— Простите, княгиня, — сказал он, опустив глаза, и молча вышел из каюты.
— Нет! — послышался ему вслед душераздирающий крик несчастной женщины.
Июнь 2009 год.
Спустя несколько дней после поездки в Тулу, Валера позвонил Катерине как — то вечером и сообщил, что его другу Аркадину удалось выяснить адрес женщины, на которую была оформлена квартира Купидонова. Причем оформлена за несколько месяцев до его смерти.
— Ничего себе! — воскликнула Катерина. — Вот те на! Выходит, у Дмитрия Сергеевича еще одна родственница объявилась?
— Мне почему-то так не кажется. — Сказал Валера.
— А, что же тебе кажется?
— Я думаю, что она связана с пасынком Купидонова, и Дмитрий Сергеевич оформил на нее квартиру именно по его просьбе. Ведь в письме было ясно написано, что "он все равно вернется" Он! Не она же!
— Логично! И где же она живет? В Туле?
— В Москве, Катюш. И я сегодня собираюсь наведаться к ней без предупреждения.
— Я с тобой! — воскликнула Катерина.
—
…Женщина жила в Кузьминках, на Тихорецком бульваре. Катерина с Валерой подъехали к означенному адресу к шести часам вечера. В подъезде имелся домофон. Валера набрал номер квартиры незнакомки.
— Кто? — спросил женский голос.
Валера толкнул в плечо Катерину, желая, чтобы ответила она.
— Извините. Мне нужна Сухарева Тамара Васильевна. — Сказала Катерина.
— Это я. — Ответила женщина. — А, что Вы хотели?
— Поговорить насчет приобретенной Вами квартиры в Туле, которая ранее принадлежала Купидонову Дмитрию Сергеевичу.
После этого в переговорах возникла пауза, однако, женщина, хоть и явно растерявшаяся, держала ее недолго.
— А, что, собственно… Что Вас интересует? — спросила она.
— Извините, но переговариваться по домофону по этому вопросу как-то несподручно. Да и потом, тут у подъезда уже люди собрались, и требуют освободить домофон.
Валера с одобрением взглянул на Катерину, поблагодарив ее за находчивость. Ведь возле подъезда, кроме них никого не было.
— Но… Вам придется немного подождать. Я в ванной.
— Хорошо, через сколько нам перезвонить?
— Минут через пятнадцать.
Валера покачал головой.
— Наверняка взяла время, чтобы с кем-то посоветоваться.
— Похоже, — согласилась с ним Катерина. — В шесть часов вечера принимать ванну…?
Через пятнадцать минут женщина предложила Катерине подняться в квартиру.
Она открыла дверь и увидела, что их двое. Лицо ее тут же насторожилось.
— Ой! — воскликнула она. — А я думала, что вы одна, — и предусмотрительно накинула на дверь цепочку.
— Да Вы не волнуйтесь, — начала, было, успокаивать ее Катерина.
— Простите, я живу одна с ребенком. Я….Я не могу впустить вас двоих.
— Хорошо, тогда давайте пока переговорим через дверь, а там будет видно. — Нашелся Валера, испугавшись, что женщина, чего доброго, захлопнет дверь у них перед носом.
— Нас интересует, собственно, один вопрос. Почему Дмитрий Сергеевич Купидонов переоформил свою квартиру на Вас?
— А, кто вы такие, и почему Вас должен интересовать этот вопрос?
— Понимаете… начала Катерина, — дело в том, что мы знали этого человека, а точнее, он являлся большим другом моей бабушки и отца этого молодого человека. — Она указала на Валеру.
— Ну и что же? — пожала плечами незнакомка.
— Мы знаем, что у Купидонова не было родственников, кроме уехавшего из Тулы несколько лет назад пасынка, — сказал Валера, — и именно его мы желали бы разыскать. То есть, когда мы узнали, что Вам теперь принадлежит квартира Дмитрия Сергеевича, то подумали, — может Вы знаете его пасынка, и подскажете, где его можно найти.
— Нет! Я не имею никакого отношения к его пасынку. И не представляю, где он может быть.
— Но кем же тогда Вы приходитесь Купидонову, если он оформил на Вас квартиру? — удивилась Катерина.
— Я просто хорошая его знакомая. Человек, который часто навещал его в последнее время, вот и все. Потому, собственно, он по своему личному желанию и оформил на меня квартиру.
— Ну, если Вы хорошая его знакомая, то наверняка должны были знать, что Дмитрий Сергеевич вел переписку со своим пасынком, — сказал Валера, при этом подумав, — темнишь ты, милая! Что — то Оля Комарова даже ни разу не заикнулась о твоих частых визитах к Купидонову. Уж она-то не могла их не заметить!
— А как Вы познакомились с Дмитрием Сергеевичем? — продолжала расспрашивать женщину Катерина.
