Лиля аккуратно положила кулон в пластиковый пакетик и сунула в сумку. Что ж, она, несомненно, с легкостью его вернет, когда никто не будет наблюдать, ведь, судя по словам Услады и Людмилы, золото и серебро «томится» в этих огромных чанах не один день, чтобы добиться нужного для исцеления эффекта!
– Куда собралась?
Вздрогнув от неожиданности, Лиля резко обернулась: не предполагалось, что Екатерина Матвеевна вернется раньше чем через час, и она надеялась успеть уйти до ее прихода. Можно было снова сказать, что она идет гулять с подругами, но Лиля не раз использовала этот аргумент, поэтому сейчас решила соврать иначе, хоть и рискуя вызвать неудовольствие бабушки.
– Макс меня пригласил. На новоселье – я ведь упоминала, что они с... что он купил квартиру?
Густые брови Екатерина Матвеевны сошлись на переносице.
– Разве мы с тобой не говорили на эту тему? – спросила она тихим, напряженным голосом. – Эти мужчины – они совершенно тебе не компания!
– Но почему, ба? Они милые, приятные ребята, и то, что у них другая ориентация, вовсе не означает, что они выставляют ее на показ!
– Лиля...
– Они не занимаются любовью на глазах у изумленной публики и вообще ведут себя в прилично. Если бы ты сделала над собой усилие и преодолела предубеждение против них, основанное всего лишь на предрассудках, которым место в Средних веках, то мои друзья бы тебе понравились!
Открыв рот, Екатерина Матвеевна выслушала гневную тираду Лили. Внучка редко позволяла себе повышать голос в ее присутствии, и теперь пожилая женщина недоумевала, чем вызвала столь бурную реакцию – неужели же общение с этой странной парочкой так ей важно?! Но Лиля уже устремилась к выходу из комнаты.
Добираясь до «Святого источника», она сожалела о том, что столько всего наговорила бабушке. Конечно же, ее отношение ни в коей мере не влияло на общение девушки с друзьями – она достаточно взрослая, чтобы самой решать, с кем дружить, но можно было и не выплескивать раздражение подобным образом. Бабушка – пожилой человек, нечего и надеяться ее «перевоспитать», а Макс и Кир замечательно существуют в мире, параллельном тому, в котором живет Екатерина Матвеевна! Наверное, все дело в Кае: его задержание сильно повлияло на настроение Лили. В тот день, когда она была у него дома, они так хорошо поговорили, она узнала о нем столько, сколько и не мечтала, и девушке начало казаться, что она нравится хирургу, ведь он был с нею так откровенен... А теперь вообще неизвестно, когда они смогут возобновить так неожиданно начавшуюся дружбу!
– А, пришла все-таки! – приветливо произнесла Людмила, едва охранник проводил Лилю в прихожую. – Принесла?
– Ага, – кивнула девушка и протянула женщине пакетик с кулоном. Та выложила его на ладонь и с видом знатока тщательно осмотрела.
– Ну вот, – удовлетворенно улыбнулась она, оторвавшись от украшения и глядя на Лилю, – а ты говорила, что с этим могут возникнуть проблемы! Тяжелая вещица – это значит, что золота хватит недель на пять-шесть.
– Простите?
– Ну, другими словами, ты можешь ничего не приносить все это время, а Надежда будет регулярно снабжать тебя заговоренной водой из «Святого источника».
– Людмила, я хотела спросить...
– Спрашивай – мы открыты для наших друзей!
Слова женщины звучали доброжелательно, но казались Лиле заученными, словно на все случаи жизни в этом тесном обществе существовали свои ключевые фразы, которые необходимо было использовать сообразно моменту.
– Откуда берется вода?
– Разумеется, из святого источника! – широко улыбнулась Людмила.
– А где он находится?
– Об этом знают только Надежда и еще несколько доверенных лиц, – понизив голос почти до шепота, проговорила собеседница. – Но я предполагаю, что то ли в Псковской, то ли в Новгородской области – там много святых мест и ключей с водой.
– А сколько времени нужно, чтобы вода... настоялась?
– Когда как, – пожала плечами Людмила. – Только Надежда знает, когда вода готова к употреблению. Она намаливает ее ночами, стоя перед иконами на коленях, а мы во время коллективных молений добавляем частицу себя. Так вот и получается целебный раствор, который уже спас десятки жизней и еще спасет. Твоя мама обязательно поправится, вот увидишь!
