Молчание.
— Мы установили, как их зовут. Что, в общем-то, было нетрудно сделать, эти придурки повсюду с гордостью называли свои имена! Ведь это они убрали педофила с улиц города! Это они спасли своих детей от судьбы, которая хуже смерти! То, что они совершили уголовное преступление — напали на человека, им просто не приходило в голову. Я хотел бы, чтобы вы написали заявление. Тогда мы сможем выдвинуть обвинение против них.
Логан разгадал хитрый замысел и раскрыл блокнот, чтобы записать жалобу Труповоза.
Складываем. Складываем. Складываем…
Бумага от бесконечных складываний истончалась на сгибах. От плотно сложенного квадратика оторвался кусочек, и Труповоз тупо на него уставился.
— Мистер Филипс, вы мне можете сказать, что случилось? — спросил инспектор.
Потрепанный человек взял квадратный кусочек бумаги и аккуратно положил перед собой на стол.
И снова начал складывать листок бумаги.
Инш вздохнул:
— О'кей. А что, если сержант напишет, что с вами произошло, а вы потом поставите подпись? Может быть, так будет легче?
— Мне нужны мои лекарства.
— Простите?
— Лекарства. Я должен их принять.
Инш взглянул на Логана. Тот пожал плечами:
— Наверное, в больнице ему дали болеутоляющее.
Труповоз прекратил складывать бумагу и положил руки на стол:
— Нет, не болеутоляющее. Лекарство. Я должен принять лекарство. Или меня завтра не пустят на работу. Они написали мне письмо. Я должен принимать лекарство, или я не буду ходить на работу.
— Это займет всего несколько минут, мистер Филипс, — сказал Инш. — Возможно…
— Никакого заявления. Никаких нескольких минут. Лекарство.
— Но…
— Если вы не собираетесь меня арестовать или в чем-то обвинить, значит, я свободен и могу идти. Вы не можете меня заставить писать заявление.
Это было самое длинное и самое связное высказывание Труповоза, которое Логан когда-либо слышал.
Труповоз зябко поежился и обнял себя руками за плечи.
— Пожалуйста, — проговорил он. — Я хочу пойти домой и принять мое лекарство.
Логан взглянул на грязного избитого человека и отложил ручку. Труповоз прав: они не могли заставить его заявить на людей, которые чуть не лишили его глаза, разорвали ему губу, выбили три зуба, сломали ребро и пинали его ногами между ног. Вообще-то, если он не хочет, чтобы люди, которые били его по яйцам, были наказаны, значит, таков его выбор. Но полиция Грэмпиана тоже не собирается просто выпустить его на улицу. Эти недоумки все еще могут быть там. А сейчас еще и пресса подтянется. «Толпа местных жителей схватила маньяка-педофила!» Нет, «толпа» — это слишком грубо. Эти озверевшие, тупые люди были героями, как ни крути. «Родители схватили педофила!» Да, так гораздо лучше.
— Вы в этом уверены, мистер Филипс? — спросил Инш.
Труповоз кивнул.
— Хорошо. В таком случае вам вернут личные вещи, и сержант Макрай отвезет вас домой.
Логан тихо выругался. Социальный работник просиял, услышав, что не ему досталась такая приятная обязанность. Широко улыбаясь, он потряс Логану руку и быстро удалился.
Пока Бернард Данкан Филипс расписывался за содержимое своих карманов, Инш попытался подбодрить Логана, предложив ему фруктовую пастилку. Когда он вернется в город, будет половина восьмого, а то и восемь. Надо сообщить Джеки, что он опоздает. Если ему повезет, она его дождется, но после сегодняшнего представления шансы не очень велики.
— Значит, он не наш парень? — сказал Логан, нехотя принимая конфету.
— Нет. Это просто несчастный шизанутый вонючий труповоз.
Они смотрели, как грязный избитый человек, морщась от боли, наклоняется и вдевает в ботинки шнурки.
— Итак, — сказал Инш наконец, — мне пора идти. Через полтора часа поднимется занавес. — Он похлопал Логана по плечу и, повернувшись на каблуках, ушел, насвистывая увертюру.
— Чтоб ты ногу сломал, — сказал Логан вслед удаляющемуся инспектору.
— Спасибо, сержант. — Не оборачиваясь, Инш весело помахал рукой.
— Нет, серьезно, — сказал Логан. — Я очень надеюсь, что ты упадешь и сломаешь ногу, черт бы тебя побрал. Или шею. — Правда, он подождал, когда дверь закроется, так что Инш его не услышал.
