– А сколько тебе нужно?
– Ну, баксов сто. Или лучше двести.
– Двести долларов… – Она вопросительно взглянула на Влада, тот кивнул – мол, все в порядке, не вопрос. – Да, могу. До вечера это терпит?
– А можно сейчас? Ты сейчас где?
– Я в центре. Если так нужно, могу через полчаса быть в нашем кафе на Петровке.
– Отлично! Ты у меня лучшая в мире! Уже вылетаю.
– Через полчаса, – сказала она любовнику после того, как нажала кнопку отбоя.
– Балуешь ты его, – беззлобно заметил Влад, доставая из кармана пиджака бумажник и протягивая ей две купюры. Алла взяла их и чуть виновато улыбнулась:
– Да, наверное, ты прав – балую. Но что делать? Ты же знаешь, я не очень хорошо воспитывала Максима, все время была занята… Им в основном занимался Илья. А теперь, когда Макс вырос, все изменилось, он отдалился от отца и сблизился со мной… Впрочем, что я гружу тебя нашими семейными проблемами, они тебе на фиг не нужны.
– Не в том дело, – отвечал он, уже успевший полностью одеться, пока она говорила по телефону. – Мне надо бежать, да и тебе тоже – иначе опоздаешь на встречу с сыном.
Расстались они на улице – Влад сел в свою машину, а Алла пошла пешком, кафе было в двух шагах от отеля. Напоследок она потерлась щекой об его шею – пусть пахнет ее духами и вспоминает о ней.
Максим опаздывал. Алла успела дойти до кафе, усесться за столик, заказать кофе и клубнику, а его все не было. Поджидая, она невольно задумалась о своих отношениях с сыном и пришла к выводу, что им друг с другом повезло. Оба они ощущали себя не представителями разных поколений, а скорее приятелями.
Наконец появился и Максим, но не один, а в компании очень красивого темноволосого парня, по виду его ровесника.
– Это Гоча, Георгий, – представил Макс. – А это Алла, моя мама.
– Да ладно, хорош прикалываться, – ухмыльнулся Георгий.
– В смысле?
– Ты думаешь, я идиот? Поверю, что такая молодая девушка может быть твоей мамой? – отвечал Георгий.
Если он и притворялся, то весьма убедительно, и Алла довольно улыбнулась.
Она отдала сыну деньги, и Георгий почти тут же поспешил откланяться, чтобы «не мешать им». Алла, конечно, поняла, что Макс попросил у нее доллары для друга, но ей это было безразлично. Сын у нее уже взрослый, и это его дело, как он распоряжается деньгами.
– Красивый мальчик, – заметила она, когда Максим проводил приятеля и вернулся за столик.
– И ты туда же, – с досадой пробормотал он.
– Нет, ну правда! И знаешь, вы с ним чем-то похожи.
– Знаю, – отмахнулся Макс. – Много раз об этом слышал. Ты уже заказала себе что-нибудь?
– Да, вот несут мой кофе, – Алла поблагодарила официантку еле заметным кивком. – А ты что будешь?
– Я бы поел как следует. А то дело к вечеру, а я еще не обедал.
– Бедненький, совсем заучился… Конечно, закажи себе что-нибудь покушать. Кстати, сегодня Антонина должна приготовить на ужин твою любимую свинину по-царски.
– Это здорово, – отвечал Макс, изучая меню, – но домой я сегодня попаду очень поздно. Если вообще попаду сегодня. Может быть, что и завтра.
– Так, это уже интересно, – оживилась Алла. – А ну-ка рассказывай, не темни! Что там у тебя? Очередная девушка?
– Ну вроде того… Только она не очередная. Она особенная, понимаешь? Не такая, как другие.
Алла глядела во все глаза.
– С ума сойти! У тебя появилась постоянная девушка, а я ничего не знаю! И давно вы вместе?
– С весны, – охотно отвечал Максим, видимо, ему было приятно поговорить о своей избраннице. – То есть с лета. Мы познакомились в апреле, а встречаться стали в июле.
– Но как же так вышло, что я до сих пор ничего не знаю? – с шутливой укоризной продолжала расспросы Алла.
Макс замялся.
– Ну-у… Сначала рассказывать было особенно нечего. А потом, когда мы начали встречаться, тебя уже не было в Москве. Вспомни, сколько ты моталась – то на Майорке отдыхала, то на модные показы ездила…
Алла действительно вспомнила об этих своих поездках, в которых ее сопровождал Влад, и глаза ее затуманились.
– А где вы познакомились? – спросила она, вернувшись с небес на землю.
Ответ сына ее ошеломил:
– Да у тебя на презентации, весной. Помнишь, ты замутила тусню, когда открыла новый бутик? Там мы и встретились.
– Не может быть! Надо же, какое совпадение… – пробормотала Алла.
Сын поднял на нее взгляд:
– Ты о чем?
– Да так… Ни о чем. – Она чуть смутилась и быстро вернула разговор в прежнее русло. – И кто же она? Как ее зовут? Сколько ей лет?
