Чтобы обезопасить себя от них окончательно, я достала из сумочки портсигар, извлекла из потайного отделения тонкий шприц и ампулу с веществом, аналогичным по свойствам с деазепамом, но более сильным. Ввела каждому из противников. И со спокойной душой ринулась внутрь корабля, где должны были быть еще двое бандитов.
Один из оставшихся рыскал по коридору на средней палубе. Он вламывался в каюту, ничего там не находил, вламывался в следующую и страшно матерился при этом. Я выждала момент, подскочила, когда он выходил из очередной каюты, выбила у него автомат, врезала локтем в челюсть и впихнула назад в каюту. Он упал на спину, попытался встать, но я врезала ему сначала между ног, а затем штампующим ударом пятки в голову, чем отключила окончательно. После быстро связала его простынями так, что если парень стал бы рваться, то только затянул бы у себя на шее петлю и вновь потерял бы сознание.
Последний из пятерки оказался на капитанском мостике. Избитые капитан со шкипером успели отдать ему часы, деньги, украшения, а он вопил и требовал, чтоб они сообщили ему, где лежат бриллианты.
– Расстреляю всех, суки! Выпущу кишки! Говорите!
Судя по голосу, бандит был вообще сопляком. Он не заметил, как я оказалась у него за спиной. Мой палец проскользнул под спусковой крючок, так что его нельзя было нажать, а второй рукой я резко ударила налетчика по шее. Он без звука рухнул на пол. Автомат остался у меня в руках. Предостерегающе шикнув на членов экипажа, я стащила с головы налетчика маску. Так и есть – пацан лет восемнадцати-девятнадцати. Я связала парня его же ремнем, заткнула рот кляпом из маски, отдала автомат капитану и велела следить за пленным. Сама побежала назад. По пути завернула в каюту и тоже сорвала с валявшегося там бандита маску. Опять – сопляк. Неудивительно, что мне удалось так легко с ними справиться.
На верхнюю палубу я вернулась тем же путем, которым и спустилась вниз. Предстояло самое трудное.
– Эй, что они там, умерли? – заорал верзила из лодки подельнику, который стоял по правому борту. Ворона развел руками. Я перезарядила пистолет, взяла в руку второй и встала во весь рост. Оба моих пистолета выплюнули по пуле, и Ворона, сраженный в грудь, сполз по борту вниз. Пришлось бить на поражение, иначе бы он прикончил телохранителя Льва Владимировича. Следом я изрешетила громилу в катере. Остальные заряды ушли в мотор и в парней с гранатометами. Оба, падая за борт, тем не менее успели пальнуть. Одна граната шарахнула по зарослям камышей на острове позади нас, а вторая скрылась на фоне солнечного диска. В последний момент я увидела, что она по баллистической траектории падает прямо на верхнюю палубу. Спас бассейн. Я нырнула с разбегу в теплую воду, а следом все накрыло столбом огня. Во все стороны полетели стулья, зонтики. От воздействия взрывной волны мне показалось, что голова вот-вот взорвется. Из последних сил я ухватилась за лестницу, потянула тело вверх и вынырнула. Так, наверное, чувствует себя рыба, когда ее глушат динамитом. В ушах все шумело. Кое-как я выползла из воды, подобралась к борту и увидела, как на воздух взлетел объятый пламенем катер пиратов. Все-таки мне удалось повредить топливопровод, и разлившийся бензин вспыхнул, вызвав последующий взрыв бензобака.
Я посмотрела на свою правую руку и поняла, что все еще сжимаю пистолет. Второй пистолет покоился на дне бассейна.
Из-за борта послышались призывы о помощи. Это были неудачливые гранатометчики. Теперь они барахтались в воде, захлебывались и орали. Верзилу нигде не было видно. Рядом пылал катер.
«Орите, засранцы! Подумаете в следующий раз, прежде чем заниматься грабежами», – подумала я и побрела по палубе, разыскивая среди обгорелых ошметков свою сумочку. В «Гюрзе» осталось всего два патрона. Перезарядить пистолет было нечем. От поисков меня оторвали выстрелы. Я рванулась снова к борту. Оказалось, на палубе появился Степан. Он хладнокровно добил бандитов, которые плавали в воде, и подошел к тому, который сидел у борта, толкнул его, разорвал на груди рубашку и обнажил простреленный бронежилет. Бандит слабо застонал, и Степан, не задумываясь, вышиб ему мозги из своего пистолета. Стоявший рядом телохранитель брезгливо отпрыгнул в сторону:
– Ты что, мудак? Ты меня всего забрызгал!
– Эй! – крикнула я им сверху, целясь в коллег из пистолета.
Степан посмотрел вверх:
– О! Ты жива! А мы-то думали, тебя взрывом размазало.
– Меня не так-то просто размазать, – процедила я в ответ, – какого хрена ты делаешь? Может, объяснишь?
