Воцарилось молчание. Петя чувствовал, как у него по спине бегут «мурашки». Он лишь теперь стал по-настоящему осознавать, в каком страшном мире существовал его отец.
– Так, значит, Никулин мог решить сгоряча, что это Сычев организовал покушение? – высказала догадку Нина.
– Мог. Никулин – человек импульсивный. И особенно он крут, когда чует угрозу. Тогда он бьет в ответ, не раздумывая.
– Но ведь Сычев все же хотел убрать его первым?
– Не думаю, что Сычу это было нужно. А если бы хотел…, – Леонид сделал паузу; получилось эффектно, как в театре. – А если бы хотел, то «замочил» бы банкира с гарантией на все сто. И вообще, у вас сейчас там такой беспредел творится… Кто-то решил подмять под себя все сразу. И методы выбрал те, что уже не в моде – шантаж, «мочилово»… Думаю, скоро вообще в вашей области жизни не станет. Помяните моё слово…
Беседа закончилась, и водитель отвез Петю с Ниной обратно в гостиницу. Прощаясь, Леонид предупредил их, что при написании статьи они не должны упоминать ни его имени, ни даже город, где происходило интервью. Максимум, на что согласился Леонид, это чтобы его упомянули в качестве «высокоинформированного источника».
– А я вспомнила, кто это, – сказала вдруг Нина, когда они с Петей принялись раскладывать на столе нехитрую снедь, чтобы перекусить. – Его действительно зовут Леонид. Леонид Миронов, по прозвищу Тёртый. Я еще совсем девчонкой была, когда про него в нашей криминальной хронике рассказывали.
Москва, зима 2004-го года
Лена Никулина
Мне пришлось им всё рассказать. Впрочем, отец и так это уже сделал. Оставались мелкие детали. На том фото в семейном альбоме Огородниковых был дед Андрея, Кирилл Игоревич. Я узнала его потому, что видела уже и раньше, но на другом снимке – в газете (после смерти бабушки отец был какое-то время сам не свой, собирал все материалы, связанные с профессором Огородниковым, статьи, посвященные ему и даже завел на него особую папку. Но причину всего этого я узнала от него совсем недавно). Отец хотел отомстить, но убивать он никого не собирался, это я знаю точно. Он был вне себя от сознания того, что Оксана Огородникова, дочь человека, загубившего, как он считал, его мать, теперь претендует еще и на высокое положение в бизнесе – и где? – в его родном городе, в котором он считал себя если не полновластным хозяином, то, по крайней мере, одним из тех, с кем считаются. Могу себе представить, что он пережил, когда услышал, что его родная дочь (то есть я) встречается с сыном той самой Огородниковой и ждет от него ребенка!
Оксана Огородникова
Череда невероятных совпадений, с которыми пришлось в последнее время столкнуться, заставила меня несколько по-иному взглянуть на мир вокруг, на людей, знакомых и незнакомых, на свою прошлую жизнь… Прежде всего, я пришла к выводу, что любой, даже самый гениально продуманный план может быть легко нарушен парой-тройкой незначительных, на первый взгляд, обстоятельств.
Если Никулин не убивал отца, то это сделал кто-то другой. У меня есть еще один враг, и я не знаю, кто он. Причем этот враг ненавидит и Никулина, пытается завладеть его бизнесом. И в ближайшее время, вероятнее всего, выйдет на меня, чтобы предложить продать мои объекты, которые еще оставались в области. Ради этого он подставил Сычева, убрал Казарьянца и даже…организовал убийство моего отца, с тем, чтобы окончательно настроить меня против Никулина. Кто ж это такой? Ведь он наверняка знал о причине неприязни Никулина ко мне и моей семье. Он – знал, а я – нет. Возможно ли такое? Пожалуй, возможно, если он был знаком с Никулиным или с кем-то из его ближайшего окружения. Но тогда и я должна обязательно лично знать этого человека.
…Тупик… Страж Вишен упорно не желает показать свое истинное лицо…
* * *
Человек, которого покойный полковник Казарьянц называл Посредником, позвонил в офис компании «ОКО» с уличного таксофона и попросил соединить его с госпожой Огородниковой. Ждать пришлось буквально какие-то секунды.
– Слушаю, – раздался в трубке женский голос.
– Оксана Кирилловна Огородникова?
– Да, с кем имею честь?
– Мое имя вам ничего не скажет. Нам нужно встретиться для обсуждения важного вопроса. Павел Игнатьевич Никулин, наверное, уже посвятил вас в суть дела?
– Я пока не понимаю, о чем идет речь.
– Понимаете, но тянете время. Через час я буду ждать вас в кафе, напротив офиса вашей компании. Приходите одна, иначе встреча не состоится.