Когда наконец Труповоз воссоединился со своими личными вещами, Логан изобразил улыбку и повел его к машине на стоянке на заднем дворе. Встревоженный констебль перехватил их, когда Логан расписывался за очередной автомобиль.
— Дежурный сержант просил сообщить, что для вас есть еще два сообщения от мистера Ламли, — сказал он.
Логан застонал. Это была обязанность психолога, которая работала с семьей Ламли, это она должна была разбираться с этими звонками. «У меня и так работы по уши», — подумал он. И немедленно почувствовал себя виноватым. Этот несчастный мужик потерял сына. Самое малое, что он, детектив-сержант Логан Макрай, может для него сделать, это ответить на его телефонные звонки. Он потер лоб: где-то за глазами набирала силу головная боль.
— Передайте ему, что я с этим разберусь, когда вернусь обратно. О'кей?
Логан вывел Труповоза наружу. Весь фасад штаб-квартиры был ярко освещен, под резким светом фонарей телевизионных камер все вокруг стало ярким и контрастным. Десятки их расположились около входа. К концу дня физиономия Труповоза станет известна всей стране. И не важно, виновен он или нет, но к завтрашнему завтраку половина населения страны будет знать его имя.
— Знаете, будет неплохо, если вы возьмете отпуск на пару недель, — сказал Логан Труповозу, когда они сели в машину и поехали. — Чтобы идиоты обо всем забыли!
Труповоз держался руками за ремень безопасности, слегка подергивая его каждые шесть секунд, чтобы проверить, что он защелкнут.
— Нужно работать, — сказал он после паузы. — Если человек не работает, значит, у него нет смысла в жизни. Работа нас определяет. А без определения мы не существуем.
Логан поднял бровь:
— О'кей… — По его мнению, Труповоз был не просто шизофреником — он был больной на всю голову.
— Вы слишком часто говорите о'кей, — заметил тот.
Логан хотел было что-нибудь сказать, но передумал. Какого черта обсуждать что бы то ни было с сумасшедшим! Если очень захочется, он поговорит со своей матерью, когда вернется домой. Поэтому он молчал и вел машину под затихающим дождем. Когда они подъехали к ферме Труповоза на окраине Культса, дождь совсем прекратился.
Логан подъехал к ферме настолько близко, насколько позволяла дорога. Муниципальная команда по очистке весь день усердно работала. Фары машины высветили два контейнера для мусора, каждый размером с микроавтобус, выкрашенные желтой краской, уже облупившейся местами. Контейнеры стояли в высокой траве, рядом со строением номер один. Громадные навесные замки запирали крышки, на тот случай, если кому-то захочется контейнеры вскрыть, чтобы покуситься на гниющие трупы животных, находившиеся внутри.
Логан услышал тихое рыдание позади себя и подумал, что идея с замками не такая уж плохая.
— Мои прекрасные, прекрасные, прекрасные мертвые вещи… — Слезы текли по вспухшей щеке Труповоза и исчезали в бороде.
— Ты им не помогал? — Логан указал на контейнеры.
Труповоз, покачав головой, произнес сдавленным голосом:
— Как я могу помогать варварам в борьбе против Рима?..
Он вышел из машины и пошел через кусты и траву к строению номер один. Дверь была открыта настежь, фары полицейской машины освещали голый бетонный пол. Трупы животных исчезли. Одно строение было очищено, остались еще два.
Логан уехал, оставив Труповоза рыдающим рядом с пустым зданием фермы.
Вечер прошел совсем не так, как Логан планировал. Когда он наконец добрался до паба, констебль Джеки Ватсон еще была там и все еще переживала из-за полученного выговора. А может быть, от него все еще разило Труповозом, хотя возвращался он с опущенными стеклами.
— Ах, как ужасно от тебя воняет…
Либо то, либо другое, но весь вечер она провела, болтая с Саймоном Ренни и еще каким-то констеблем, которого Логан не знал. Никто ему не грубил, но никто и не выпрыгнул из штанов, чтобы броситься ему навстречу и самым сердечным образом поприветствовать. А подразумевалось, что вечеринка в его честь! Ведь это он нашел Ричарда Эрскина. Живого!
Пропустив всего пару пинт, Логан решил, что пора сваливать, и пошел домой, по дороге заглянув в ближайшую круглосуточную забегаловку.
Он не заметил темно-серый «мерседес», стоявший напротив его дома, вдали от света уличных фонарей. Не увидел крепкого мужчину, который открыл дверь со стороны водителя, вышел из машины и натянул пару черных кожаных перчаток. И не услышал, как тот похрустел пальцами, пока он удерживал остывающую рыбу с жареной картошкой на одной руке, пытаясь другой нащупать в кармане ключи.