– Зовут Лена. Елена Горохова. Ей двадцать пять.
– Двадцать пять? – Безупречные брови Аллы изумленно взметнулись вверх. – То есть она старше тебя на шесть лет?!
– Ну и что? – с вызовом парировал Макс.
– А чем она занимается? Где живет? Кто родители? – расспрашивала Алла, водя рукой по скатерти и рассматривая свой маникюр. По верху каждого ногтя, отделяя розовую часть от белой, шла полукруглая серебряная полоска. «В этот раз дизайн ногтей не очень удачен, на мизинце и среднем пальце вышло так себе», – подумала она, поморщившись.
– Лена учится в ГИТИСе. Кто ее родители, я не знаю. Живет в общежитии, приехала откуда-то с Урала, то ли из Екатеринбурга, то ли из Челябинска. А может, из Магнитогорска. Я не помню, – по тону Макса было ясно, что он уже понял, куда клонится разговор, и сам был не рад тому, что его затеял.
– ГИТИС – это нормально, но провинциалка… – Алла презрительно наморщила носик. – На каком она хоть факультете-то?
– На актерском.
– И что? У вас все серьезно?
Он уловил в ее голосе озабоченность и демонстративно рассмеялся:
– Да не волнуйся ты так! Жениться и прописывать ее в нашу квартиру я не собираюсь. Ты же знаешь, мне всего девятнадцать. Я еще непозволительно молод для серьезных отношений.
Алла на миг задумалась, потом пристально посмотрела на сына и тоже улыбнулась:
– Ну и слава богу. Только очень прошу тебя, будь аккуратнее, не вляпайся в историю! А то знаешь, как это бывает…
– Да знаю я, знаю, – заверил ее сын. – Ты уж за лоха-то меня не держи, ладно?
* * *
Сегодня ему почему-то особенно не работалось. Усмехнувшись, Илья подумал, что в его творческом кризисе уже выработалась целая градация состояний – от «просто не работается» через «не работается вообще» к «не работается особенно». Последний вариант был самой тяжелой формой. Вроде бы все обстоятельства сложились в его пользу – дома никого, сын в университете, Алла уехала по своим делам, соседка, помогающая Алле по дому, придет только к вечеру готовить ужин. Никто не отвлекает, за окном солнечно, в студии прекрасное освещение… А вот поди ж ты – не получалось вообще ничего. Ни один мазок не ложился как надо. И так уже который день… Над несложной, в общем-то, по задумке работой он безуспешно бился вот уже второй месяц.
После нескольких бесплодных попыток Илья наконец отложил кисть. На сегодня пора заканчивать. Он знал по многолетнему опыту: можно, конечно, заставлять себя, насиловать, вымучивая хоть что-то, хоть мизерный результат, но ни к чему хорошему это все равно не приведет. День будет потерян зря. Он проторчит до вечера в студии, ничего так и не сделает, ляжет в постель расстроенный, подавленный, с чувством разочарования в себе и всю ночь будет ворочаться без сна, увязая в печальных мыслях. Утром встанет весь разбитый – и все начнется сначала. Замкнутый круг. Именно так, кстати, и называлась картина, над которой он работал. Задумывая ее, Илья мечтал выплеснуть на холст все свои переживания, все гнетущее состояние обреченности и безнадежности, которое так преданно сопровождало его последнее время, не отпуская ни на шаг. Но работа не шла и облегчения не приносила. «Замкнутый круг». Замкнутый круг… По сути, странно как-то звучит, нелепо и парадоксально. Разве круг может быть незамкнутым? Тогда это уже не круг, а иная геометрическая фигура. Может быть, автор выражения имел в виду не круг, а окружность? Но окружность всегда тоже замкнута, иначе она будет не окружностью, а кривой линией… Господи, и что за ерунда лезет в голову!
Окончательно решив поставить на сегодняшней работе крест – «крест в замкнутом круге», как сформулировал это для себя Илья, – он тщательно вымыл и вытер кисти, убрал краски, прикрыл тряпкой незаконченное полотно. Илья никогда не понимал тех своих коллег, которые оставляли рабочее место в состоянии полного бардака, гордо именуя это творческим беспорядком. Сам он любил чистоту и терпеть не мог, когда вещи лежали неаккуратно и не на своих местах. Алла утверждала, что страсть ее мужа к порядку объясняется тем, что он Дева по гороскопу. Но сам Илья знал, что гороскопы тут ни при чем. Подобное отношение к окружающей обстановке, в особенности к собственной рабочей территории, было у него с детства, и помогла его выработать бабушка. Когда встал вопрос о том, чтобы отдать комнату на втором этаже Илюше под студию, она поставила условие – только в том случае, если он сам будет поддерживать там порядок и чистоту. И он ни разу не нарушил правила договора. Не нарушал их и теперь, когда ни бабушки, ни деда, ни мамы уже не было на свете.
