Взгляд Клэр скользнул ниже, и на глаза попался другой заголовок: «Кулачная драка в школьной столовой».
А следом еще: «Пропала жительница Бостона; в последний раз девочку видели в компании местных подростков».
Подвал был неотапливаемым, и руки Клэр заледенели. Но холод этот был внутренним.
Она взяла ноябрьский номер и уставилась в первую страницу. В заголовок, который прямо-таки кричал:
14-ЛЕТНИЙ ПОДРОСТОК АРЕСТОВАН ЗА УБИЙСТВО РОДИТЕЛЕЙ. ДРУЗЬЯ И СОСЕДИ ПОТРЯСЕНЫ ПРОДЕЛКАМИ «ВПЕЧАТЛИТЕЛЬНОГО МАЛЬЧИКА».
Холодок пробежал у нее по спине.
«Это повторяется», – подумала она.
– Почему вы мне об этом не рассказали? Почему держали в секрете?
Линкольн подошел к двери и закрыл ее. После чего повернулся к Клэр.
– Это было давно. Я не видел смысла ворошить старую историю.
– Но это же история города! А с учетом того, что произошло здесь за последний месяц, связь представляется мне очевидной.
Доктор Эллиот выложила на стол начальника полиции фотокопии статей из газеты «Транквиль».
– Взгляните на это. В сорок шестом году были убиты семь человек, а девочку из Бостона так и не нашли. Похоже, жестокость здесь не внове. – Она постучала по стопке бумаг. – Почитайте эти статьи, Линкольн. Или вы уже знаете все детали?
Келли медленно опустился в кресло и задумчиво уставился на статьи.
– Да, большинство деталей мне известно, – тихо признался он. – Я слышал эти истории.
– Кто вам рассказал?
– Джефф Уиллард. Когда я заступил на службу двадцать два года назад, начальником полиции был он.
– А до этого вы ничего не знали?
– Нет. А ведь я здесь вырос. Пока Уиллард не рассказал мне, я ничего не знал. Люди просто-напросто не говорят об этом.
– Предпочитают делать вид, будто ничего не было.
– Ну, здесь нужно учитывать и вопрос нашей репутации. – Линкольн поднял голову, наконец встретившись с ней взглядом. – Это ведь курортный городок, Клэр. Люди приезжают сюда, чтобы отдохнуть от больших городов, от преступности. Нам совсем не хочется трубить на весь мир о том, что у нас тут свои проблемы. Эпидемия убийств.
Клэр села напротив полицейского, и они посмотрели друг другу в глаза.
– Кто знает об этом?
– Те, кто жил здесь в то время. Старики, кому сейчас за шестьдесят, за семьдесят. Но не их дети. Не мое поколение.
Она в изумлении покачала головой.
– И они столько лет держали это в тайне?
– Вы ведь понимаете, почему? Они не просто город защищают. Речь ведь идет о семьях. Дети, совершившие эти преступления, все были из местных. Их семьи по-прежнему здесь живут и, возможно, до сих пор стыдятся этого. И страдают от последствий.
– Как Уоррен Эмерсон.
– Вот именно. Посмотрите, как он живет. Один, без друзей. Он ведь больше не совершал преступлений, но его все равно избегают. Даже дети, которые понятия не имеют, что в нем такого страшного. Они просто знают от своих бабушек и дедушек, что Эмерсон – человек, от которого нужно держаться подальше. – Линкольн перевел взгляд на фотокопию статьи. – Ну, вот теперь вы знаете историю своего пациента. Уоррен Эмерсон – убийца. Но не единственный.
– Вы должны были провести параллели, Линкольн.
– Хорошо, признаю: кое-какие параллели существуют.
– Их все даже не перечислить. – Она потянулась к стопке вырезок и отыскала статью из октябрьского номера. – В тысяча девятьсот сорок шестом году все началось с драк в школе. Двое учеников были исключены. Потом по городу прокатилась волна вандализма – били стекла, нападали на дома – и опять виновными были признаны подростки. Наконец, в последних числах октября пятнадцатилетний мальчик зарубил своих родителей топором. Младшая сестра, защищаясь, вытолкнула его из окна. – Клэр подняла глаза на полицейского. – И с каждым разом преступления становятся все серьезнее. Как вы это объясните?
– Когда речь идет о жестокости, Клэр, этот вопрос можно адресовать только человеческой натуре. Но факт остается фактом: мы до сих пор не знаем, почему люди убивают друг друга.
– Взгляните на последовательность событий. Вначале был тихий спокойный городок. Потом тут и там начинают шалить дети. Сначала дерутся между собой. А спустя какое-то время начинают убивать людей. В городе паника, все требуют принятия мер. И вдруг – словно по мановению волшебной палочки – все разом прекращается. И город снова погружается в спячку. – Она замолчала, опустила взгляд. – Линкольн, здесь есть еще одна странность. В больших городах самое опасное время года – лето, когда жара провоцирует повышенную возбудимость у людей. С наступлением холодов преступность резко снижается. Но в этом городе все по-другому. Жестокость пробуждается в октябре и достигает пика в ноябре. – Она подняла на него взгляд. – И тогда, и сейчас убийства начались осенью.
