего ребенка и свое будущее…
Компьютер лениво пошуршал, недовольно крякнул и выплюнул диск. Лена взяла его и задумчиво повертела в руках. Она пошла на кухню, достала с нижней полки антикварную медную ступку с тяжелым пестиком, опустила пластиковый кругляшок внутрь и начала неистово бить. В каждый удар она вкладывала бессилие, злобу и отчаяние. Через осколки пластика, через медь ей передавалась сейчас вся боль человека, с которым она могла бы быть вместе. Весь страх человека, которому она дала обещание, а сейчас – нарушала его, ради всеобщего блага. Она понимала, что остается, наверное, последним на земле человеком, знающим всю правду.
Превратив диск в мелкий порошок, она высыпала его в мусорное ведро.
Собрав в кулак всю волю, она позвонила на работу, постаралась максимально спокойным голосом сообщить, что заболела и останется дома дня на три – не меньше.
Приняв три таблетки снотворного, Лена завернулась в одеяло и провалилась в сон. Сон без голосов, картинок и идиотских видений. Это был просто добрый сон, который спасал ее сейчас от сумасшествия.
#85
Бейрут
16 июля 2009 года
Куратор сидел в холле дорогого отеля в центре Бейрута и потягивал через трубочку ледяной сок. Он пришел сюда на встречу, он ждал человека, который принесет ему ключи от новой жизни.
У него было великолепное настроение: с удовольствием поболтал с немецким туристом, поделился с ним путеводителем. Пококетничал с престарелой француженкой у стойки бара, оставил щедрые чаевые бармену. Он напевал про себя дурацкую веселую песенку, услышанную в такси по радио, и все вокруг соответствовало его настроению – было ярким, солнечным и даже праздничным.
Автоматические стеклянные двери отеля раздвинулись, и навстречу ему, широко улыбаясь, пошел человек в длинном белом арабском платье, красном платке на голове, в черных очках и с небольшим чемоданчиком в правой руке. Араб и Куратор поцеловались. Заказали кофе.
Разминая заскорузлыми пальцами дорогую сигарету, человек в красном платке сказал на плохом английском:
– Мы очень хорошо поработали вместе, мой друг. И я, и мои товарищи, которые очень нуждаются в деньгах, все мы – очень благодарны тебе. Это честные деньги, мы не хотим больше работать за американские доллары, они оскорбляют память наших павших в борьбе товарищей.
– Я рад, шейх, что все получилось так, как мы задумали. Думаю, вы можете продолжать свою борьбу еще долго.
– О, да, мой друг. И все это – благодаря тебе. – Мужчины символически чокнулись в воздухе чашечками с кофе. – Теперь – к главному. В этом чемоданчике, мой друг, наличные. Как ты просил – фунты стерлингов. Там же – номера твоих счетов: в офшоре и в двух швейцарских банках. Думаю, ты останешься доволен размером вознаграждения. Мне кажется, этих денег тебе хватит на несколько жизней.
– Не сомневаюсь, шейх, что вы посчитали все правильно. – Куратор улыбнулся и протянул руки к чемоданчику.
В этот момент на улице что-то случилось: раздался резкий звук, как будто кто-то разбил огромное стекло, истошно закричала женщина, а потом – застучали пулеметы. По реакции людей, находившихся в этот момент в холле, можно было понять, кто из них умеет спасать свою жизнь, а кто – уже никогда не научится. Персонал уже лежал на полу, когда какой-то усатый европеец вдруг вскочил в полный рост и заметался на одном месте. Очередь, выпущенная из крупнокалиберного пулемета, прошила его массивное тело по диагонали, почти развалив туловище на две части. Через секунду такая же участь постигла группу монахинь. Шейх и Куратор лежали под столиком – лицом к лицу, и в глазах каждого читался один и тот же вопрос: «Это ты подставил меня?» Оба ошибались.
В какой-то миг показалось, что стрельба кончилась, и террористы скрылись, кто-то из выживших даже поднял голову, но, как оказалось, рано: реактивный снаряд, влетевший прямо в дверь, не оставил гостям, постояльцам и персоналу отеля ни единого шанса.
Позже, когда полиция осматривала место происшествия, в кармане Куратора нашли паспорт на имя гражданина Украины, бумаги, из которых следовало, что на днях он стал собственником небольшого особнячка в центре Гаваны, а также авиабилет Тель-Авив – Лондон. Черный чемоданчик, в котором, помимо прочего, находилось два миллиона фунтов стерлингов наличными, кто-то предусмотрительно унес еще до появления полиции.
Его собеседника – человека в белом арабском платье – опознали лишь после ДНК-экспертизы. Это был Абу Факр – человек из первой десятки most wanted американских спецслужб, бесследно пропавший много лет назад, причастный, по версии ЦРУ, к целой серии терактов, в том числе – и к подготовке атаки на США одиннадцатого сентября.
Ответственность за теракт в гостинице в центре Бейрута взяла на себя малоизвестная группировка религиозных фанатиков.
Через месяц после похорон президента, убитого во время предвыборного митинга в центре столицы, директор ФСБ выступил с официальным заявлением: чудовищное преступление раскрыто. Его совершил террорист-одиночка, покончивший с собой прямо на месте. Директор назвал имя убийцы первого лица – некто Егор Плугин, житель Москвы, в прошлом – профессиональный журналист. Когда у генерала спросили о мотивах, он ответил уклончиво: дескать, следователи полагают, что Плугин сошел с ума на почве личной драмы. Несколько лет назад в результате террористического акта (который, кстати, давно раскрыт) погибла его семья – жена и дочь. Директор отметил, что Плугин неоднократно присылал анонимные письма с угрозами убить президента, и даже показал издалека какую-то бумажку.
На следующий день газеты рассказали читателям все, что было известно о Плугине: оказалось, что в свое время он был весьма известным телеведущим, автором многих сенсационных расследований, обладателем профессиональных и государственных премий. О личной жизни террориста ничего толком узнать не удалось, кроме того, о чем и так уже рассказал директор ФСБ. Люди, знавшие Егора в прошлом, либо отказывались от комментариев, либо ограничивались короткими фразами – дескать, трудно поверить, но факты говорят об обратном.
Еще через неделю в стране состоялись президентские выборы, на которых с триумфом победил назначенный еще прошлым гарантом преемник. Казалось, что нация сплотилась вокруг него, отдавая тем самым дань памяти и уважения человеку, который сумел за какие-то десять лет вывести страну из глубочайшего внутреннего и внешнего кризиса, казавшегося всем совершенно необратимым.
Церемония инаугурации прошла подчеркнуто скромно, что было вполне понятно: не время для радости и пафосных торжеств.
Олигарх Раков умер в следственном изоляторе, так и не дождавшись суда, который уже заранее успели назвать процессом века. Помощник Генерального прокурора, комментируя новость, позволил себе несколько неуместную, по мнению некоторых наблюдателей, откровенность: он сообщил, что миллиардер отличался крайним распутством, вел беспорядочную жизнь и уже давно был болен СПИДом. Именно это и стало причиной смерти.
