жива.
– У нас нет подтверждений того, что Рауха Калондо – его мать.
– Но вы ведь думаете, что это так!
Паула промолчала, ожидая, что Юхана скажет дальше.
– Я узнал Рауху ещё в пятницу, когда вы показали фото, – признался он.
– Получается, тогда вы солгали?
– Да. Мне жаль. Но я не понимал, в чём дело. С того самого момента я пытался в этом разобраться.
Юхана откинулся на стуле и скрестил руки на груди.
– Тогда давайте начнём с начала. Где и когда вы увиделись с Раухой Калондо впервые?
– В Намибии, на ферме «Лехмуса». Год точно не назову, где-то в начале нулевых. Рауха там работала.
– Кем?
– Она училась на медсестру.
– Зачем на ферме понадобилась медсестра?
– Особой потребности не было, она в основном выполняла роль домработницы.
– Неужели нельзя было найти домработницу поближе? По моим данным, Рауху наняли в Ониипе, откуда до фермы более пятисот километров.
– Не знаю. Её нанимал не я.
– А Вейкко Аро, верно?
– Да, наверное. Вейкко нравились красивые женщины.
– А Рауха и сейчас оставалась красивой. И наверняка была ещё красивее в молодости.
– Я не помню, – вымученно произнёс Юхана.
– И вы запомнили её лучше всех, с кем общались в Намибии. Настолько хорошо, что узнали мёртвой спустя почти двадцать лет.
Юхана раздражённо пожал плечами.
– Ваша жена была в таком шоке, что выбежала из комнаты. Как думаете, с чем это связано?
– Она увидела своего ребёнка на одном фото с убитой женщиной. Вас бы такое не шокировало?
– Когда вы в последний раз видели Рауху Калондо живой? – Паула проигнорировала замечание Юханы.
На этот вопрос он ответил быстро – у него уже было время подумать.
– Мы с Раухой были на ферме где-то несколько месяцев. Потом я уехал в Финляндию и в следующий раз приезжал, чтобы забрать Джерри. Отец всё подготовил.
– Стало быть, усыновлением занимался ваш отец Ханне с Лехмусоя?
– Да, вплоть до документов.
– Как такое возможно? Разве усыновление из-за рубежа – не долгий процесс?
– Не знаю. Мы получили разрешение здесь. Я предполагал, что отец решил все вопросы посредством денег.
– И вас это не покоробило?
– Нет.
– По-моему, всё выглядит как незаконное усыновление.
– Бумаги в порядке.
– В этом я не сомневаюсь.
– Могу показать их в любой момент.
– Этот момент может настать очень скоро.
– Я и говорю – в любой.
Паула и Юхана посмотрели друг на друга так, будто только что условились о дуэли на рассвете. После чего Паула нарочито спокойно откинулась на спинку стула и глубоко вздохнула. Этим она хотела показать, что разговор может продлиться до позднего вечера – если это потребуется.
– Значит, около двадцати лет назад вы несколько месяцев находились на ферме с Калондо, после чего ни разу с ней не встречались. Даже когда приезжали в Намибию за Джерри. Её уже не было на ферме?
– Наверное, нет. Я не помню.
– Сколько времени прошло между вашим с Калондо пребыванием на ферме и вашей поездкой за Джерри?
– Я не помню, – повторил Юхана.
– Ну хоть что-то вы должны помнить. Речь о нескольких неделях, месяцах или годах?
– Не помню.
– Хорошо, давайте упростим вопрос, раз уж он такой сложный. Речь скорее о нескольких неделях, чем о нескольких годах?
– Я не помню. Это было очень давно.
– У вас определённо плохи дела со счётом времени, раз вы не помните интервалы между африканскими поездками даже в таком масштабе.
– В то время я бывал там часто.
– Вот оно что. Нам понадобится образец ДНК Джерри, – сказала Паула.
Юхана ничего не ответил, глядя на Паулу так же безучастно, как смотрел на фото Калондо тремя днями ранее.
– Теперь такой вопрос. Вы видели это раньше? – Паула отложила фотографию в сторону.
Под ней в файле лежал документ, по которому Ханнес оставлял намибийскую ферму Раухе Калондо. Паула пододвинула файл ближе к Юхане.
Если фотография Юхану шокировала, то на этот раз он всего лишь удивился.
– Нет. Правда, не видел. Откуда это у вас?
– Вы понимаете, о чём здесь говорится?
– Да. «Тамариск» – название нашей фермы в Намибии. Точнее, не совсем нашей – она принадлежит фонду.
– Ваш отец оформил ферму на фонд много лет назад. В сущности, он не мог единолично распоряжаться ей и тогда, когда появился этот документ.
– Да, вряд ли эта бумага действительна.
– Это я слышала и раньше. Причём неоднократно.
– Но ведь это может означать, что…
Юхана не договорил. Казалось, он испытал большое облегчение.
– Что означать?
– Что Рауха прилетела в Финляндию только из-за этого документа.
– То есть не из-за Джерри?
Юхана бросил взгляд на чёрно-белую фотографию и встревожился вновь.
– Ваш юрист Лаури Аро сейчас сидит в соседней комнате – по той причине, что Рауха Калондо за десять дней до смерти отправила ему сообщение.
– Как так? Он арестован?
– Пока нет.
– Но Джерри… Ведь он никак не может быть связан с этим.
«Вероятно, не может», – подумала Паула. А Юхане сказала, что на данный момент Аро – единственный человек, с которым совершенно точно связывалась Калондо.
– Почему он мне не сказал? Я могу с ним поговорить?
– Нет. Поступим вот как, – сказала Паула. – Медведь поедет с вами и Элиной и возьмёт у Джерри образец ДНК. Утром перед пресс-конференцией я к вам заеду, и мы ещё раз пройдёмся по всем вопросам. Завтра мы должны предоставить СМИ больше информации об убийстве Раухи.
– Меня подозревают в убийстве?
– Нет. У меня последний вопрос: это вы купили жене серьги, которые она надела сегодня?
– Я дарил ей много украшений.
– Не сомневаюсь. Но меня интересуют именно эти серьги.
– Я не придаю значения женским побрякушкам, – в голосе Юханы промелькнуло пренебрежение.
Паула не могла понять: это пренебрежение к побрякушкам, к ней самой или к женщинам вообще.
– На серёжках вашей жены тот же узор, что и на кулоне, который мы нашли в контейнере. Это вы купили серьги?
– Не могу сказать. Повторю – я дарил Элине много украшений, мог купить и эти. Я не веду им счёта.
– Не ведёте им счёта – вы об украшениях? – ехидно спросила Паула, но Юхана даже не изменился в лице.
Если он подарил Элине и Раухе украшения с крестом Святого Ханнеса – это случайность или нет?
И если крест вроде как защищает от зла, то грозила ли женщинам какая-то опасность, от которой Юхана хотел их защитить?
Что им угрожало? Или кто? Было ли что-то такое, чего боялся сам Юхана?
Или же Паула прямо сейчас смотрит в глаза этому злу?
Ориксы отрываются от еды
