Вернер не стал растравливать ее рану, а, наоборот, увел разговор в сторону. И женщина облегченно вздохнула.
— У вас красивое имя. Лара! Лара Крофт, расхитительница гробниц!
— Я не похожа на нее…
— Вам никогда не хотелось отыскать сокровища фараонов?
— Грабить мертвых?.. Бр-ррр!
— Вы были замужем?
На ее безымянном пальце вместо обручального кольца был обычный перстень с камнем зеленого цвета. Поддельный изумруд.
— Была. Мы развелись.
— Не сошлись характерами? — усмехнулся Вернер.
— У меня есть любовник, — выпалила она. — Такой же пустой, как и бывший муж. Почему мне попадаются поддельные мужчины?
— Поддельные? — Вернер подумал о камне, и его мысль передалась Ларисе, только в иной интерпретации. «Все же у нее развивается телепатия», — отметил он.
— Ненастоящие!
— Простите, а какой мужчина, по-вашему, настоящий? Можете описать его?
Лариса надолго замолчала, нервно сплетая и расплетая пальцы. Ей было неловко перед Вернером, что она не может подобрать нужных слов. Портрет мужчины не складывался.
— Наверное, я выгляжу тупицей, но…
— Вы не знаете, какого именно мужчину хотите видеть рядом с собой?
— Я об этом не думала.
— Выходит, вы сравниваете бывшего мужа и нынешнего любовника с неким несуществующим образом?
Лариса пожала плечами.
— Обычная история, — кивнул Вернер. — Вы начинаете встречаться с мужчиной, он вам нравится, и вы счастливы. Вам кажется, что это любовь. Проходит несколько месяцев, год… и ваше счастье понемногу тает, как снег на солнце. Вы уже не так восторженны, не так захвачены своим чувством. Вам уже чего-то не хватает, вы разочарованы… раздосадованы. Ваши представления о любви не совпадают с тем, что происходит между вами и вашим избранником. Вы критикуете того, кто еще вчера был вашим кумиром!
— Эдик — не мой кумир, — возразила она. — И бывший муж тоже.
— Значит, вы вышли замуж по расчету?
— Скорее, по заблуждению.
— А зачем вам любовник, который не отвечает вашим требованиям?
Лариса опять задумалась. По ее лицу пробегала дрожь, на лбу обозначились морщины. Недовольство жизнью не красит женщину.
— Честно говоря… сама не пойму, что меня связывает с Эдиком! — призналась она. — Наверное, страх одиночества. Я боюсь остаться у разбитого корыта.
— Благодаря Эдику ваше «корыто» в порядке?
— Какое там…
— В чем же тогда дело?
— Не знаю!.. Не знаю… Он меня не удовлетворяет ни морально, ни физически.
— Но все же вы его не гоните?
— Я не могу! Похоже, у меня комплекс разведенной женщины, которая пытается что-то доказать себе… и другим. Эдик — не самый плохой вариант. Понимаете?
— Вы сказали, что он вас не удовлетворяет, — безжалостно напомнил Вернер.
— А вдруг я больше никого не найду?
Учитель сухо рассмеялся. Веселья в его смехе было меньше, чем в скрипе старого паркета.
— Когда Эдик бросит вас, ваш комплекс укрепится, а одиночество станет невыносимым. Вы боитесь утратить то, что вам, по сути, не нужно.
— Так поступают все…
— Журавль в небе, а синица в руке? Хотите рассказать мне эту старую лживую байку?
Лариса изо всех сил старалась не заплакать. Показывать свою слабость перед Вернером было неловко. Столько медитаций и визуализаций — коту под хвост! Все, что он пытался привить ей, ушло водой сквозь пальцы.
— Если синица — верх ваших мечтаний, вам здесь делать нечего, — отрезал гуру. — Идите и держите Эдика мертвой хваткой, иначе он улетит от вас. Синица выпорхнет в окно, как только вы забудете закрыть форточку. Ваш страх приведет вас к тому, чего вы боитесь!
Лариса чувствовала его правоту, но ей все равно хотелось спорить, доказывать, что нельзя разбрасываться такими мужчинами, как Эдик, когда горизонт пуст. Она не молода, у нее за плечами — распавшийся брак…
— Мне почти тридцать, — выдавила она. — Сколько у меня еще времени, чтобы устроить свою судьбу? Года два, три?
— Все время — ваше. Оно принадлежит вам. Время никогда не закончится для вас, пока вы в игре.
— Что же мне делать?
— Добиваться желаемого! Где ваш настоящий мужчина? Как он выглядит? Чем занимается? Какую одежду носит? Какой коньяк предпочитает? На какой машине ездит? Ну?! Будите свое воображение! Встряхнитесь! Перестаньте ныть и действуйте. Методика вам известна. Приемы я показал. Чего вы ждете?
