Понаблюдав за ним, Надежда пришла к выводу, что он из пришедших – старший.
Вскоре в ателье появились еще трое, среди которых была девушка, и принесли какие-то чемоданы. Все вокруг закрутилось, засуществовало какой-то другой, тревожной и непредсказуемой жизнью. Сидевшие в гостиной хозяева казались здесь лишними.
Рыбникова, наконец, представила мужчину, с которым только что говорила:
– Это – Лев Астраханский, прошу всячески содействовать…
– Дальше я сам, – вмешался он, повел цепким взглядом и, задержавшись на Надежде, сказал: – Вы – Раух.
– Я, – ответила она, хотя он и не спрашивал, а утверждал.
– Сколько выходов из ателье?
– Два, – ответила за дочь Ираида Самсоновна. – Тот, через который зашли вы, и еще черный. Он выходит на подъездную лестницу и всегда заперт.
– Мне нужны ключи от всех дверей и всех помещений. – Астраханский обернулся и поискал кого-то глазами: – Ваня! Забери ключи и начинай. Вы, – он снова взглянул на Надежду, – идете со мной.
Она встала, затем испуганно оглянулась на мать.
– Ничего страшного… – прошептала Ираида Самсоновна.
– Ничего страшного, – повторил Лев и уверенно подошел к римской примерочной. Распахнув дверь, обернулся: – Ну что же вы, Надежда Алексеевна? Прошу…
Заходя в примерочную, Надежда нечаянно задела мужчину локтем, и это прикосновение как будто ее обожгло. Она села на стул.
Астраханский плотно прикрыл дверь и обернулся.
– Поговорим?
– Но прежде, – возразила Надежда, – вы объясните, что происходит.
Лев ненадолго задумался, а вслух произнес:
– В вашем ателье украли портфель. В нем – важные партийные документы. Я здесь, чтобы решить этот вопрос.
– Зачем столько людей?
– Искать пропажу.
Надежда опустила глаза:
– Вы из полиции?
– Нет.
– Тогда почему не вызвали полицейских?
– В руководстве партии считают, что нельзя поднимать шумиху. Вам известно, что Ирина Ивановна Рыбникова баллотируется в депутаты Государственной думы?
– Я слышала.
Глядя на нее, он внятно спросил:
– Догадываетесь, о чем буду спрашивать?
– Предполагаю.
– Давайте сделаем так: сначала вы мне расскажете, как все было.
– А вопросы?
– Вопросы будут потом.
– С какого момента начать?
– С того, когда вы впервые заметили портфель Ирины Ивановны.
– Она положила его на комод, как только зашла в эту комнату.
– Это я знаю. И, как видите, портфеля там нет. – Он снова спросил: – А когда видели его в последний раз?
– После того, как администратор Виктория принесла нам кофе.
– Администраторша сразу вышла?
– Конечно.
– Вы с Рыбниковой говорили или примеряли одежду?
– Сначала говорили.
– О чем?
Надежда слабо пожала плечами:
– О разном. О жизни, о работе. Примерка была сложной: я предложила Ирине Ивановне изменить силуэт брюк…
– Меня это не занимает. – Астраханский прошелся по комнате. – Кто еще заходил сюда, пока вы говорили и примеряли?
– Никто.
– Вы уверены в этом?
– У меня есть глаза.
– Могли увлечься работой и не заметить. Сами сказали: примерка была сложной.
– Сюда никто не смеет зайти, когда я с клиенткой. Это – закон.
Лев оглядел стены и потолок:
– В комнате есть видеонаблюдение?
Надежда покраснела:
– Как можно!
– Ах да… Понимаю – здесь раздеваются женщины.
– Видеонаблюдение только на входе. У нас конфиденциальная атмосфера. Нам доверяют.
– Искренне верю… – Астраханский взялся за спинку стула, на котором сидела Надежда, другой рукой вцепился в край венского столика и, наклонившись к ней, тихо сказал: – Дело в том, что вы не можете не знать, куда делся портфель.
– Я вызову полицию! – заявила Надежда, не зная, как еще себя защитить.
Лев выпрямился и, будто нехотя, бросил:
– Ваше право.
– Поймите, – разгоряченно проговорила она. – Я, как и вы, не понимаю, что происходит. Я не знаю, куда мог деться портфель. Просто в какой-то момент он изчез, и все.
– И все? – с улыбкой переспросил Астраханский.
– В конце концов, можете все обыскать. Я не возражаю.
– Не возражаете?
– Нет, не возражаю.
Лев язвительно усмехнулся:
– Здесь не просто все обыщут. Здесь все разберут на молекулы.
– Не смейте мне угрожать.
– Я не угрожаю, а ставлю в известность или информирую, если хотите. – Его голос звучал умиротворенно, он словно размышлял вслух: – Окон здесь, вижу, нет.
– Нет и никогда не было, – сдержанно проговорила Надежда.
