Я бросила быстрый взгляд на Георгия. Тот смотрел на сына так, словно впервые его видел.
— Я сказал им, что мой отец — миллионер. Что он с радостью отдаст любую сумму, какую мы запросим. Что денег хватит на всех, только нужно вести себя по-умному, тогда не поймают.
— Они заинтересовались и спросили: «А как это — по-умному?» Так и было?
Артем кивнул.
— С этой минуты я понял, что они у меня на крючке. Они так хотели денег… Честно говоря, они жили в такой нищете, что я их понимаю. Ни образования, ни нормальной работы… Вариантов два: пахать за копейки или идти в банду. А там либо сесть лет на двадцать, либо вообще получить пулю в живот молодым.
— Ты впервые задумался о том, что мир жесток и несправедлив?
— Пожалуй, — пожал плечами Артем. — До этого дня я всегда полагал, что у меня самая тяжелая на свете жизнь. Смешно!
— И что, с тех пор твои ребята тебя слушались?
— Да, и это, признаться, было очень приятно. Они делали все, что я скажу. Выполняли все инструкции. Особенно зауважали после того, как я сказал, что запись моего избиения можно послать моему папаше. Они после этого дали мне кличку…
Артем виновато покосился на отца и закончил:
— Кличку Мозг.
Киприанов-старший побелел и стиснул зубы.
— Я не просил, они сами, — пояснил Артем.
— И у тебя все почти получилось, — подвела я итог. — Если бы я не применила один старый трюк, ты был бы далеко и с деньгами… Скажи, Артем, только честно… Ты ведь не собирался возвращаться домой, правда? Ты хотел имитировать собственное убийство? Твои безутешные родители оплакивали бы единственного сына… А ты бы пил безалкогольные коктейли в Майами-Бич?
Артем кивнул. В глаза отцу он старался не смотреть.
— Йегуда, я, пожалуй, пойду! — сказал Йосеф и тяжело поднялся. — Прости, я не хочу этого слышать.
Киприанов-старший не ответил. Он сидел, глядя прямо перед собой остановившимся взглядом, и, кажется, не вполне понимал, что говорит его сын.
— Постой, не уходи, — попросила я подполковника. — Самое интересное еще только начинается.
Йосеф подумал и сел. На Артема он старался не смотреть.
— Еще один вопрос, и с похищением мы закончим, — проговорила я.
— Что вы хотите знать? — прищурился Артем. — Про то, как вас накачали снотворным в Пинк-Джин-Бич? Или про парня, который работал на почте?
— Нет, — поморщилась я. — Как раз тут мне все понятно. Я хочу узнать о другом. Скажи, Артем, а тебе не приходило в голову, что твои подельники прикончат тебя сразу же, как только получат деньги?
— Конечно, приходило, — довольно улыбнулся мальчик. — Но я не собирался этого ждать. Я хотел организовать анонимный звонок в полицию сразу же, как только деньги окажутся у меня. Когда вы ворвались, я как раз думал: «Вот сейчас дожарю сосиску, а потом встану, сделаю вид, что мне пора отлить, и позвоню». У меня уже был наготове телефон, утащил у одного лоха…
Георгий застонал и закрыл лицо руками. Дебора обняла его, как будто он был маленьким мальчиком, а она его матерью.
— Георгий Иннокентьевич! — позвала я. Тот никак не прореагировал. — Сейчас вам кажется, что вы породили на белый свет… ну, скажем, скорпиона.
Артем довольно хрюкнул, но тут же прикрыл рот ладошкой.
— На самом деле это не так. Ваш сын — добрый и отзывчивый мальчик. Он не смог мириться с несправедливостью, он хотел, чтобы убийца вашего отца понес заслуженное наказание, именно поэтому Тема натворил столько глупостей.
Йосеф посмотрел на меня странно, точно сомневаясь, в здравом ли я уме.
Георгий поднял голову и уставился на «доброго и отзывчивого мальчика», явно решая, как после всего этого жить. И стоит ли вообще.
— Артем по-своему любил деда, несмотря на непонимание и разногласия. И организовал собственное похищение ради того, чтобы кто-нибудь начал расследование обстоятельств смерти гроссмейстера. Не забывайте — именно это было первым условием, выдвинутым в письме «похитителей». А деньги шли номером вторым.
Артем нахмурился. Я безжалостно продолжала:
— Подростки любят строить из себя демонических персонажей. На самом деле ваш сын далеко не так испорчен, как хочет казаться. Признаю, голова у мальчика работает на редкость изобретательно, и он едва не обвел вокруг пальца нас с Йосефом, а ведь мы далеко не дилетанты. Но давайте на одну минуту задумаемся. Расследование смерти деда было для Артема настолько важным, что ради этого он даже отрезал себе палец.
