Когда дело было завершено в его пользу, он предложил Саше отметить это событие, и даже пригласил его к себе в загородный дом. Народу на приеме было немного, но люди собрались солидные. Когда Саша явился к клиенту на своих стареньких перекупленных Жигулях, то въехав в ворота, чуть было не вернулся назад от стыда. На стоянке стояло несколько иномарок, да таких, что его восьмера рядом с ними выглядела, по меньшей мере, старой истрепанной козой, которую хозяева уже и не доят и не кормят, а ждут когда сама сдохнет.
На приеме все было по высшему классу, — и еда и выпивка, да и сам дом Виктора Васильевича поразил Сашу своей новомодной роскошью до раскрытого рта.
Хозяин познакомил молодого юриста со своими гостями, в свою очередь, представив его деловым, умным и предприимчивым человеком. Рассказал о том, как лихо Саша прокрутил его дело, хотя ничего такого лихого сам Саша в своих действиях не видел. Это была обычная его работа. Однако слышать эту преувеличенную похвалу из уст такого солидного человека ему было приятно.
Когда гости подвыпили и расслабились, между ними начались всякого рода разговоры. — И деловые, и шутливые, перемежаемые хорошими анекдотами. Саша, налив виски, сел на диван. У него вклиниться в разговоры таких людей как-то не получалось. Он стеснялся себя, чувствовал не в своей тарелке. И тут к нему подсел один человек, который при знакомстве представился неким Вадимом Петровичем. На вид ему было лет пятьдесят. И выглядел он, как и все тут, очень солидно.
Поговорив с Сашей о дежурных пустяках, он вдруг изменил тему разговора.
— Александр, как Вас по батюшке?
— Васильевич, — смущено произнес Саша. — Но можно просто Александр.
— Знаете, Александр, тут некоторые люди в наших кругах собираются открыть солидную юридическую фирму, в которой, кстати, все мы очень заинтересованы. — Сашин новый знакомый указал на гостей. — И я, наслушавшись похвалы про Вас от Смагина, решил кое что предложить.
У Саши глаза засветились острейшим интересом, и он, усевшись поудобней, внимательно посмотрел на собеседника.
— Этим людям не хватает толковых ведущих юристов с практикой. Они сейчас ищут таких. И, знаете, готовы даже предложить не просто работу, но и долевое участие в деле. Конечно, при условии, что человек этот внесет свою долю в начальный уставной капитал.
Саша разочарованно вздохнул, прикинув, что с его то грошовыми накоплениями от продажи наркоты, в такое дело и соваться не стоит.
— Что Вы скажете на то, если я рекомендую им Вас?
— У меня денег нет.
— Экая проблема! Деньги можно ссудить в банке, а еще лучше, занять у знакомых под небольшой процент.
— Занять-то можно, но это ведь очень рискованно.
— Глупости! Я вон свое дело только и начал с заемных денег, а так-то откуда их взять?
Саша постеснялся спросить, какое дело у незнакомца, хотя ему было интересно.
— И потом, какой риск в таком деле? — продолжал убеждать его Вадим Петрович. — Думаю, что Вам — то уж известно, — юридические услуги стоят недешево, а уж в солидной фирме, где основными клиентами будут багатейшие люди нашего города цены на них должны быть очень приличными. Одним словом, как только фирма начнет работать, деньги потекут в нее рекой! И, скажу Вам не загадывая, окупить свой заем Вы сможете в течении нескольких месяцев.
Саша, представив себе перспективу предложенного незнакомцем дела, почувствовал, как у него даже щеки запылали от возбуждения, однако, взглянув на ожидающего от него ответ, бизнесмена, нерешительно пожал плечами.
— А Вы не торопитесь, Александр. Подумайте, прикиньте так и эдак, посоветуйтесь с друзьями, наконец. В общем, если решитесь, то сможете найти меня через Смагина и переговорить.
После приема Саша явился на работу с таким настроением, будто он отбывает тут последние дни. Он пренебрежительно поглядывал на сослуживцев, а особенно на начальника и его родственника — зама, и представлял, как у них откроются рты, если они узнают вдруг, какое ему поступило предложение. Похвалиться, конечно, хотелось, но увы! В их конторе ушлых было достаточно, а Саша вовсе не являлся первоклассным юристом! Так что, язык надо было держать за зубами, чтобы соперникам даже в голову не пришло попытаться перехватить сделанное ему предложение. Ведь чего было бы проще, чем кому — то из сослуживцев, разыскав клиента Смагина, воспользоваться его знакомством с Вадимом Петровичем и предложить себя, вместо Саши.
Советом друзей Саша воспользовался на следующий день.
