Геннадий никогда не думал, что так соскучится по своему городу. И когда самолет делал круг, постепенно снижаясь, когда в иллюминаторе замелькали хорошо узнаваемые шпили Адмиралтейства и Петропавловки, а в последнюю минуту перед посадкой они стремительно пересекли Киевское шоссе с потоком движущихся в обе стороны машин, он прильнул к прохладному круглому стеклу и словно захлебнулся от радости.
А ведь еще вчера Геннадий уверял Ксану, что с тоской возвращается в эту страну, да и то — ненадолго: лишь для того, чтобы разобраться со своими матримониальными делами, а если точнее — получить легальный развод с Ольгой.
Два года назад, удирая из Петербурга, он допускал возможность, что не вернется никогда. Да так бы и было, если бы мировую прессу не обошло известие о том, что неизвестная добрая душа прихлопнула-таки двух олигархов, которые не только пустили его по миру, но и навели на него своих быков. После того, как этих олигархов не стало, их финансовая империя лопнула словно воздушный шарик, а он, Геннадий, стал вполне вольным человеком — по крайней мере может ходить по улицам, не замирая на каждом углу в ожидании, что его выследит и прихлопнет нанятый по дешевке киллер.
За два года, что он не был в аэропорту, здесь ничего не изменилось — то же унылое стеклянное здание, как и прежде. На паспортном контроле пограничник пронзил его взглядом то ли беркута, то ли Вильгельма Конрада Рентгена, потом — заполнение декларации и длинная очередь на другой контроль — к таможенникам. Но даже эти заминки, которые в прежние времена так ere бесили, сейчас показались милыми сердцу пустяками.
Он никого не предупреждал о возвращении, и его никто не встречал. Да и багажа у него особенно тяжелого не было — лишь пара сумок с мелкими подарками родным и близким.
Он вышел на площадь, забитую машинами, вдохнул слякотный воздух и в последний миг решил ехать на такси, хотя собирался экономить деньги и сесть в маршрутный автобус.
Таксист попался пожилой, молчаливый, но зато аккуратный и вполне честный — не стал заряжать клиента, подхватил только еще одну дамочку с того же авиарейса, но она вышла у Парка Победы.
Геннадий посматривал в окна, с волнением узнавал знакомые улицы и удивлялся каждой новой мелочи. А когда въехал в свой двор, то и вовсе заторопился. Расплатившись заранее заготовленными рублями, он не стал ждать лифта, а побежал по лестнице, хотя в этот час дома, скорей всего, никого не было. Замки в двери были те же. И теми же были плохо замазанные надписи на стене. Лихорадочно всовывая ключ, который он берег все месяцы жизни в Германии, Геннадий ощутил, насколько дорога ему эта дверь, эта квартира, куда он должен был войти, и, тем более, живущие в ней его жена и два сына А все остальное, в том числе, и Ксанка, с которой он пребывал в Германии на положении бой-френда — туфта, не более того
Геннадии открыл дверь и шагнул в темную прихожую Это значило, что дома и в самом деле никого не было. Сумки он в глубину квартиры не понес, а сам, даже не снимая обуви, в пальто, заглянул в ближнюю комнату. Там все было знакомым, как перед исчезновением. Он заглянул в другую комнату, а в третьей на диване обнаружил спящего мужика.
Он спал в одежде — в брюках и джемпере, без одеяла, под головой у него была небольшая подушка.
Это что еще за фокус?! Вор вряд ли, забравшись в чужую квартиру, станет в наглую отдыхать. Скорей всего, этот тип проник сюда не случайно, а поселился давно и надолго.
Вот тут-то все у него и оборвалось. Такой подставы он не ожидал. Получалось, пока за ним гонялись по всей Европе, чтобы отнять остатки семейного капитала, который он берег изо всех сил, супруга спокойно предавалась блуду с этим узколицым тощим мужичонкой. Может быть, даже сегодня ночью! То-то он средь бела дня нежится на диване, который Геннадий лично заказывал в ателье! Набирается сил, понимаешь ли…
Лицо у мужика странно дергалось, потом он вдруг всхлипнул. Тоже еще, нежности. Ясное дело, взял ее жалостью. Ольга всегда была слаба на эту тему. И Геннадий, разозлившись, пнул его правой с поворотом, не слишком сильно, но довольно резко.
Мужик просыпался медленно, и за это время Геннадий успел ему врезать еще пару раз.
— Ты что ж, пес приблудный, обрадовался, что хозяин в отъезде?
Его трясло от ненависти к этому типу и он с трудом себя сдерживал, чтобы не вломить всерьез. Не хватает потом самому же вызывать скорую. А то и подзалететь на уголовке.
Но тощий хахаль вел себя странно. Он не защищался, а когда проморгался и сел, вдруг выпалил:
— Здравствуйте, Геннадий Алексеевич. Я же говорил Ольге Васильевне, что вы сегодня вернетесь, а она не поверила и пошла на работу. Извините, что заснул.