Артем шмыгнул носом:
— Да, пришлось самому, никто не хотел браться. Они дали мне покурить, и я плохо помню… Но все равно было жутко больно.
— Но зачем? Тема, объясни мне, зачем ты это сделал? — Голос Георгия дрожал.
— Чтобы ты мне поверил, — просто ответил мальчик.
— Вы все время говорите про убийство! Убийца то, убийца се… Но кому понадобилось убивать моего отца, которому и так недолго оставалось?!
Мы с Артемом одновременно повернулись и посмотрели на Дебору.
— Думаю, об этом вам лучше всего спросить вашу жену, — сказала я.
— Деби?! Это бред! — вспылил Киприанов. — Да она в жизни не была в России! Не забывайте, ее не было в доме в момент… преступления. Деби находилась здесь, со мной!
— Необязательно присутствовать на месте преступления, чтобы его совершить, — произнес Тема.
— Ваша супруга действительно ни разу не была в России. Зато ваш отец за три месяца до смерти побывал в Израиле, гостил у вас в доме. Полагаю, именно тогда он узнал о близких отношениях вашей супруги с одним молодым человеком. Иван Хрусталефф, тот самый, что проходил стажировку в вашей компании и по вечерам играл в шахматы с Иннокентием Петровичем.
— Ванька?! Деби, скажи, что они все сошли с ума! — тоном капризного ребенка попросил Георгий.
Прекрасная Деби встала.
— Я не стану тебе лгать. Это правда.
— Что… правда? — потрясенно переспросил Георгий. — То, что ты — любовница этого слизняка из Калифорнии? Или то, что ты убила моего отца?
— И то, и другое, — отчеканила Деби.
— Но… но как, скажите, Дебора смогла убить папу, находясь на другом конце света?! — Мне показалось, еще секунда — и Киприанов забьется в истерике.
— Примечательно, Георгий Иннокентьевич, что ваш первый вопрос был «как», а не «почему». Знаете, что я думаю? Ваш сын удивительно похож на вас! Именно от папы он унаследовал холодный ум, склонность к логическим построениям и некоторую… скажем так, гибкость в вопросах морали. Вы заметили, что самое страшное в рассказе мальчика — это то, что Артема прежде всего интересовало достижение результата. А уж каким способом — вопрос технический…
Йосеф странно посмотрел на меня. Он явно хотел что-то сказать, но не решался.
— Ну, давай не стесняйся! — подбодрила я подполковника. Тот покачал бритой головой:
— Женя, зачем ты так…
Но мне было уже все равно. Эта семейка вывела меня из равновесия. Я приняла решение, что не возьму чек, так любезно подписанный Георгием. А значит, вся эта история перестает быть работой и становится моим личным делом. Так что я свободна от обязательств. Сейчас я не наемник, не телохранитель, а просто Евгения Охотникова — человек, у которого есть свои представления о чести, совести и морали. И нервы у меня, кстати, тоже не железные…
— Дебора, — обратилась я к супруге Киприанова, — вы не хотите рассказать мужу о том, что произошло?
Деби упрямо сжала губы, скрестила руки на груди. Весь ее вид выражал враждебность.
Я пожала плечами:
— Ну как хотите. Тогда я сделаю это за вас.
Я отхлебнула остывший чай. Йосеф не сводил с меня глаз. А вот Георгий смотрел только на Деби. Казалось, ему ужасно не хочется, чтобы я начала свой рассказ. Ведь как только я его закончу, вся жизнь Киприанова будет разрушена.
— Приблизительно три месяца назад, — начала я, и Георгий судорожно вздохнул, собираясь с силами, — гроссмейстер Киприанов приехал в Израиль навестить сына. В доме часто гостил молодой программист, приехавший на стажировку из Лос-Анджелеса. Ваню очень интересовали новые методики, разработанные Георгием Киприановым. Они многих интересовали, а для Георгия Иннокентьевича это было совершенно безопасно — все ваши изобретения и разработки были запатентованы.
Молодой человек оказался неплохим шахматистом. Старому гроссмейстеру было скучно, ведь его сын постоянно занят работой, и он выбрал Ивана себе в партнеры. Каково же было удивление старика, когда он застал программиста и свою молодую невестку в недвусмысленном положении… Иннокентий Петрович собирался сказать обо всем своему сыну, но Дебора упросила старика не делать этого. Она объяснила, что это была ошибка, минутный порыв. Старик поверил. Он ничего не сказал сыну и вскоре вернулся в Россию. Но с этого момента гроссмейстер стал плохо спать, у него появились проблемы с сердцем — в общем, случившееся лишило старика покоя и душевного равновесия.
