— Ну, а жить самостоятельно вам никогда не хотелось? Самостоятельно решения принимать?
— Самостоятельно? — Жанна Марковна приподняла брови. Чуть-чуть, чтобы обозначить свое удивление. — Возможно, вам покажется странным. В нашей семье все решает папа. Он зарабатывает деньги, он содержит женщин, помогает встать на ноги моему брату. По-моему, совершенно естественно, что за ним остается право все за нас решать.
— Учиться, работать не пробовали?
— Училась, да. У меня высшее гуманитарное образование. Университет культуры. Да-да. А работать… Кем, простите?
— Все понятно. Это ваши личные проблемы, к делу не относится. Мы вот по какому поводу. Вы с мужем разводиться не собирались?
— Разводиться? — она снова обозначила удивление. — А зачем?
— А с деньгами его не прижимали?
— Вообще-то, у них были какие-то дела с папой. Он и дядя Антона имеют какие-то общие интересы. Возможно Антону хотелось самостоятельности. У меня иногда было ощущение, что он хочет от нас уйти.
— От нас?
— От меня и папы. Но это его дело. Я хочу жить так, как я привыкла. У меня все четко распланировано. Посещение парикмахерской, массаж, косметический кабинет, бассейн, выставки, театральные премьеры.
— Вы любите театр?
— Я люблю жить так, как я привыкла. Мама говорит, что каждый уважающий себя человек должен повышать свой культурный уровень.
— Все понятно. Машина у вас есть, да?
— Ах, машина! — вот тут Жанна Марковна впервые всерьез заволновалась. — Представляете, он сегодня взял мою машину! «Пассат»! Представляю, что от нее осталось!
«Что осталось от мужа, тебя мало интересует, — подумала Люба, — а вот имущество — это, действительно, ценность».
— А вы не разрешали ему брать свою машину? — спросил Стас.
— Видите ли, у него своя жизнь, у меня своя. Была. То есть, у него была своя жизнь, — быстро поправилась Жанна Варягина. — Зачем же брать мою машину? Ее купили всего неделю назад! И вот вам, пожалуйста!
— Ничего, папа новую купит, — утешил Стас. А у него вообще было что-то свое?
— Что значит, свое?
— Машина, квартира, деньги?
— Он работал и, кажется, неплохо зарабатывал. Но Антону всегда было мало. Кажется, он всерьез рассчитывал на наследство.
— Наследство?
— Ну да. У его дяди нет детей. Только два племянника: Антон и… Олег.
— Кстати, как вы относитесь к Олегу?
Она слегка замялась:
— Никак не отношусь. Мы, естественно, встречались. Даже иногда ездили в лес на шашлыки. Хотя, я, признаться, не люблю бывать на природе, все эти неудобства…
— Понятно.
— Но раза два в год можно и потерпеть. Родители Антона были простыми людьми, отсюда эта тяга к каким-то диким развлечениям…
— Диким?
— Ну, неухоженный лес, бревна вместо шезлонгов, эти пеньки вместо нормальных столов. У папы хорошая дача, но Антон не любил там бывать.
— Что значит происхождение! — съязвил, не выдержав, Стас.
— Простите?
— Ничего. Значит, ваш муж всерьез рассчитывал на наследство? А что его дядя серьезно болен?
— Да, — вдруг очень тихо сказала Жанна Варягина.
— И… чем?
— Я затрудняюсь в диагнозе, но… Антон сказал, что жить ему максимум полгода.
— Вот как? — Стас выразительно посмотрел на Любу: «А ты говорила!» — И когда он это сказал?
— Точно не вспомню. Хотя… Да недавно! Вот осень началась, и…
— У вашего богатого родственника, то есть, у дяди Антона, если не ошибаюсь, два племянника. И Олег — старший.
— Но Антон — он же любимый! Есть такая вещь, как завещание.
— Значит, Антон был уверен, что завещание в его пользу?
— Мы об этом не говорили.
— Скажите, а какое образование у вашего… У Антона?
— Высшее.
— Ну, это понятно. Техническое, гуманитарное?
— Что вы, конечно, техническое! Он, кажется, инженер.
— Значит, смастерить взрывное устройство мог вполне, — задумчиво сказал Стас.
— Простите?
— А пистолет вы у него когда-нибудь видели?
— Пистолет? — она вновь обозначила удивление. — Хотя, у его дяди был пистолет.
— Какой?
— Я не разбираюсь в оружии, — и Жанна Марковна Варягина движением выщипанных бровей обозначила легкую обиду.
— Да-да, понятно. А к брату своему он как относился? Антон?
— Ко всем людям он относился абсолютно одинаково: считал их ниже себя. Про Олега говорил, что он хоть и старший, но, простите, дурак.