— Какая разница? Это все равно не поможет вам найти его пасынка. — С раздражением ответила незнакомка, давая понять, что не намерена больше ничего обсуждать. — У Вас ко мне все?
Катерина с Валерой переглянулись, и одновременно пожали плечами.
— Тогда, прощайте, — сказала женщина, не дождавшись от них ответа на свой вопрос, и захлопнула дверь.
— Ох, не понравилась мне эта дамочка. — Сказала Катерина, когда они вышли из подъезда.
— Да, темная лошадка. Я просто уверен, что она знает пасынка Дмитрия Сергеевича.
— Мне тоже так показалось.
— А раз она его знает и скрывает это, значит, на то имеется веская причина. Но нам, похоже, о ней никогда не узнать!
— Валер, а может….может он в тюрьме?
— В тюрьме? А что….. То есть, ты хочешь сказать, что именно по этой причине Дмитрий Сергеевич мог оформить квартиру на эту самую Тамару…..
— Логичное предположение. Ты со мной не согласен?
— Логичное! И Тамара эта…. То есть ее, по той же логике, должны связывать с пасынком Купидонова совсем даже не дружеские отношения.
— Ну да! Постой, постой! Она сказала, что живет одна с малолетним сыном. Валер, так может….это ребенок пасынка Купидонова?
Саня Лукин и Коля подгорный вышли из тюрьмы почти одновременно, с разницей всего лишь в несколько месяцев. Подгорный, как и положено, отбарабанил свой срок сполна. Лукину же повезло. Он попал под амнистию и вышел досрочно.
Первая встреча Саши с Колей Подгорным произошла на улице. Саша вышел из магазина и увидел Подгорного, как раз направляющегося туда.
— О! Какая встреча! — воскликнул Коля, завидев замешкавшегося Сашу еще издалека.
— Не робей, корешок, убивать я тебя не стану! — и Каля смачно, по блатному, сплюнув через зубы, засмеялся. — Чего с тебя малого было тогда взять!
И Коля, в знак примирения, протянул Саше руку.
— Здорово, корешок!
— Здорово! — ответил ему Саша, протягивая свою.
— Ну, рассказывай, где ты, как?
— Я то? Я в техникуме это…учусь после восьмилетки, на юридическом. Заканчиваю уже.
— Ого! Ученый, значит?
Саша, ничего не ответив, скромно опустил глаза.
— Лихо ты к жизни приспосабливаешься, корешок.
— Да меня, это… дядя Дима туда пропихнул. Он же преподает там. — Сказал Саша в свое оправдание, подспудно понимая, что его учеба вызывает недобрую зависть в душе только что вернувшегося из тюрьмы, Подгорного.
— Понятно! А вообще, как жизнь?
— Нормально вроде! — пожал плечами Саша.
— Ну, что, дружить-то со мной собираешься, или чураться будешь, как все?
— Нет! — сказал Саша.
— Что нет? Чураться или дружить?
— Чураться не буду.
— Ладно, и на том спасибо. Тогда заходи как-нибудь! Я ведь один теперь живу. — И Коля тяжело вздохнул. — Мать умерла, пока я в тюряге парился.
— Я знаю. — Сказал Саша. И ему стало жалко несчастного Колю. И потом, душу Саши разъедала скрытая где-то внутри вина. — От того, что он лично, отвертелся тогда от наказания, а они не смогли! Ну, какая, в сущности, разница, совершеннолетним он был или нет, если наряду со всеми оказался на этом складе, и для чего, тоже понятно! И потом, Коля тогда ведь умолял его выручить Лукина, а он отказался! Как знать, возьми он вину на себя, Коле с Саней, может, и не так бы досталось! Дали бы им для порядка года по два, да и все.
— Да! — подумал Саша. — Жалко Кольку. Мало того, что в тюрьме отсидел, так еще и мать умерла. — И представил, как чувствовал бы себя сейчас на месте бывшего товарища.
— Я, это…зайду. Завтра. — Сказал он.
— Заходи, корешок, потолкуем! — дружески улыбнулся ему Коля.
И Саша стал наведываться к Подгорному.
Тот встречал его с радостью, фальшивой подоплеки которой Саша в силу своего возраста, еще не мог распознать. И он, считая отношение Подгорного к себе искренним, был ему благодарен. — Значит Колька и вправду его простил! И вина, занозой торчащая в сердце, понемногу ретушировалась, уходила в далекое прошлое вместе с Колькиной тюрягой, о которой он не хотел вспоминать.
— Что было, то было, — часто говорил он Саше. — Чего о грустном вспоминать?
У Коли, между тем, часто стали появляться дружки, которых он рекомендовал Саше. А те, увидев у него пацана, кивали в его сторону, со словами, — ну, что, новая смена растет?
