– Что за женщина! – он аж причмокнул от восторга. – Огонь! Да мы с тобой, Ланусик, таких дел натворим! В том числе и в постели!
– Послушайте! – Интересно, а мужской тембр голоса к господину Каплану когда-нибудь вернется? Вроде осколок стекла прижат к горлу, а не к… гм, тестикулам. – Вы что, издеваетесь?! Она же меня сейчас покалечит! Или вообще зарежет!
– Да бросьте, – Скипин насмешливо сощурился. – Ну посудите сами – куда ей бежать?
– А никто бежать и не собирается, – Лана еще сильнее прижала стекло к горлу эскулапа, тот, соответственно, еще сильнее взмок. К счастью, ручеек от его ног устремился в сторону руководства, иначе босоножкам девушки пришлось бы худо. Вернее, мокро и противно. – Вениамин Израилевич, где ваш мобильный телефон?
– В к-к-кармане.
– Достаньте.
Тот подчинился.
Кажется, Скипин что-то коротко гавкнул в мобильник, но что именно – Лана не поняла. Ей, по большому счету, было все равно – вот он, маленький кусок пластика с кнопочками, ее путь к свободе. И пусть даже местонахождение пленницы с помощью Иришки уже установлено, контрольный звонок лишним не будет.
– Каплан, выключи мобилу! – прорычал Корнилов, выплеснув в лицо обнаглевшей девки ведро злобы.
– Даже не думай! – ласково мурлыкнула Лана.
Да, психанула, придавила осколок к шее превратившегося в смердящее мочой желе эскулапа чуть сильнее, чем следовало, но ничего ведь страшного не произошло! Только кожу разрезала еще больше, от чего кровь потекла обильнее, но это вовсе не повод закатывать глаза и ренегатски падать в обморок!
Сидевшая внутри дикая кошара успела протянуть лапу и ловко цапнуть падающий вместе с хозяином мобильник. Она же мгновенно развернула девушку и вынесла ее из кабинета директора.
Метнувшийся следом Корнилов был остановлен Вениамином Израилевичем. Нет, эскулап совсем не раскаялся и не перешел на сторону пленницы, просто сотворенная им лужа плюс валявшееся на пути тело заставили рассвирепевшего директора сначала поскользнуться в луже, затем потерять равновесие, а когда спортивный мужик все-таки нашел равновесие – свою роль сыграла тушка Каплана.
Но Лана в коридоре услышала лишь отборнейший мат и последовавший за ним грохот. Да и то так, на периферии слуха, поскольку была занята. Очень. Набирала номер отцовского мобильного.
Решив, видимо, отомстить за владельца, телефон эскулапа издевательски расхохотался короткими гудками. Занято!
Лана снова лихорадочно запикала кнопками. Лишь бы только она правильно вспомнила номер Кравцова! Лишь бы…
– Ланочка, что ты тут делаешь?
Голос подруги хлестнул по оголенным нервам, руки отреагировали соответственно. Заорать – не заорали, потому что нечем, но телефон выронили, не добрав буквально пару цифр.
– Господи, Иришка, нельзя же так подкрадываться! – Лана быстро подняла телефон и, схватив подругу за руку, затащила ее в офис Скипина, расположенный напротив.
К счастью, он был не заперт. К еще большему счастью – открывался внутрь, что девушка и использовала, подперев ручку двери стулом.
Вовремя. Снаружи послышались явно не относившиеся к культурному наследию нации вопли Корнилова, призывающего охрану. А спустя мгновение дверь содрогнулась под мощным ударом.
Было ясно, что долго бедняга не продержится, но несколько минут у Ланы было. За что следовало благодарить лично Виктора Борисовича, решившего не экономить при обустройстве своего кабинета и поставить дверь из массива дуба, а не МДФ.
– Иришка, держи стул! – попросила Лана, снова сосредоточившись на телефоне. – Да что ж такое-то, а? Гадство!
– Что случилось? – Иванцова испуганно переводила взгляд с содрогающейся двери на подругу.
– Телефон от падения вырубился. О, тут же стационарный есть. Ура! Живем! – девушка бросилась к столу и схватила лежавшую там трубку радиотелефона. – Кстати, у тебя получилось связаться с моим отцом? Может, я напрасно тут воюю?
– Нет, – тихо проговорила Ирина, взявшись за стул.
– Что – нет, не получилось? Елки-палки, у папы опять занято!
– Все – нет. Прости меня.
В следующую секунду стул отлетел в сторону, дверь распахнулась и кабинет грандбосса мгновенно стал тесным от ввалившихся туда охранников.
К Лане подлетел Корнилов, вырвал у нее из рук телефонную трубку и что-то заорал, брызгая слюной. Скорее всего, сообщал девушке свое видение ситуации и комментировал ее неспортивное поведение.
Но Лана ничего не слышала. В голове гудело зависшее от шока сознание, стонала и выла от боли душа, попавшая в капкан предательства.
