В двенадцать часов дня мы встретились на углу дома, где обитал Черкашин. Петров взял с собой группу захвата в восемь человек. Я тоже пришла не одна.
– Вот, гражданин следователь, познакомьтесь. Мой внештатный сотрудник, «лучший специалист» Бехруз, – представила я.
– Здравствуйте, – поздоровался Петров.
– Здрасти, началник. Бехруз памагат. Работа делат нада, да? – заговорил Бехруз на своем ломаном русском.
Петров покосился на меня, отвел в сторону и шепотом спросил:
– Вы уверены, что он справится? Он вообще понимает, что сейчас произойдет?
– За него не беспокойтесь, товарищ Петров. Бехруз не подведет.
– Ну, если вы ручаетесь, тогда пошли, – повернувшись к своим парням, он скомандовал: – Занять позиции. Работаем по команде. Первым Бехруз, за ним – мы.
Парни добежали до подъезда и скрылись за дверью. За ними пошли я, Бехруз и Петров.
– Вы, главное, не волнуйтесь. Я буду этажом ниже. Ну, и ребята страхуют. Он вам ничего не сделает, – успокаивал Бехруза Петров.
– Все сделаю. Работа нада делат. Бехруз не трус, – заверил Бехруз.
До третьего этажа дошли вместе. Дальше Бехруз пошел один. Мы выстроились вдоль стен и стали ждать. О том, что Бехруз добрался до места, оповестил резкий звонок. Бехруз успел трижды нажать кнопку, прежде чем хозяин вышел.
– Опять ты, рожа неумытая? – разнесся по подъезду звериный рык.
– Здрасти, хазяина. Опят предлагат выгадная сделка, – услышали мы в ответ голос Бехруза.
– Ты че, рожа, с первого раза не понимаешь? – еще громче зарычал хозяин. – Я ж тебя в прошлый раз предупреждал: увижу снова – вырву ноги. Предупреждал?
– Хароший ремонт, хазяина. Абои, щукатурка, красит, если нада, тожа могу. Соглашайся, хазяина. Выгадный предлажения, – как заведенный лепетал Бехруз.
– Ну, все, урод, попал ты, – рявкнул хозяин.
Он выскочил на площадку, схватил Бехруза за грудки и швырнул вниз с лестницы. В этот момент с верхнего этажа с автоматами наперевес сбежали ребята, отрезая Черкашину путь к квартире.
– Ах ты… тварь! Ты мусоров сюда привел? – заорал Черкашин, бросаясь вниз.
Бехруз посторонился, и из-за его спины показались автоматчики. Потом выступил Петров:
– Все, гражданин Черкашин, отбегались. Поехали в отдел, явку с повинной писать. Слышал я, вы ведь в этом деле специалист?
– Я не понял, это что, у нас теперь за гастеров ОМОН впрягается? – ошалело глядя на автоматчиков, проговорил Черкашин.
Ему никто не ответил. Только Бехруз осуждающе покачал головой. Тогда Черкашин решил попытаться исправить положение.
– Слушай, друг. Ну, погорячился я, с кем не бывает. Ну, спустил тебя с лестницы, – обращаясь к Бехрузу, заговорил Черкашин. – Но зачем же сразу автоматчиков гнать? Мог бы поговорить по душам, объяснить, что к чему. Что ж я – не человек? Прости друг, давай полюбовно договоримся.
– Гражданин Черкашин, вы подозреваетесь в преступном сговоре с целью организации похищения гражданина Дронова. Также вы обвиняетесь в подстрекательстве к убийству, незаконном проникновении на частную собственность. Ну, и оскорбление чести и достоинства гражданина Республики Таджикистан, естественно, – вынув ордер на арест, зачитал Петров. – Про право хранить молчание текст зачитывать?
– Обойдусь, – поняв, что ему не отвертеться, ответил присмиревший Черкашин.
– Вот и славно. Пакуйте его, ребята. А мы еще в одно местечко прокатимся, правда, Бехруз? – предложил Петров.
Черкашина увели. Часть ребят поехала вместе с ним в качестве сопровождения, остальных Петров взял на новое задержание. Мы приехали во дворик, в котором располагалась контора Черкашина. Бехруз снова должен был пойти первым. Его печальный вид насторожил меня. Взяв Бехруза под руку, я шепнула ему на ухо:
– Что случилось? Боитесь? Если вы передумали в этом участвовать, лучше скажите сейчас, чтобы ребят не подвести.
– Нет. Бехруз не трус. Жалка. Бехруз парни жалка, – объяснил Бехруз.
– Кого тебе жалко? – не поняла я. – Ребят из группы захвата? Так с ними будет все в порядке. Вряд ли те, кто внутри, начнут сопротивляться.
– Нет. Там парни жалка. В контора, – пояснил он.
– Чего ж тебе их жалко? Они преступники. Чуть человека не угробили. А другого человека похитили и в глухое место увезли. За что ж их жалеть? – недоумевала я.
– Они Бехруз денег дават. Многа денег. Я домой отправлят. Дочка в Москва поступат. На другой год. На денги парни.
