— Я не желаю больше ничего слышать на эту тему, — отчеканил Киприанов.
Йосеф вернулся в комнату. Подполковник старался идти на цыпочках, чтобы не нарушить деликатный момент, но половицы под ним потрескивали. Я едва не улыбнулась при виде стараний Ёси быть незаметным. Я похлопала рукой по дивану, приглашая подполковника сесть, и он устало опустился рядом со мной.
— А как же я, пап? — Артем задал вопрос спокойно, но я видела, как его правая рука нервно теребит бинт на левой — там, где до сих пор болел отсутствующий мизинец.
— А что с тобой такое? — холодно осведомился Киприанов-старший.
— Ну… я ведь тоже преступник, разве нет? Устроил собственное похищение, обманом выманил деньги…
Георгий пожал плечами:
— Деньги ты вернул… Конечно, ты здорово потрепал мне нервы… но, так и быть — я тебя прощаю!
— Спасибо, папа! — прошептал Артем, еще не веря, что все так легко закончилось.
— В конце концов, у меня только один сын, — улыбнулся Киприанов. — Будешь учиться, потом работать… все так, как мы с тобой планировали.
Улыбка сбежала с лица Темы.
— Пап… как ты смотришь на то, что я не буду жить с тобой?
— А с кем же?! — изумился Георгий.
— С мамой…
— Ты хочешь вернуться в Тарасов?! — не веря своим ушам, переспросил Киприанов-старший. — В этот заштатный, занюханный Тарасов?
— Ну, — смутился Артем, — по правде говоря — да, хочу. Я пока не решил, чем буду заниматься…
— Ты не решил? После всех этих лет, что я нанимал тебе лучших учителей? После того, что ты окончил школу экстерном на два года раньше положенного, победил на всех возможных олимпиадах — ты не решил?!
На лице Темы появилось тоскливое выражение. А, дружок, войны с родителями — это тебе не международная арабская мафия. Тут договориться так просто не получится…
— Скажи мне правду, Артем! — вдруг строго проговорил Георгий. — Ты что, подсел на наркотики?
— Да нет же! — в отчаянии заорал Тема. — Хочешь знать правду?! Я не желаю учиться в Технионе! Не хочу работать в Силиконовой долине! Вообще ненавижу компьютеры, если хочешь знать. Да, это полезная вещь… как тостер или микроволновка. Но зачем связывать жизнь с этим? Мне нравятся иностранные языки! И я хочу быть переводчиком, как мама.
— Это не причина.
Артем опустил голову.
— Ты прав. Настоящая причина… Я встретил девушку. Она ждет меня в Тарасове.
— Я ее знаю? — оживился Георгий. — Кто-то из наших знакомых? Дочка Болотовых? Или Файнбергов?
— Она продавщица, пап. Продавщица в сигаретном киоске рядом с нашим домом на Лесном бульваре.
Георгий задумался, но только на одно мгновение.
— Скажи, сынок… она беременна?
— Да ты что! — отшатнулся Артем. — Мы ничего такого… Ну, то есть целовались раза два…
Георгий с облегчением вздохнул:
— Ну, это ничего не значит…
— Для тебя не значит! — заорал Артем. — А для меня значит! Может, это лучшее, что было у меня в жизни! И ты меня не остановишь, я все равно уеду к Любе!
— Только через мой труп! — заявил Киприанов-старший.
— Нет проблем! — немедленно отреагировал Киприанов-младший.
— Йегуда, ты слишком строг к своему сыну, — добродушно проговорил подполковник. — Вам обоим нужно успокоиться и потом уже беседовать о таких важных вещах…
— А ты вообще молчи! — заорал вдруг на друга Георгий. — Советчик хренов! У тебя ведь нет детей! Тебе меня не понять! Тоже мне, эксперт нашелся по семье и браку! Ты даже жену не сумел удержать!
Подполковник переменился в лице и резко встал. Не говоря ни слова, он вышел из комнаты. Кажется, Киприанов-старший остался без последнего друга…
— Так, я тоже, пожалуй, пойду, — сказала я.
— Эй, подождите! Вы не можете так вот меня бросить! — обратился ко мне мальчик.
— Почему это не могу? Я ведь — просто наемник, забыл? — Я встала, собираясь уходить.
Артем замотал головой:
— Я это… всегда вами восхищался. Вы единственный человек, который на моей стороне! Вы не можете сейчас уйти!
— Это ведь твоя жизнь, верно? Никто не может прожить ее за тебя. Ты уже достаточно взрослый, чтобы проделывать трюки с похищением самого себя… Что ж, значит, ты достаточно взрослый и для того, чтобы научиться отстаивать свои интересы в разговоре с родителями. Согласен?
Артем кивнул. Сейчас Киприанов-младший казался маленьким и жалким.
Я опустилась на место.
— Я слушаю тебя. Только не ври мне, ладно?