Хотелось отгрызть и выбросить израненную душу, как отгрызает лапу попавший в западню зверь.
Девушка, не отрываясь, смотрела на бледную до синевы подругу. Иванцова поначалу сутулилась и отводила глаза, но потом выпрямилась и с вызовом вернула взгляд.
Одной кровоточащей потерей в жизни Миланы Красич стало больше.
Корнилов больно ухватил девушку за предплечье и поволок в свой кабинет. Ирина направилась следом.
Само собой, за несколько минут существенных изменений в директорском офисе не произошло. Разве что господин Каплан изволил очнуться и в момент появления беглянки брезгливо осматривал свою подмоченную репутацию… бр-р-р, что это я, конечно же, одежду.
– Тварь! – прошипел он, увидев Лану. – Посмотри, что ты наделала!
– Заткнись, Идя, – презрительно сморщилась девушка.
– Почему вдруг Идя? – хмыкнул Скипин. – Он же у нас Веня.
– У вас – Веня, у меня – Идя. Полное имя – идиот. – Лана, демонстративно зажав пальцами нос, прошла мимо свекольного от гнева эскулапа и села за стол, спрятав под ним руки.
Внутри все заледенело, боли больше не было. Никакой.
– Как она тебя, Веня! – зашелся булькающим смехом толстяк.
– Ничего смешного, между прочим, нет! – маленькие глазки Каплана полыхнули злобой. – С вашего позволения, я пойду, приведу себя в порядок. А потом с огромным удовольствием займусь вашей, Виктор Борисович, дамой.
– Иди, только в темпе там, – махнул рукой Скипин. – И уборщицу позови, пусть уберет следы твоей жизнедеятельности, герой ты наш!
Прощальный взор Вениамина Израилевича, устремленный на Лану, радужных перспектив девушке не обещал. Уважаемый господин доктор с гораздо большим удовольствием обработал бы лицо пленницы концентрированной соляной кислотой, а не кремом.
– Ирочка, – приветливо улыбнулся Виктор Борисович, – что ты там жмешься в дверях? Проходи, садись, устраивайся поудобнее. Вот сюда, напротив Ланочки. Жаль, не знал раньше, что ты лучшая подруга моей жены, иначе отнесся бы к тебе внимательнее. Ты на деле доказала, что являешься настоящей подругой, которая, рискуя вызвать непонимание, делает правильный выбор.
– Я не понимаю, – холодно процедила Лана, с отстраненным удивлением отмечая полное отсутствие боли – а ведь должна быть! – почему вы называете эту женщину моей подругой, да еще лучшей? Я ее не знаю.
– Лана, не надо так! – Иванцова схватила лежавшую на столе салфетку и принялась рвать ее на мелкие кусочки. – Ничего страшного с тобой не происходит, жизни твоей ничто не угрожает. Чести, между прочим, тоже. Ну, выйдешь замуж без любви – не вижу трагедии. Зато муж богатый и успешный.
– Спасибо, детка, – довольно хрюкнул Скипин.
– И ты всерьез рассчитывала, – Ирина заводилась все больше, постепенно переходя на крик, – что я соглашусь снова стать отвратительной уродиной ради твоего сомнительного счастья с гипотетическим возлюбленным?! Требовать от меня такого могла только махровая эгоистка, какой ты всегда и была! Откуда тебе, красотке с безупречной внешностью, знать, что чувствуют обделенные природой женщины? Когда каждое утро встаешь и видишь в зеркале отвратительные прыщи и воспаленную кожу? Когда в глазах вроде любящего тебя мужа нет-нет да и мелькнет отвращение? А потом вдруг тебе удается справиться с этим и стать привлекательной! Ты подумала о всех женщинах – клиентках этой фирмы? Во что они превратятся, если тебе удастся уничтожить «Свежую орхидею»?
– А как же жертвы Сатаниста? – еле слышно спросила Лана, с трудом удерживая себя в вертикальном положении – рано, еще рано, держись!
– При чем тут Сатанист? – искренне удивилась Иванцова.
– Те женщины с содранной кожей тоже были клиентками твоей любимой фирмы. Но им повезло меньше.
– Но… – Ирина на мгновение смутилась. Но только на мгновение. – Им просто не повезло, индивидуальная непереносимость! А десятки женщин счастливы. И скоро будут сотни!
– Умница, Ирочка! – мокрые шлепки, словно опорожнилась корова, означали аплодисменты господина Скипина. – Думаю, мы в будущем станем дружить семьями. Хотя еще утром я начал сомневаться, что хочу связать с тобой, Лануся, свою жизнь. Когда эта милая особа рассказала мне, что ты затеяла, я, если честно, сгоряча хотел избавиться от тебя. Употребив, конечно, по назначению – не пропадать же добру. А потом подложить твое изуродованное изнасилованное тело в избушку к Кирюше. Они жили долго и счастливо и умерли в один день!