– Меня это не пугает.
– Напрасно. Ваши деловые интересы в провинции могут пострадать. А нам бы этого очень не хотелось. Через час, в кафе.
Он дал отбой и незаметно огляделся по сторонам. На другой стороне улицы стоял человек, страховавший его.
Все было продумано до мелочей. Ошибки быть не должно…
* * *
– Я пойду с тобой, – сказал Жуковский, прослушав запись телефонного разговора.
– Ты же слышал, Саша – он не подойдет ко мне. Не волнуйся, он не собирается убивать меня. По крайней мере, пока.
– Я буду наблюдать издали. Если он до тебя хотя бы дотронется…
Оксана улыбнулась.
– Ты рассуждаешь, как завзятый собственник. Этому кавказцу нужен мой бизнес, а не я. Он будет вести речь о продаже моих объектов в области. Это «наезд», Саша – такой же, как и на Никулина.
– И что ты ему ответишь?
– Возьму время на размышление. Уж очень мне хочется узнать, кто за всем этим стоит…
В огромной стеклянной коробке кафе в полуденный час было всего-то двое посетителей. По мнению Оксаны, ни один из них не походил на того, кто звонил ей час назад. Она присела, заказала чай с пирожным. Жуковский в это время занял позицию снаружи, на улице, и усиленно делал вид, что разглядывает витрину престижного бутика.
Оксана принесли ее заказ, и в эту минуту в кафе появился новый посетитель. Это был высокий, небритый брюнет в дорогом кожаном пальто. Оксана так и не поняла, приехал ли он на машине или пришел пешком.
Он сразу же двинулся к ее столику, сел без приглашения, как будто они сто лет были знакомы.
– Добрый день, Оксана Кирилловна. Извините, что отрываю вас от дел, – произнес он с характерным (правда, не сильным) акцентом.
– Я пришла из чистого любопытства. О каких-таких моих интересах в провинции вы говорили?
– Я, по-моему, просил, чтобы вы пришли одна. А вы взяли с собой охрану, – сказал он, игнорируя ее вопрос. – Нет-нет, не возражайте. Ваш человек стоит напротив, у магазина одежды. Ну ладно, это не важно. Хорошо, что вы не обратились в милицию. Последствия для вас были бы неприятными.
– Слушайте, перестаньте мне угрожать! – громко сказала Оксана, старательно разыгрывая возмущение. – И вообще, кто вы такой и откуда свалились на мою голову?
Вместо ответа кавказец достал из кармана сложенную в несколько раз газету – «Областные вести».
– Взгляните, Оксана Кирилловна, – предложил он ей, тыкая пальцем в колонку криминальной хроники.
– Да, ну и что? Я в курсе, что какие-то отморозки нападают на все коммерческие объекты в областном центре.
– Это не какие-то отморозки. Это очень серьезные люди, привыкшие получать то, что им нужно. И они просили меня передать вам условия делового соглашения. Вы продадите все принадлежащие вам точки. Мы знаем их число и где они расположены. Квартиру, которую вы купили в девяносто седьмом году, можете оставить за собой.
Он говорил негромко и спокойно, но в каждом слове слышалась угроза.
«Чеченец или дагестанец», – подумала Оксана.
– На размышление у вас будет неделя. В случае отказа ваши объекты будут уничтожены. После чего у вас начнутся новые проблемы, уже в Москве. Так что ваше согласие сохранит жизнь и здоровье многим людям. Ровно через семь дней, в следующую пятницу, мы с вами встречаемся здесь же, в это же время.
Кавказец встал и пошел к выходу. Оксана увидела сквозь стекло, что к нему подошел милиционер. Кавказец показал ему какую-то книжечку, милиционер козырнул и убрался.
– Он тебя заметил, – сказала Оксана Жуковскому, когда они поодиночке (как и было условлено) возвратились в офис.
– Да и я засек, что он был с прикрытием. Народ, по всему видать, опасный. Мафия, – натянуто улыбнулся Жуковский.
– Тут не до шуток. Через неделю они начнут громить мои объекты. Есть ценные мысли, Саша?
– Пойти по официальным каналам. Заявить на них.
Оксана покачала головой.
– У них, я думаю, есть «крыша» на самом верху, иначе бы они не действовали так нагло и открыто. Мое заявление ляжет под сукно, а они спокойно будут делать свое дело. Надо признать, что им удалось использовать противоречия между Никулиным, Сычевым и мной. И, похоже, что мы в этом случае про-иг-ра-ли…
Последние слова Оксана произнесла тихим, задумчивым голосом, глядя в одну точку. У Жуковского неприятно кольнуло под ложечкой – такой он Оксану еще не видел.
