встретила вечеринке для богатых и знаменитых.
Но ничего не выходило.
Тринни вдруг совершенно нелогично захотелось прижаться к крепкому плечу… Просто как к старому знакомому. Чтобы все хоть на миг стало проще.
Только ничего не станет проще. И он – не старый знакомый. Он тот, кто сломал ее жизнь. Как ребенок ломает игрушки – не слишком задумываясь. А она… Она вытащит его из цепких лап смерти. Ради Лейна и Ричарда. Ради себя. Но никак уж не ради него…
Она собиралась высказать ему все это. Но не успела. Он практически стащил ее с кровати.
– Хочу тебя в ванной… под душем.
Как приказ. Приказ, которому невозможно не подчиниться.
Она не успела возмутиться, а он уже вытряхнул ее из нелепого полупрозрачного пеньюара. Дежавю. Глупая одежда. Глупая роль.
– Я не хочу… так! – упрямо твердила она.
Но кто бы ее слушал?
С треском лопнуло тонкое кружево сорочки, распалось спереди на половинки. Он замер на мгновение, сглотнул, глядя расширившимися зрачками на оголившуюся грудь. Она чувствовала этот взгляд, словно он трогал нежные полушария горячими ладонями. Волна сладкой дрожи прокатилась по телу, соски напряглись и заныли.
Черт, что происходит? Она не должна…
Он шумно выдохнул, подцепил резинку трусиков, потянул вверх. Ткань врезалась между ног, болезненно, но до безумия приятно. Ослабла, снова врезалась… Еще раз, и еще…
Ритмично, бесстыдно, чувственно…
Тринни качнулась, он обхватил ее за талию, сорвал повлажневшие трусики, отбросил их в сторону. Коленки дрожали, злость и обида сменились непрошенной истомой, и она покорно позволила отвести себя в душ. Сопротивляться не хотелось, хотелось, чтобы он и дальше делал с ней все, что пожелает…
Ведь секс – лучший способ удержать его рядом. Не дать соскользнуть в смерть.
Берг затащил ее под воду. Струи колко били по обнажённому телу, мужские руки обжигали кожу. Короткие, жалящие поцелуи – в щеки, в губы, в шею.
– Тебе нельзя оставаться, – тихий, почти неуловимый шепот шелестит в ухо сквозь шум воды. – Получится меня вытащить или нет – нельзя.
Слова с трудом проникают сквозь затуманенное сознание, и она трезвеет, поняв, что ей говорят что-то важное. Он целует ее в уголок губ и легонько встряхивает.
Тринни вздрогнула и окончательно пришла в себя, почти не замечая, что обнимается с обнаженным мужчиной.
Значит, нельзя оставаться. Берг за каким-то чертом решил ее предупредить. Неожиданно. Зачем ему это? Совесть замучила? Вряд ли. Таких она не мучает. Похоже, он ведет какую-то свою игру…
Она разберется. Но позже. Пока лучше просто выслушать. Почему ей нельзя оставаться? Если Берг умрет, понятно, что живой и ей не выбраться… Но если все получится? Если ей удастся его спасти… Какие тогда у нее могут быть проблемы?
Спросить она не успевает.
Он сминает ее губы горячим жадным ртом, скользит рукой по груди, сжимает сосок – и она лишь тихонько стонет. Поцелуй в шею и опять тихий шепот:
– С тем парнем все прошло удачно, а значит, ты – ходячий билет в бессмертие. Она тебя не отпустит. Никто бы не отпустил…
Понимание накрыло разом, сжало сердце ледяной рукой, и даже под горячими струями Тринни почувствовала озноб. Берг прав. Практичная Даяна найдет применение такому таланту. О свободе можно и не мечтать.
– Слушай внимательно и запоминай. Тед. Мой человек. Я доверяю ему как самому себе. И ты доверяй. Он тебя выведет.
И она вслушивалась и запоминала. Жадно. Все снова переменилось в одно мгновение: теперь человек, которого она ненавидела, вдруг стал единственным ее спасением.
А он продолжал говорить, перемежая слова ласками и поцелуями.
– Ты Алиса Фанштейн. Идентификационный номер, – он проговорил ряд цифр и букв. – У тебя есть домик в ***. Да, это на краю географии, но так лучше. Избегай больших городов. Кредитные карты получишь в банке. Отпечатки пальцев, скан радужки – там все твое. С этим проблем не будет.
Она кивала. По щекам, кажется, текли слезы, но здесь, под струями, это было не видно. И не важно.
– Идентификационный код надо выучить. Девятнадцатизначный. Но надо запомнить. Повторяй… Три… Пять… Два… Девять…
– Три… Пять… Два… Девять… – еле слышно повторила она.
Странно, но сейчас в ней словно уживались две Тринни. Одна плыла в сладком дурмане, изнывая от острого, болезненного возбуждения, покорно выгибалась, пьянела прикосновений умелых лук. И сама с наслаждением гладила крепкую спину, впивалась в нее ноготками.
А другая ясно и четко соображала, впитывая, запоминая намертво.
Берг вжал в матовую стенку душевой кабины их обеих.
Подхватил под бедра, усаживая на себя. Ворвался – грубо и резко. Но теперь так было надо. Черт его знает почему, но было нужно именно так. Резко, до боли. Сильно. И близко. Невероятно близко.
– Шесть, шесть, восемь… Повторяй! – властный шепот.
И она повторяет.
– Шесть… Шесть… Восемь…
Насаживаясь, вжимая его в себя на каждый счет, на каждую цифру. Не зная, чего хочется больше – прижаться в поисках защиты или придушить к чертям.
– Пять, один, семь…
Кажется, это будет длиться вечно… Под шорох воды, под звон в ушах…
– Пять, один, семь…
Под хлесткие шлепки плоти о плоть, под хриплое короткое дыхание.
– Еще, пожалуйста, – срывается с ее губ.
И она сама почти не понимает, о чем его просит. Повторить снова все цифры или сильнее, быстрее вколачиваться в нее…
И он вколачивается. Яростно, сильно, до синяков сжав ягодицы стальными пальцами.
Хорошо… Остро, пряно, ярко…
А потом мир рассыпается миллиардами колючих струй, по телу жгучей, болезненно упоительной волной разливается наслаждение.
Тринни вскрикивает. Обессиленно повисает на нем, все еще обвивая его руками и ногами.
И уже словно сквозь туман ощущает, как ее укутывают во что-то мягкое. Несут, укладывают в кровать, гладят по мокрым волосам.
– Я принесу тебе кофе… – слышит она тихий шепот. – Ты себе не представляешь, как мне хотелось сделать тебе кофе.
Она так и не узнала, получилось ли у нее. Жив ли Берг. Но точно знала, что все получилось у Теда – хмурого и неразговорчивого мужчины, который помог ей исчезнуть из лаборатории корпорации. Появился, когда она открыла глаза. Дал одежду – темно-серый спортивный костюм и кроссовки от знаменитого бренда. Самые удобные в мире. Все, что нужно, чтобы выглядеть незаметной и двигаться бесшумно.
Тринни сделала несколько шагов – и едва не упала.
Сколько на самом деле она лежала без движения, обмотанная трубками и датчиками? Несколько дней? Не удивительно, что тело не слушается.
Рэй понимающе кивнул и с размаху всадил в плечо
