– Какой был диагноз? – спросила Алла. Иван без запинки ответил:
– Перелом основания черепа. Сотрясение и травма.
Далее, продолжал он, кантуясь по бесконечным больницам, Иван начал замечать: ему стало необыкновенно везти в карты. Всех соседей по палате в «дурака» и в «козла» обыгрывал – а что еще делать, как не в карты резаться скучными больничными вечерами? Врачи с ним пробовали играть, своих друзей приводили – и все проигрывали… Нет, денег он с этого никаких не имел. Играл на интерес, от скуки…
Головные боли постепенно сходили на нет. Отдаленных последствий – обмороков и припадков – тоже не последовало. Наконец его выписали. Но из армии комиссовали, несмотря на диагноз «практически здоров». Он пытался бороться за то, чтобы остаться в своей летной части, но чиновники упорно стояли на своем: никому не был нужен летчик с такой историей болезни, и на здоровых-то керосина не хватает.
И Иван наконец отступился. Оформил пенсию, стал подрабатывать извозом. В карты играть уже было некогда – и не с кем.
– А жена? – требовательно спросила Алла.
Кольцов помрачнел:
– Жена карты никогда не любила… Да и нет у меня теперь жены.
– Где же она? – Алла хотела знать все.
«Ее право знать», – подумал Кольцов о своей бизнес-партнерше и ответил коротко, сухо:
– Погибла. Несчастный случай.
– Дети?
– Нет.
– Хо-ро-шо, – по слогам произнесла она и взяла с журнального столика нераспечатанную колоду карт.
Лицо Ивана исказилось – ну зачем они все одно и то же?! Сначала – журналист Полуянов. Теперь – эта Алла… У него вырвалось:
– Угадывать карты не стану!
И тут же спохватился, что сказал лишнее зря. Вельская впилась в него своими острыми глазами:
– Ты это тоже умеешь?!
Он замялся. Алла мгновенно взяла тайм-аут:
– Хорошо, не хочешь – не будешь отгадывать. Только не волнуйся. Мыс тобой в «дурачка» сыграем.
Она опять перешла с ним на «ты», но у Ивана уже не было сил сопротивляться.
Алла раздала карты. Ее острые ногти цокали по полированной глади журнального столика. Карты ложились ровненько – одна к одной. Иван не удержался, сказал:
– Красиво у вас получается.
Она усмехнулась:
– В казино и не такому научат.
Кольцов слегка заробел. Вдруг он сейчас оскандалится? В больницах-то играл с такими же, как он сам, любителями. Один раз только завотделением выставил против него шулера мелкого пошиба. Вся палата потешалась, когда Иван громогласно объявлял: «В правом рукаве – туз червей! Настоящий туз – в отбое, был десять карт назад». Шулер тогда с позором ретировался, а медсестричка Милочка, наблюдавшая за игрой, с тех пор стала очень выразительно посматривать на Кольцова… Но то был мелкий ростовский катала, с каплей под носом и немытыми волосами. А тут против него – Алла. Директор казино. Иван теперь окончательно уверился в том, что она – настоящая хозяйка: и казино, и жизни. У Аллы были все повадки настоящей хозяйки.
Вельская изящным жестом открыла козырь – червовую даму – и ловким движением расположила карты в правой руке, заявив:
– Хожу я.
Иван посмотрел в ее спокойные самоуверенные глаза. Взял себя в руки, поинтересовался:
– По вашим правилам, кто ходит первым?
А сам подумал: может, в Москве в «дурака» как-то по-особому играют? Алла удивилась:
– Как – кто? У кого козырная шестерка, тот и ходит. Правил не знаешь?
Иван резким движением оттолкнул свои карты:
– Козырная шестерка лежит в колоде.
Он вскочил. Опять накатила головная боль. В глазах все поплыло, Алла стала превращаться в черное расплывчатое пятно. Сквозь забытье, в которое он уже почти провалился, донесся голос Вельской:
– Быстро! Сколько карт до шестерки?
Иван зажмурился. Его обволакивало удушливое черное облако. Дом горит, что ли? Он прошептал:
– Валет бубновый… Король пик… и потом – две шестерки. Одна из них – козырная.
Потеряв равновесие, он опустился на пушистый ковер.
И последнее, что увидел, было склонившееся над ним взволнованное лицо Аллы.
Глава 14
Слишком много женщин
Тот же вечер – 15 августа, воскресенье. Москва. Лена Барышева
Ромик с отвращением расстегнул верхнюю пуговицу парадной рубашки. Не любит он эти крахмальные заморочки! Украдкой покосился на Лену – та явно была занята своими мыслями – и расстегнул еще пару пуговиц.