— У моего сына синдром Аспергера! — поспешно проговорил Георгий. — Нельзя верить всему, что он говорит. Большую часть жизни он проводит в мире своих фантазий.
— Большую часть жизни я провел взаперти.
Артем поднял взгляд и с ненавистью уставился на отца.
— По-моему, ваш сын совершенно здоров, — сказала я. — Конечно, мальчик со странностями… Но кто, скажите, может называться совершенно нормальным? В той или иной степени каждый человек — отклонение от нормы. Вот я, например, очень сильно люблю кинематограф…
— Сколько я себя помню, — проговорил Артем, — мне всегда говорили, что я не похож на других. Что я странный, необычный, уникальный, не похожий на своих ровесников. С пяти лет я занимался математикой под руководством отца. Я действительно делал успехи — еще бы, я так хотел порадовать папу! Маме было велено не раздражать меня и не травмировать неокрепшую психику. В доме создали идеальные условия. Каждое мое желание выполнялось. Каждый каприз — тоже. Единственное место, где со мной строго разговаривали, — это класс для занятий.
Когда мне исполнилось семь, я пришел в школу, как все дети. В первый же день я понял, насколько отличаюсь от своих сверстников. Я не понимал их, они — меня. Мне мои ровесники казались дикими мартышками, я им — пришельцем с другой планеты. То есть я сейчас это понимаю, а тогда не мог взять в толк, почему меня первого сентября одноклассники заперли в туалете.
После этого меня забрали из школы. Учителя сказали маме, что меня нужно показать психологу.
Школьный психолог направил меня на освидетельствование на комиссию. Мама не хотела вести меня туда, но без заключения этой комиссии нам не дали бы справку, разрешающую обучение на дому. Я прекрасно помню этот день. Рядом с нами в очереди сидели дети, которых признали необучаемыми. Они ждали, когда их переведут в коррекционную школу.
Во время осмотра я заплакал. Со мной случилась истерика. Я им такое устроил, что мне вызвали «Скорую».
После этого папа сказал, что больше не позволит калечить мою психику каким-то коновалам. Он где-то нашел знакомого психиатра, и всю мою жизнь меня водили к нему.
Его фамилия Капушонок. Лысый такой дядька. Ух как я его ненавидел!
Он сказал родителям, что в школу меня водить нельзя — это опасно для меня, а надо обучать на дому. Дальше я учился экстерном. Мне это было раз плюнуть — я ведь ничем, кроме учебы, и не занимался. Когда отец женился на Деборе, мне наняли Федора, и дальше я занимался с ним. Его я тоже ненавидел. Он всю жизнь был влюблен в маму. Толстый, старый, а туда же!
Артем по-детски шмыгнул носом.
— Когда отец уехал, я надеялся, что теперь буду жить как все. Но папа строго следил, чтобы мама соблюдала режим, который он придумал для меня. Завтрак, два часа математики утром, потом гимнастика, потом компьютерные технологии, потом обед, после обеда остальные предметы по программе, затем прогулка, а затем еще три часа занятий.
— У тебя что, и правда выдающиеся способности? — поинтересовалась я.
Артем усмехнулся:
— Самые обычные, честно говоря. Но вы тоже достигли бы успеха, если бы по восемь часов в день занимались чем-то. Думаю, папе просто льстила роль отца маленького гения. Да, пап?
Киприанов-старший сидел, обиженно поджав губы.
— Не понимаю, Артем, кто тебе внушил эти странные идеи… Разве только твоя мать… Я всю жизнь заботился о тебе, о том, чтобы ты рос и развивался, чтобы у тебя было все самое лучшее, чтобы ты достиг успеха…
— Какого еще успеха? — скривился Артем. — Мне пятнадцать, а я еще девственник, между прочим! Ой, извините! — спохватился подросток, глядя на меня.
— Ничего, не стесняйся! — великодушно махнула я рукой.
— Я всю жизнь, с самого детства слышал каждый день, что я не такой, как все. А я не хочу быть гением! Я хочу жить как все нормальные люди, понимаешь? Еще две недели назад меня провожали в туалет.
— Я сделал для тебя все, что в моих силах, — сказал Киприанов-старший. — А ты… ты мне в душу плюнул!
— Видите? — обратился ко мне Артем. — Вот так всегда. Он меня не слышит. Это еще вопрос, кто тут живет в мире своих фантазий…
— Георгий Иннокентьевич! — сказала я, вставая. — Вы причинили своему сыну огромный вред. Вы понимаете это? Да, как многие талантливые дети, Артем не вписывался в рамки стандарта. Но вы прочитали чересчур много книг по психологии. Слишком акцентировали внимание на странностях мальчика. Создавали ему тепличные условия, изолировали сына от других людей, от сверстников, которые могли бы помочь ребенку социализироваться. Да еще эти занятия… Вы почти довели сына до безумия. Посмотрите, на что ему пришлось пойти, чтобы вырваться из-под вашего диктата? Тема, покажи руку.