— А жена Олега? Снежана?
Вот тут она слегка занервничала.
— Она мне не нравится.
— Почему?
— Она…
«Красивая, — закончила про себя Люба, — и любит мужа».
— Я слышала, у них с Антоном был роман. Кстати, он правильно сделал, что на ней не женился.
— Почему?
— Весьма ограниченная особа. Не ходит на выставки, не любит театр. И вообще, духовно никак не развивается. И образование… Какой-то, простите, техникум! И потом, ее вкус… Она вульгарна.
— Значит, с женой родного брата своего мужа вы не нашли общего языка.
— Не надо думать, что я не пыталась. Я несколько раз приглашала ее пойти вместе на прогулку, не взирая на то, что мы люди разного круга…
— Хотели узнать, что было между ней и вашим мужем, — закончил Стас.
— Ну, знаете! Еще не хватало мне его ревновать!
— А это ревность не к женщине. К тому, чего вы не понимаете. Как так? Отдаться страсти, ничего не выгадав, не рассчитав, потом найти дурака, который еще и женится.
— Между прочим, вы ей напрасно симпатизируете. Она попала в очень неприятную историю. А у Антона как раз не было денег.
— А он хотел ей дать? — взволнованно спросила Люба.
Жанна Варягина молчала.
— Вы, ведь, слышали, о чем они разговаривали.
— Я никогда не подслушиваю.
— Случайно слышали, — подсказала Люба, и собеседница тут же ухватилась за это слово:
— Да-да, случайно, совершенно случайно! -Видимо, Жанне Варягиной очень хотелось вылить ушат грязи на неприятную ей персону. — Она врезалась в «Мерседес» и просила Антона заплатить долг. Говорила, что в противном случае ей придется… Это не совсем прилично, говорить такие вещи. Отрабатывать натурой, да-да! И я уверена, что она это сделала.
— Муж попросил у вас денег, видимо, своих в тот момент не было, а вы не дали, ему пришлось разыграть неприятную сцену перед Снежаной. Не показывать же свою зависимость от женщины? Мол, женился на другой и оказался в полной зависимости. И он начал Снежану оскорблять, довел до слез, — попробовала угадать Люба.
— Если вы узнали все, что хотели, я вас не задерживаю, — поднялась с дивана хозяйка. — И вообще я не обязана была вас принимать. Ни к моему мужу, ни к его делам я не имею никакого отношения.
— Что ж, спасибо, — поднялся и Стас. — Любовь Александровна, нам пора.
Уже в прихожей хозяйка все-таки поинтересовалась:
— Скажите, а к чему это все? Ваш визит, вопросы. Это необходимая формальность в любом случае, если человека настигает преждевременная смерть?
— В любом, — уверил ее Стас.
— В таком случае, вы убедились, что все в порядке?
— Убедились.
— Я на всякий случай, позвоню папе.
— Позвоните. В морг.
— Да, все это не слишком приятно.
Дверь за ними захлопнулась, Люба нажала на кнопку вызова лифта.
— Ужас что за баба! — пожаловался Стас. — Хоть бы всплакнула разок для приличия! Все-таки муж погиб!
— Успокойся.
Внизу он задержался у будочки консьержа:
— Ваше имя-отчество можно узнать, уважаемый, — постучал Стас согнутым пальцем в стекло.
— Степан Федорович. А вы уже уходите с дамочкой? Погодите, погодите, я запишу.
Он зашелестел страницами талмуда.
— Возможно мы вас, Степан Федорович, в ближайшем будущем побеспокоим.
— Кто это вы?
— Правоохранительные органы. Готовы помочь следствию?
— Всегда готов стоять на службе у Отечества, товарищ капитан!
— Вольно!
На улице Люба поинтересовалась:
— Зачем тебе этот старичок?
— Ты что? А кто скажет, отлучался ли по таким-то дням из дома Антон Варягин и на сколько отлучался?
— Ты всерьез думаешь, что это он покушался на родного брата?
— Ты же сама слышала: для Антона Варягина все были равны, кроме него самого. Он был выше прочих.
— А мотив?
— Наследство.
— Но он же был любимым племянником!
— А вот это надо в завещании узнать. И кстати, поинтересоваться, что за болезнь у дяди. Ведь ты сказала, что он абсолютно здоров. Со слов старшего брата. Интересно получается: одному племяннику дядя говорит, что абсолютно здоров, другому, что при смерти. Где истина?
— Господи, как же поздно уже! Какой был длинный день!
Ночью она пыталась сидеть за компьютером, но глаза слипались. Завтра рабочий день, надо бы лечь спать, а не…
… Варвара: спокойной ночи, малыши!