Роман и Лена вышли из «Метрополя». Таксисты – о, как они надоели! – сделали на них стойку. Хорошо хоть, не сильно приставали. Метропольские «бомбилы» – элита, у них особый нюх на состоятельную публику. А Лена с Романом – московская училка и школьник – для них большого интереса не представляли. Поэтому брат с сестрой быстро миновали кордон водил, покручивающих на пальце ключи, и не спеша направились в сторону метро «Театральная».
Роман украдкой посматривал на сестру – она совсем онемела, что ли? Лена шла, сосредоточенно задумавшись, и не обращала внимания ни на Романа, ни на свежий летний вечер, ни на нарядные витрины. Ну и ладно, пусть помолчит, все обдумает. Ромик тоже предался своим мыслям. Точнее, одной мысли – Клавка-то, Клаудиа… Ее постер некоторое время висел у него над кроватью (лишь недавно его сменила фотка знаменитого роллера-«агрессивщика» Арло Айзенберга). И вот она, девушка его мечты, наклонилась… и!.. его!.. поцеловала! Одно обидно: ведь никто не поверит, никто. Скажут: гонишь, Ромка, свистишь, Бар!
От поцелуя Клаудии мысли перескочили на слова мага. Неужели тот действительно знает? Знает, где можно найти Ленкиного Ивана?
Но стоп, стоп – ведь ее милый, кажется, прибыл откуда-то из-под Ростова. Что ему делать в подмосковном городке? Прятаться? В записке, которую тот оставил Лене, был явный намек на то, что Ивану нужно от чего-то спасаться. Или от кого-то. Но кто же прячется в глухой провинции, где любой новый человек на виду? Роман еще бы поверил, если б маг сказал, что Иван скрывается где-то в Москве. Или в Лондоне. Или в Екатеринбурге. В любом большом городе. Так, может, это все чушь? Милая копперфильдовская шутка? Фокусник просто назвал от балды первое пришедшее в голову место, чтобы чем-то занять Ленкино время и ее мозги. А сестра-то фокуснику, похоже, и поверила – вон какая задумчивая идет…
У Большого театра было шумно и празднично. Шелестел фонтан, бородатый дядечка пиликал на губной гармошке. Тусовалась группка явно приезжих подростков – в Москве узкие джинсы уже сто лет не носят! Приезжие пацаны фотографировали своих девчонок на парапете фонтана, а гомики, засевшие на лавочке, поедали глазами их обтянутые штанишками попки. Роман терпеть не мог «голубых». Он перехватил парочку плотоядных взглядов, направленных в его сторону, и, чертыхнувшись про себя, застегнул рубашку. Лена, выйдя наконец из состояния меланхолии, предложила брату:
– Посидим?
Роман фыркнул:
– Тоже мне, нашла место.
– Чем тебе не нравится?
Роман показал глазами на лавочку, где примостились женоподобные создания. Лена бросила любопытный взгляд в их сторону, обняла Романа за плечи, притянула его к себе, сказала громко:
– Ты мой красавчик…
Брату оставалось только подыграть. Он по-хозяйски похлопал Лену пониже спины – она сделала страшные глаза – и усадил ее на лавочку.
Роман с удовольствием отметил: сестра почти избавилась от своего отрешенного взгляда. Ее глаза светились озорством. Лена осмотрелась и спросила:
– Пиво тут продают?
Роман закатил глаза:
– Ну ты даешь, мать… Ты же водку только что пила.
– И что?
– Да ничего. Кто же градус понижает? Будешь потом анальгин глушить.
– Ты-то откуда знаешь про градус? – подозрительно глядя, поинтересовалась она.
– Так… общее развитие, – туманно ответил Роман.
Но на сестру вечер в компании с Копперфильдом подействовал явно не лучшим образом. Хотя Лена и оставила мысль о пиве, ее все равно тянуло на подвиги. Она вытащила из кошелька пятьдесят рублей.
– Ромик, будь другом…
Брат сразу понял, в чем дело. Он взял деньги и презрительно поинтересовался:
– Зубочисток твоих купить?
Зубочистками Роман именовал сигареты «Вог», которыми изредка баловалась Лена. Брат не одобрял ее увлечения – сам он никогда не курил и даже не пробовал. «Агрессивщику» без дыхалки – никуда, а от сигарет быстро начнешь пыхтеть, как паровоз из прошлого века. Но сестра принадлежала к другому поколению – ее подружки все иногда покуривали. Ладно, пусть уж побалуется… После такого вечера… Роман купил в ближайшей палатке пачку сигарет с зажигалкой и принес покупки сестре.
– Травись на здоровье!
– Добрый ты у меня, – заметила Лена, неумело щелкая зажигалкой.
– Дай помогу. – Роман спрятал пламя от зажигалки в домике из ладоней, и Лена наконец прикурила. Тут же закашлялась – отвыкла. Весь отпуск обходилась без сигарет.
– Только продукт переводишь, – заметил Роман, когда она неумело выпустила дым через нос.