– Лично я экономлю деньги налогоплательщиков, – оскалился Степан, – раз они все сдохли, то и судить никого не придется, и нам нервы мотать не будут. Расскажем свою историю как надо, и никто не возразит. Предлагаю найти остальных и «успокоить», пока не приехали менты.
– А я предлагаю тебе остыть, психопат чертов! – рявкнула я. – Давайте оба бросайте оружие за борт, и без шуток. Я сейчас не в настроении и могу запросто пришить любого.
– Ладно, не гони, – испугался Степан, – все, смотри, бросаем! – Он швырнул свой пистолет в воду. Телохранитель швырнул свой пистолет и автомат, который он подобрал на палубе, туда же.
– Без глупостей, – предупредила я, спускаясь по лестнице к ним, – Степушка, а не расскажешь, где ты, сволочь, был все это время, пока я тут веселилась?
– Я был рядом с Львом Владимировичем, – спокойно ответил Степан, – я же отвечаю за его безопасность.
– Если бы мы, как договаривались, перекрыли всю палубу от носа до кормы, то никто бы из этих уродов даже к яхте не посмел приблизиться, – зло сказала я, оттесняя их к баку, – мы бы сняли их еще на воде.
– Ну и что, ты меня теперь убьешь, что ли, за это? – осклабился уверенный в своей безопасности Степан.
По его глазам я все поняла и резко развернулась:
– Стоять, оружие на пол!
– О! О! Евгения, вы что, спятили? – спросил Лев Владимирович, остановившись в десяти шагах от меня. Второй его телохранитель с пистолетом в руке загородил Пахазника своей массивной тушей.
– Брось пистолет, или вышибу мозги! – закричала я ему.
– Евгения, что происходит? – с непониманием воскликнул Лев Владимирович.
– Мне не нравится ваше поведение, господа, – пояснила я, – считаю до трех и стреляю.
– Я тоже ведь выстрелю, – буркнул озадаченный телохранитель, не зная, что делать.
– Значит, будет два трупа, – подытожила я решительно, – один, два…
Сказать «три» я не успела. Телохранитель понял, что я не шучу, и выбросил пистолет в воду. В следующее мгновение меня спасла лишь интуиция. Возможно, мне удалось уловить какое-то движение. Как бы там ни было, но я резко подалась назад, и нож, который в меня метнул Степан, пролетел в нескольких сантиметрах от шеи. Телохранитель, стоявший перед Львом Владимировичем, удивленно хрюкнул, когда нож вошел ему в грудь. Мой пистолет в этот момент развернулся в сторону Степана. Последние две пули перебили ему ноги. Стоявшего рядом с ним телохранителя ударом ноги я скинула за борт. После метнула пустой пистолет в Пахазника. Лев Владимирович выхватил у оседавшего на пол с ножом в груди телохранителя запасной пистолет, однако поднять его не успел. Мое оружие угодило ему в лоб, рассекло кожу и отлетело в сторону. Лев Владимирович с закатившимися глазами повалился сверху на мертвого телохранителя. Степан хватался за простреленные ноги и орал благим матом.
– Не хочешь исповедаться перед смертью? – спросила я у него с угрозой.
– Иди на хрен, сука! – заорал он в бешенстве, брызгая слюной.
– Ответ не верен, – произнесла я спокойно и резко ударила его ногой по простреленной коленке. Боль, должно быть, была адская, но он сам виноват.
Жалобно подвывая, Степан признался:
– Это Пахазник. Он приказал замочить всех пиратов. А если ты останешься в живых, то и тебя тоже.
– Зачем? – спросила я, хотя сама давно догадывалась о причинах действий престарелого олигарха.
– Я не знаю. Он приказал, а я не привык задавать вопросы. Какая разница, кого пришить, – ответил сквозь стиснутые зубы Степан.
– Ладно, живи. – От моего удара пяткой в челюсть телохранитель потерял сознание. Теперь я знала, что ответы на все вопросы знал Пахазник. Надо было заставить его говорить до приезда милиции. Кто знает, чего он там скрывает? Другой вопрос, как заставить его говорить. Я посмотрела на лебедку, удерживавшую спасательную шлюпку по правому борту. Вот то, что надо. Я сделала из троса петлю, набросила ее на ноги Пахазнику и начала осторожно поднимать. От волочения Лев Владимирович застонал, поморщился и открыл глаза. Увидев меня, он замер от ужаса. Затем прошептал дрожащими губами:
– Что ты хочешь со мной сделать?
– Пока не подъехала милиция, я допрошу вас немного. Мне очень интересно узнать правду. Вот смотрите, – я показала ему пульт от лебедки, – сейчас я вас подниму, а потом опущу за борт в воду и буду макать вас до тех пор, пока вы либо во всем не признаетесь, либо захлебнетесь.