– Не думай об этом, – посоветовала я. – Не такие уж большие деньги они тебе дали. А хочешь, так я тебе эти деньги поменяю. Те, что парни дали, себе заберу, а тебе свои дам. У меня честно заработанные, не сомневайся. Ну, как, по рукам?
– По рукам, хозяйка. Домой приходыт. Менят денги.
С этой радужной мыслью Бехруз и ушел. А через пятнадцать минут было все кончено. Обоих помощников Зиничева вывели из конторы под белы рученьки. Бехруз отправился в свою общагу, пообещав явиться завтра для продолжения ремонта в моей кухне. Петров уехал в отдел, допрашивать задержанных. Ну, а я отправилась в Третью клиническую больницу. Пришло время навестить Нестерова.
К моему удивлению, картина «Журналист Нестеров тоскует в одиночестве на больничной койке», написанная в моем воображении по дороге в больницу, кардинальным образом отличалась от реальности. Я еще дверь в палату открыть не успела, как поняла, насколько я ошибалась. Громкий, раскатистый смех идущих на поправку пациентов разносился по всему этажу. Молоденькая медсестричка, бегущая по своим делам мимо палаты Нестерова, неодобрительно покачала головой. Я виновато улыбнулась и скрылась за дверью. Мое появление было встречено новым взрывом хохота.
– А вот и мой ангел-хранитель, – услышала я самодовольный голос Нестерова.
– Привет, Валер. Вижу, ты не скучаешь? – поздоровалась я.
– Уже нет. И все благодаря тебе. Я как раз рассказывал ребятам, как мы с тобой раскрутили ту банду. Ну, с махинациями в «Медтехнике».
– Очень мило, – вяло отозвалась я. – Можно тебя на минутку?
– Да говори здесь. Парни мировые. А мне передвигаться нельзя. Постельный режим на три недели, – доложил Нестеров.
– Ребят, вы не могли бы нас оставить? – мило улыбаясь, обратилась я к больным.
Естественно, отказать мне они не смогли. Гуськом вышли в коридор и дверь за собой прикрыли.
– Вот видишь, как все просто решается, – улыбнулась я, поворачиваясь к Нестерову. – Палата на любой вкус. Для тебя – общая, а для меня – одноместная.
– Ну, не томи. Рассказывай, как тебе удалось на Дрона выйти? – огорошил меня Нестеров.
– А ты откуда уже все знаешь? – удивилась я.
– Ну, во-первых, далеко не все. А во-вторых, у меня и другие источники информации имеются. Более надежные и обязательные, чем ты, Иванова, – заявил Нестеров.
– Похоже, я догадываюсь о происхождении информации, – многозначительно улыбнулась я. – Значит, ты последовал моему совету и поддержал девушку в трудный момент?
– Естественно. Разве мог я оставить Наташу без поддержки? Как ты и велела, я позвонил ей вчера ближе к пяти вечера и попросил приехать. Наплел, что мне лекарства срочно нужны, а ты в отъезде. Она, кстати, все еще в рыбацком домике была. Сначала мялась, не знала, как поступить. Или отца спасать, или мне помогать. Но я убедил ее, что пакет никуда не уйдет и что вообще может не понадобиться. Сказал, что ты и без пакета Дрона освободишь. Ну, тогда она в больницу и приехала, – начал рассказ Нестеров.
– А когда она успела про возвращение Дрона доложить?
– В три часа ночи! – продолжил Нестеров. – Позвонила, сообщила, что Дрон дома. Радовалась… Тебя всякими добрыми эпитетами награждала. Ну, и меня не обделила. Сказала, что, если бы не я, отца наверняка бы убили.
– Вот так всегда. Работают одни, а лавры другим достаются, – засмеялась я. – Так, значит, у вас с Натальей полное взаимопонимание образовалось?
– Ну, вроде того, – улыбаясь, ответил Нестеров. – Мы пока еще не говорили об этом, но думаю, твоя мысль верна. По крайней мере, я очень на это рассчитываю.
– Это хорошо, потому что ухаживать за тобой целых три недели я не в состоянии. Хочу уехать куда-нибудь подальше из этого города. Отдохнуть, забыть и про Зиничева, и про его дружков, и про погибшего Прохорова.
– Надеюсь, на меня твоя амнезия не распространится? Между прочим, я тут, пока на больничной койке валялся, кое-что набросал. Из этой истории неплохой материал слепить можно.
– А как же Москва? – спросила я.
– А что Москва? Как стояла, так и дальше стоять будет. Вчера с главным редактором созванивался. Он дал добро на сбор материала по делу Зиничева. Командировочные оплатит, – самодовольно усмехаясь, сообщил Нестеров.
– Везучий ты, Нестеров. И материал тебе, и девушка, и командировочные, – улыбалась я.
– Не забудь сломанные ребра и руку приплюсовать, – напомнил Нестеров.
– Ну, что ты, это такие мелочи по сравнению с основным капиталом. Считай свои ребра подоходным налогом на везение, – предложила я.