– Конспиративные двери, тайные выходы?
– Вы издеваетесь?
– Сами сказали – в ателье конфиденциальная атмосфера.
– Не до такой степени! – резко обрубила она.
Астраханский оглядел ее с ног до головы:
– Вы, кажется, известный человек…
– В определенных кругах.
– Что имеете в виду?
– Всего лишь модный мир столицы.
– Значит, вы – стилист?
– Не люблю это слово.
– Тогда как?
– Модельер.
– Это по-русски. А то, знаете, чуть деньги появятся, любая дуреха – стилист или модель.
– Ко мне это не относится.
– Знаю: вы окончили академию, в Лондоне стажировались.
– Откуда вам это известно?
– Полчаса в дороге плюс Интернет. – Он помолчал. – Значит, окон нет, дверь одна, никто не входил и не выходил?
– То же самое подтвердит Ирина Ивановна.
– Она как раз сказала, что отвлекалась и ни за что поручиться не может. В зеркало, что ли, смотрела…
– Мне нечего добавить. – Надежда встала со стула.
Лев подошел ближе:
– Не верю я вам. Вы врете. И ваша мать тоже врет.
Глядя в его лицо, Надежда заметила, как вздулась и пульсирует жилка у него между бровей.
– Моя мать ни при чем, – сказала она.
– Ее сейчас допрашивают, как и всех ваших работников.
– Когда начнется обыск?
– Он уже идет.
– И долго будет продолжаться?
– Пока не найдем портфель.
– А если не найдете?
– Найдем, – заверил ее Астраханский.
– Нам нужно работать! – запротестовала Надежда и, кажется, нашла аргумент: – На сегодня назначены еще три примерки.
– Придется все отменить.
– Это невозможно, – с напряжением в голосе проговорила она. – Все клиентки – солидные дамы: жена сенатора, народная артистка и высокопоставленная чиновница из Следственного комитета.
– Мне наплевать. И, кстати, вы должны пройти личный досмотр.
– Вот уж нет! – Надежда рванулась к двери, но он ее придержал. – Не нужно драматизировать. Вы сами ввязались в эту историю.
В дверь постучали. В комнату вошла темноволосая девушка с «конским хвостиком», в ее руках был небольшой чемодан.
– Еще занят?
– Можешь приступать, Лариса, – сказал Астраханский, но перед тем, как покинуть примерочную, снова обратился Надежде: – После досмотра пройдете в гостиную. Оттуда ни ногой!
* * *
Когда Надежда вышла в гостиную и встретилась глазами с Ираидой Самсоновной, сразу поняла: ее уже обыскали. В лице матери была какая-то пристыженность и беспокойство за дочь.
– Все нормально? – спросила Ираида Самсоновна.
Надежда молча кивнула и опустилась на диван рядом с матерью.
Валентин Михайлович Соколов, с тревогой наблюдавший за ними, все так же стоял у стены. К нему подошел мужчина и взял его за руку:
– Пройдемте…
Закройщик отдернул руку:
– В чем дело?
– Личный досмотр.
– Я никуда не пойду!
На шум пришел еще один человек из команды Льва Астраханского:
– Вы пожилой человек. Не упрямьтесь и не заставляйте нас применять силу.
– Не смейте меня трогать! – Соколов выпрямился и с вызовом отбросил со лба волнистую прядь волос.
К нему подошла Ираида Самсоновна:
– Валентин Михайлович, прошу вас подчиниться, – она понизила голос: – Все равно не отстанут. В конце концов, они должны знать, что мы ни при чем.
– При всем уважении к вам, – закройщик прикоснулся рукой к груди и возмущенно оглядел обоих мужчин. – Одна только мысль, что эти люди будут прикасаться ко мне…
Не дав ему закончить, вмешалась Надежда:
– Прошу вас, не осложняйте и без того ужасную ситуацию.
Возможно, оттого, что в голосе хозяйки прозвучало отчаяние, Валентин Михайлович позволил себя увести. Когда спустя десять минут закройщик вернулся, по нему было видно, что он оскорблен.
Гостиную пересек мужчина с чемоданом. Он зашел в примерочную, присоединившись к Ларисе, которая теперь проводила обыск. В чемоданах, скорее всего, кроме перчаток и реагентов было оборудование, позволяющее просвечивать стены. Подумав об этом, Надежда вдруг осознала, что до сих пор недооценивала масштабы бедствия, и если она не потеряет свой бизнес – это будет большой удачей.
– Примерки перенесли? – спросила Надежда.
– До всех дозвонились, – ответила Ираида Самсоновна. – Но дату примерок не назначили. Один бог знает, чем все это закончится.
В течение нескольких часов в гостиной ничего не менялось. Иногда кто-нибудь из команды Льва Астраханского пересекал ее быстрым шагом и скрывался в коридоре, ведущем в пошивочный цех, или поднимался на верхний этаж, где были административные помещения.