За ширмой, где они разговаривали, стоял сизоватый сумрак. В медной чаше курился сандал. Вытянутые фигурки египтян хороводом теней кружили в пространстве.
— Я буду говорить банальные вещи, — продолжал Вернер. — Вам придется самой позаботиться о себе. Никто не сделает это за вас! Нарисуйте своего принца, чтобы он прискакал к вам на белом коне. Вернее, на дорогом автомобиле. Лошади вышли из моды, а принцы сменили амплуа. Их главное достоинство теперь не чистота крови и не благородство! Впрочем, вы не хуже меня разбираетесь в нынешних реалиях. Вы — дитя большого города, плоть от его плоти, частичка его ментальности. Вам и карты в руки…
Лариса молчала, потрясенная его словами. В такие моменты Вернер походил на существо из другого мира. А его кот Ра вызывал суеверную жуть. У него были глаза не животного, а какого-то чудища в кошачьей шкуре. Один шутник сравнил Ра с булгаковским Бегемотом, что вызывало у кота возмущенное шипение. Как будто он понимал человеческую речь.
— Ну-с, что вы решили? — донесся до нее вопрос Вернера. — Будете своим собственным провидением? Или собираетесь ждать чужой милости? А ведь ожидание может затянуться.
Ларису снедали сомнения. Она не высказывала их вслух, как и прочие члены группы. Все послушно выполняли указания Вернера, но никто не мог похвастаться удачным опытом. Порой у них мелькала крамольная мысль, не стали ли они жертвами обмана. Эту мысль каждый тщательно скрывал от остальных.
Однажды вечером Ренат Михеев подвозил ее домой на своей машине. И она спросила, что тот думает о Вернере.
«Скользкий тип, — ответил молодой человек. — Мутный до ужаса. У меня от него мурашки по коже бегают! А у вас?»
«Давай на «ты», — предложила Лариса. — Так проще».
«Согласен…»
«Что мы делаем в этом чертовом клубе?»
«Разгоняем тоску и спасаемся от депресняка! — непринужденно выпалил дизайнер. — Мурашки по коже лучше, чем апатия».
«Кто он на самом деле? Я имею в виду профессию Вернера».
«Я слышал, он — бывший скульптор. Ваял в египетском стиле. Говорят, его работы пользовались спросом у слишком узкого круга лиц, и мастер поменял квалификацию. Теперь он ваяет человеческие судьбы! Смело и оригинально».
«Это более легкий хлеб, — заметила Лариса. — Тем более что результат его ваяния практически невозможно проверить. В любом случае он выкрутится».
«В этом-то и фишка! Меня просто прет от Вернера… Вообще-то его зовут Август. Я нашел давний проспект его выставки, там и прочитал кое-что об Августе Вернере. Человек перечеркнул свое прошлое и начал все заново».
«Я бы не сказала, что совсем уж заново. Раньше Вернер лепил образы из глины или вырезывал из камня, а теперь он… лепит людей. Теперь мы — его материал! Ты, я… десятки таких же недовольных собой мужчин и женщин, которые не могут выкарабкаться из своих проблем».
«Тебя это коробит?» — ухмыльнулся Михеев.
«Иногда. В Вернере есть нечто демоническое. Тебе не кажется?»
«Хм… пожалуй, ты права. Он не просто говорит, он оказывает влияние! Может, Вернер учился гипнозу».
«Тебя не пугает его взгляд?»
«Ничуть! Он нарочно смотрит, будто удав. Не стоит придавать слишком большое значение его приемчикам…»
С этими словами Ренат резко крутанул руль, чудом избежав столкновения с маршруткой, притормозил и смахнул выступившую на лбу испарину.
— О чем вы задумались?
Голос Вернера заставил Ларису очнуться. Она растерянно моргнула. Перед ней сидел бритый наголо мужчина, с глазами слегка навыкат, прямым носом и твердыми губами. Под льняной туникой, обязательной для всех членов клуба во время занятий, проступал крепкий торс.
— Я… ищу образ…
— Ну-ну. Дерзайте, милая. Воображение и энергия — вот кирпичики, из которых можно построить все, что угодно.
Холодная улыбка озарила его лицо. Лариса поежилась. Ее проняло не столько от выражения глаз Вернера, сколько от интонации его голоса…
Дома Лариса застала Эдика. В кухне пахло подгоревшим маслом и тостами.
— Я приготовил тебе ужин, — с напряженной улыбкой сообщил он. — Купил грузинского вина. Ты любишь выпить на ночь.
— С чего ты расщедрился?
Эдика перекосило, но он взял себя в руки. Он терпеть не мог намеков на его скупость.
— Тебя кто-то подвез?
— Такси, — сказала она, бросив взгляд на сдвинутую занавеску. — А ты за мной следишь?