Лиля сглотнула комок в горле. Предположение Людмилы показалось ей невероятно циничным, и в то же время, если бы мама была жива, Лиля не поручилась бы за то, что не «купилась» бы на это обещание! Удивительная вещь – человеческая натура: сколь бы атеистическими ни были твои взгляды, может настать такой момент, когда любые разумные доводы, любые объяснения окажутся бессильны. Когда остается надежда лишь на чудо, поневоле забываешь и о теории относительности, и о законе всемирного тяготения – обо всех представлениях научного материализма, поддавшись на волю того, что, единственное на свете, может принести облегчение!
Людмила сразу же поволокла ее в общий зал, где уже собралось полным-полно народу. Некоторые приветствовали ее кивками, как старую знакомую – очевидно, девушка влилась в «паству» просто потому, что присутствовала на предыдущем сборище, а потому никто не обращал на нее особого внимания. И сидела она теперь на другой скамье, между толстой женщиной, которая в прошлый раз утверждала, что излечилась от рака терминальной стадии, и худым, изможденным мужчиной. Судя по желтому цвету кожных покровов и белков глаз, его диагноз как раз сомнению не подлежал – скорее всего, цирроз печени или рак желудка. И что, черт возьми, этот мужик здесь делает, когда ему срочно, ну просто очень срочно, нужно бежать в ближайший онкологический центр и искать врача вроде Кая?! И тут Лиле пришло в голову следующее: а что, если этот человек уже был везде, где только можно? Что, если все врачи, у которых он просил помощи, только качали головами, равнодушно произнося фразу, от которой у Лили всегда появлялись мурашки: а что же вы хотите – р а к! Может, как раз после такого ответа он и пришел туда, где не отвернулись, не бросили, а, напротив, согласились помогать? И какая разница, получится или нет – они приняли этого больного, со всеми его проблемами, неизлечимым диагнозом и очень небольшой надеждой на то, что будущее для него еще возможно? От этой мысли Лиля ощутила, как пальцы ее рук и ног холодеют: неужели это оправдывает существование «Святого источника», ведь Надежда Услада в прямом смысле торгует именно этой самой надеждой, вряд ли предлагая взамен что-то посущественнее, нежели коллективные «молебны» и общение с себе подобными!
Постепенно осваиваясь, Лиля стала понимать кое-что в структуре этого странного общества. Скамья, на которую ее посадили в прошлый раз, предназначалась для новичков. Сейчас на ней сидели всего две женщины – пожилая, маленькая и худенькая, со сморщенным личиком, и другая, гораздо моложе, темноволосая, с красивым, но очень бледным, почти белым лицом. На мгновение Лиле показалось, что она уже встречала ее – возможно, она являлась пациенткой Центра? Если так, то просто необходимо переговорить с ней и заставить отказаться от дурацкой идеи посещения местных «сеансов» излечения: трудно представить, что произойдет, начни бедняжка активно употреблять воду непонятного происхождения! Видимо, Лиля слишком пристально рассматривала женщину, потому что она, почувствовав на себе посторонний взгляд, обернулась и посмотрела прямо на девушку. Глаза ее казались неправдоподобно яркими на лишенном красок лице, и Лиле показалось, что какое-то недоброе выражение промелькнуло в них, когда их взгляды встретились. Впрочем, оно тут же погасло, и Лиля решила, что ей могло и показаться – в конце концов, что не пригрезится под влиянием тяжелой обстановки, царившей в зале?
В этот раз «взносы» оказались на удивление многочисленными – Надежда не успевала их «освящать». Лиля, внимательно наблюдавшая за «целительницей», не могла не заметить, как жадно вспыхивали ее глаза при виде особенно увесистых цепей и колец перед тем, как она «с молитвой» опускала их в чаны с водой. Когда поток подношений, наконец, иссяк, Услада опустилась на колени. Огромный экран, как по волшебству, включился, транслируя коленопреклоненную фигуру для тех, кто сидел в задних рядах и не мог видеть ее как следует. Голос, густой и проникновенный, усиленный микрофоном и спрятанными где-то в потайном месте динамиками, зазвучал на весь зал. Несомненно, «спецэффекты» так же сильно влияют на умы и чувства собравшихся, как и идеология, и сам образ Услады в сочетании с надеждой на выздоровление. Лиля, следуя примеру старожилов, раскрыла свой буклет на определенной странице и вместе со всеми завела речитатив, казавшийся бессмысленным набором слов. Тем не менее через некоторое время она, к собственному изумлению, почувствовала, что процесс ее затягивает. Интересно, в церкви происходит то же самое? Просто потому, что тебя окружает куча других людей, занятых тем же, что и ты, а перед тобой стоит харизматическая личность, внезапно начинаешь ощущать единение со всем миром – или это что-то другое? Мысли путались в Лилиной голове, но она не могла перестать произносить слова, написанные Усладой. Губы ее шевелились, а в голове была такая пустота, словно кто-то выкачал через уши оттуда весь мозг и напустил тумана.