После такого неожиданного монолога драться Геннадию сразу расхотелось. Хотя выяснить, кто он такой и с какой стати разлегся в их квартире, все-таки стоило.
— Ты туг кем заделался? — спросил Геннадий по-прежнему грубо — Документы у тебя есть?
Мужик уже поднялся и протянул руку.
— Извините, Геннадий Алексеевич, меня зовут Савва. Я здесь, как бы это сказать, охранял квартиру от бандитов. Они на вашу семью несколько раз наезжали. Ольге Васильевне даже угрожали паяльником. Хотели, чтобы она переписала квартиру на них в счет вашего долга, вот я и…
Мужик был довольно высок, но уж очень тощ. И представить его отбивающим квартиру от бандитов было нелепо.
— Что ты мне лапшу вешаешь? Это ты-то от бандитов? Сторож хренов. Паспорт давай!
Все-таки хозяином и квартиры и положения был Геннадий, и он собирался оставаться им дальше Пока мужик смущен, нужно бы забрать у него паспорт, а дальше уж устанавливать истину На хахаля он в самом деле не очень походил, хотя кто знает, что могло взбрести Ольге в голову за время его, Геннадия, отсутствия Но если это никакой не страж их семейной недвижимости, а квартирный вор, то, тем более, с ним полагалось разобраться.
— Паспорта у меня, извините, Геннадий Алексеевич, нет. И других документов тоже. Я без них живу, — заявил вдруг мужик слегка смущенно.
— Из тюрьмы, что ли, сбежал? — грубовато пошутил Геннадий.
— Да, ушел.
Только этого еще не хватало. Так вот почему он не сопротивлялся! Прикидывается овечкой, а повернешься спиной, всадит перо, вещи свяжет в узел и — к другим, таким же доверчивым Если ему удалось сбежать из тюряги, за ним ой какой длинный должен быть хвост разных дел, на пожизненную потянет.
— Вы ошибаетесь, Геннадий Алексеевич. Я — не квартирный вор и не хахаль, как вы предположили сначала, просто мне кажется, что в вашей квартире я когда-то однажды жил. Может быть, совсем немного или в раннем детстве, иначе бы я вспомнил больше. А насчет тюрьмы вы подумали сейчас правильно. Я в ней оказывался два раза. Первый раз — в Сибири, когда пытались выяснить мою личность, а второй раз недавно, в Крестах, я оттуда выводил вашего сына.
— Какою сына, что ты несешь?!
— Старшего, Петю. У вас очень хорошие сыновья. И жену вы напрасно подозреваете, она у вас изумительная самоотверженная женщина.
— Ладно, уж как-нибудь я сам разберусь.
Мужик никак не хотел отвечать на его грубое «ты», и Геннадий тоже смягчил тон.
— Что вы такое там про Петра отмочили?
Представить разумного старшего сына, студента-отличника, попавшим в следственный изолятор было невозможно. Хотя, пока его не было, тут могло случиться что угодно.
— Почему Ольга не сообщила? Его что, в самом деле в Кресты засунули? Или это все из-за меня?
— Это страшное недоразумение. Петю там должны были убить, но я успел его вывести.
— Вы? Вы что, генеральный прокурор? — спросил Геннадий, недоверчиво усмехнувшись — Или городской судья? Вы уж кому другому такое лепите.
— Не обижайтесь, Геннадий Алексеевич, но я это смог сделать. Хотя было очень трудно. За Петей охотились люди Беневоленского и Бельды. Вы, возможно, не слышали про них. Были такие два фигуранта. Потом их убили.
Так вон оно что! Теперь многое прояснялось Значит, все-таки из-за него! Ну, подонки! Не удалось дотянуться до отца, так они — сына
— Нет, это не из-за вас. Я думаю, Петя чем-то сам, лично, насолил этим людям. Я не знаю чем, но, видимо, очень сильно, если его решили убрать. Мне это знакомый вор в законе рассказал. К счастью, их уже нет в живых. И охранять вашу квартиру тоже нет надобности, — человек, назвавший себя Саввой, смущенно улыбнулся, — я уж так, жил у вас по инерции.
Получалось, что Геннадий ему обязан за сохранность квартиры и спасение сына Хотя все это было очень странно. И какой-то вор в законе. Еще не хватает, чтобы он тоже здесь поселился. Хороша будет малинка-ягодка.
— Савва, извините, как вас по отчеству? — только и мог сказать он, правда, вполне миролюбиво.
— Просто Савва — мужик опять смущенно улыбнулся — У меня, видимо есть отчество, но я его не знаю. Имени своего — тоже не помню. Саввой меня назвал один чудесный старик, когда спас. Это было в тайге, есть такая река, Витим, знаете?