Коля Подгорный сообщил ему, что наконец-то нашел себе работу.
— Скоро устраиваюсь в фирму к одному крутому мужику.
— Что за фирма-то? — поинтересовался Саша.
— Ювелирная.
Саша присвистнул.
— А чего ты там делать будешь?
— Пока скупать у населения негодное золото.
— Как это негодное?
— Ну, ты, Сашок, даешь! Сейчас очень многие продают некондиционные изделия. Поломанные перстни, кольца, цепочки. Вот я и буду их скупать по дешевке, а мужик этот потом будет переплавлять их в новые изделия и продавать, только уже совсем за другие деньги. Усек?
— Усек.
— Во! Так что, бабла скоро у меня будет навалом! — принялся мечтать Коля. — Первым делом, справлю себе хорошую тачку, а потом на отдых двину. Закачусь куда — нибудь на юга. Можно было и в Турцию смотаться, но с загранпаспортом у меня заморочки начнутся. Я ж сидящий.
Сашок, а ты чего смурной такой? Не рад что-ли за меня, а? Или завидуешь?
Да ты что? Рад, конечно! Просто понимаешь, тут такое дело… — И Саша рассказал Коле о встрече с Вадимом Петровичем и о его предложении.
Ну, и чего ты нос повесил? Хочешь, я у своего будущего компаньона денег займу?
Саша недоверчиво взглянул на товарища.
— А, что? Мы с ним вместе в тюряге сидели, и отношения у нас там сложились, — дай бог каждому!
— Нет! — испуганно воскликнул Коля. — У него не надо!
— Почему?
— Ну… Побаиваюсь я.
Коля громко вздохнул.
— Побаиваешься потому, что он в тюряге был?
— Угу! — признался Саша и опустил голову.
— Дурак ты Сашок, вот что я тебе скажу! А ты хоть знаешь, за что он сидел, а?
— Ну?
— Так вот, я тебе расскажу. Он сидел за скупку икон у населения и за перепродажу их после реставрации. И попался он на этом в совдеповское время, когда это называлось спекуляцией. Сейчас же это называется по другому, — предпринимательский бизнес! — Оформляй под себя фирму, занимайся скупкой и перепродажей, в свое удовольствие, только денежки в виде налогов государству отчисляй. И будешь честным по всем статьям!
Ты, Сашок, не боись! У мужика этого еще с тех времен денежки водятся. Сообразил припрятать вовремя перед арестом. И лежат они у него пока, без дела, одним словом, не работают. А я попрошу ссудить их тебе под совсем невысокий процент, и то дело. У вас, так сказать, взаимный интерес появится. Ты вступишь в дело, и у него денежки чуток поработают! Чего им зря бока протирать от лежания!
… Через некоторое время Коля доставил Саше десять тысяч долларов.
— Всего лишь под два процента! — гордо заявил он. — Исключительно ради нашей с ним дружбы!
— Спасибо, Колян, спасибо! — поблагодарил его Саша.
Деньги он передал лично в руки Вадиму Петровичу, и принялся ждать дальнейших событий. Однако, через некоторое время ему позвонил Вадим Петрович и с прискорбием сообщил, что фирма, еще не успев вступить в свои права, с треском лопнула.
— Понимаете, Александр, "они", — он имел в виду главных организаторов, открывающих это новое дело, — оказались в таких огромных долгах, что трудно себе представить. Одним словом, узнав, что "они" открывают дело, их "накрыли" кредиторы, и изъяли деньги за долги.
— А моя доля? — не понял Саша. — Мою — то долю Вы у них забрали?
— Да, что Вы Александр! Я тут совсем не причем! Меня в этот день и в городе-то не было! А кредиторы забрали все, что имелось в наличке.
— И мои?
— Ну, а как же? Не станут же они откладывать десять тысяч долларов для какого-то там Александра, если "те" им должны гораздо больше того, что они изъяли!
— И что же мне теперь делать? — воскликнул потрясенный Саша и почувствовал, как у него подгибаются колени, а ноги, при этом, становятся ватными.
….. — Ну, ты попал! — рявкнул на него со злостью Коля.
— И меня подставил, падла, перед хорошим человеком!
Куда мне теперь к нему на работу? Где были твои глаза,
сучок, когда ты разговаривал с этим своим Вадимом
Петровичем?
Саша стоял у порога и держался за косяк, чтобы не упасть. Его не то тошнило, не то мутило, разобрать он не мог. Кровь отлила от лица, а глаза горели прямо аж изнутри.
— Я повешусь! — тихо сказал он. — Точно! А, что мне еще остается!
— Ага! Повесится он, как же! А долг твой я что-ли буду отдавать?