Клэр вздрогнула от внезапно прозвучавшего сигнала пейджера. Она взглянула на номер, высветившийся на дисплее, и потянулась к телефону на столе Линкольна.
На ее звонок ответил техник из отделения компьютерной томографии.
– У нас готова энцефалосцинтиграмма вашего пациента Уоррена Эмерсона. Доктор Чепмен уже едет к нам, чтобы расшифровать ее.
– Вы что-нибудь обнаружили? – поинтересовалась Клэр.
– Отклонения очевидны.
Доктор Чепмен прикрепил снимки к негатоскопу и включил подсветку. На вспыхнувшем экране появились поперечные срезы мозга Уоррена Эмерсона.
– Вот что я имел в виду, – пояснил он. – Вот здесь, распространяется в левую лобную долю. Видите?
Клэр подошла ближе. То, на что указывал ее коллега, представляло собой небольшое сферическое затемнение в передней части мозга, прямо за бровью. Затемнение было однородным, без просветлений. Она просмотрела и другие снимки, но больше никаких отклонений не обнаружила. Если это опухоль, то, похоже, уже локализованная.
– Каково ваше мнение? – спросила она. – Менингиома?
Он кивнул.
– Скорее всего. Видите, какие ровные края? Конечно, потребуется провести диагностику ткани, чтобы установить, злокачественная ли опухоль. Она примерно два сантиметра в диаметре и, похоже, хорошо инкапсулирована. Окружена фиброзной тканью. Думаю, ее можно удалить без остаточных опухолей.
– А она может служить причиной припадков?
– Они у него давно?
– С юности. Уже примерно лет пятьдесят.
Чепмен посмотрел на нее с удивлением.
– И эти массы никогда не исследовали?
– Нет. Поскольку он всю жизнь страдал от эпилепсии, думаю, Помрой счел лишним проводить дополнительное обследование.
Чепмен покачал головой.
– Возможно, мне придется пересмотреть диагноз. Прежде всего потому, что менингиомы крайне редко встречаются у подростков. К тому же менингиома имеет тенденцию к росту. Так что либо она не является причиной эпилепсии, либо это вообще не менингиома.
– Но тогда – что еще?
– Глиома. Метастаз какой-то другой первичной опухоли. – Он пожал плечами. – Это может быть даже давняя инкапсулированная киста.
– Но массы кажутся плотными.
– Скажем, если бы она возникла из-за туберкулезной палочки или какого-нибудь паразита, организм мог бы отреагировать воспалением. Окружить или переплести его рубцовой тканью. Больного проверяли на туберкулез?
– Десять лет назад результат был отрицательный.
– Ну, в любом случае патология налицо. Этому пациенту необходимо провести краниотомию и удалить опухоль.
– Полагаю, это означает, что мы должны перевезти его в Бангор.
– В нашей больнице краниотомию не делают. Мы обычно передаем нейрохирургических больных Кларенсу Ротстейну, в Медицинский центр восточного Мэна.
– Вы его рекомендуете?
Чепмен кивнул и выключил негатоскоп.
– У него золотые руки.
Брокколи на пару, рис и символический кусочек трески.
Луиза Ноултон не знала, хватит ли у нее сил изо дня в день наблюдать, как ее сын голодает. Он потерял еще килограмм, но при этом выражение его лица стало еще более угрюмым, и в нем все чаще сквозило раздражение. От жизнерадостного Барри не осталось и следа.
Луиза посмотрела на сидящего напротив мужа и прочла те же мысли в глазах Мела: «Это все диета. Он такой из-за диеты».
Луиза кивнула на блюдо с картофелем фри, которое она приготовила для себя и Мела.
– Барри, милый, у тебя такой голодный вид! От нескольких ломтиков ничего не будет.
Не обратив никакого внимания на маму, Барри с зубодробительным скрежетом продолжал скрести по тарелке вилкой.
– Барри, прекрати!
Он поднял глаза. Такого пустого и холодного взгляда она еще в жизни не видела.
Дрожащими руками Луиза протянула сыну тарелку с картошкой.
– Пожалуйста, Барри, – пробормотала она. – Съешь одну. Съешь хоть все. Тебе сразу полегчает.
Она удивленно охнула, когда Барри вдруг отодвинул стул и резко поднялся из-за стола. Ни слова не говоря, он пошел прочь, а потом хлопнул дверью своей комнаты. Через мгновение оттуда донеслись непрерывные звуки стрельбы – мальчик включил видеоигру и принялся охотиться на виртуальных врагов.
