Эмоции захлестнули Дайнеку, и она выдала:
– Вы самый лучший укаэсовец в мире!
– Ну, это преувеличение, – хохотнул Вадим Григорьевич. – Вот если вы замолвите за меня словечко перед другом вашего дядюшки, скажете ему, что я вам помог…
– Непременно скажу! – решительно заявила она. – Дайте только мне его встретить.
Последнее заявление прозвучало воинственно. «Самый лучший в мире укаэсовец» немного струхнул.
– Нет, вы уж полегче… – поспешно добавил он. – А то бывает обратный эффект.
– Эффект будет самый что ни на есть прямой, – пообещала она и еще раз поблагодарила: – Огромное вам спасибо!
Нажав кнопку отбоя, Дайнека тут же позвонила Труфанову.
– Нам нужно встретиться.
– Ничего не случилось? – забеспокоился он.
– Нет… – но, немного подумав, она уточнила: – Случилось, и мне нужно срочно рассказать вам об этом.
– Не будем терять время, бери такси и приезжай ко мне в Управление.
– Лучше в Дом культуры.
– Хорошо, – согласился Труфанов. – Буду там через пятнадцать минут.
Дайнека встретила его в безлюдном вестибюле. Они прошли в кулуар, куда еще не добрался ремонт и где стояли диван и два кресла. Едва усевшись, Дайнека сказала:
– Я знаю, где искать останки Лены Свиридовой.
Даже не пытаясь выяснить, откуда ей это известно, Василий Дмитриевич спросил:
– Где?
– В Доме культуры. В тот вечер она навсегда осталась здесь.
– Надеюсь, ты понимаешь, что без веских оснований мы не можем перевернуть вверх дном такое огромное здание.
– Этого делать не нужно. Я просто покажу вам, где она спрятана.
Труфанов поднял глаза и спокойно сказал:
– Ну так покажи.
– Идемте. – Дайнека вышла из кулуара и пошла по коридору. Труфанов следовал за ней. Вскоре они опустились в трюм. Там был Вячеслав и несколько его рабочих. Рядом с аварийной колонной уже поставили двутавровые опоры, на которых покоился поворотный механизм сцены.
– Что за помещение? – спросил Василий Дмитриевич.
Она ответила:
– Мы под сценой.
– Вам сюда нельзя, – сказал Вячеслав. – Здесь скоро будет опасно. Демонтируем бетонную колонну.
– Боюсь, демонтаж придется немного отсрочить, – проговорила Дайнека.
Вячеслав удивленно уставился на нее.
– Во-первых, у меня сроки, во-вторых, не тебе здесь решать.
– А я и не буду. – Дайнека указала на Василия Дмитриевича. – Решать будет он.
– Не раньше, чем узнаю, о чем идет речь, – заметил Труфанов.
Дайнека подошла к колонне, предназначенной к сносу. Не решившись перечить, Вячеслав надел ей на голову каску. Вторую протянул полковнику.
– Ну так что? – снова спросил Труфанов.
Дайнека занесла руку, чтобы коснуться колонны, но на полпути отвела ее в сторону.
– Тело спрятано здесь.
Все, включая рабочих, безмолвно смотрели на поверхность бетонной колонны.
– Я хочу знать, с чего ты это взяла, – сказал Василий Дмитриевич после непродолжительной паузы.
– Вечером шестого апреля восемьдесят четвертого года, когда была готова опалубка для этой колонны, Свиридову заманили на сцену. – Дайнека показала рукой наверх. – Поскольку настил сцены для монтажа поворотного круга был демонтирован только частично, его край вплотную примыкал к верхнему краю опалубки. Свиридову убили на сцене и сбросили внутрь опалубки. Думаю, тело легло в основание. Утром седьмого апреля привезли бетон и через рукав бетононасоса стали его заливать. Спустя несколько часов опалубка была наполнена до самого верха.
– Рабочие могли заметить тело, – усомнился Труфанов.
– Высота опалубки около семи метров, сечение не такое большое. Что-то разглядеть можно было только с колосников, с высоты десяти-двенадцати метров. Не думаю, что кто-то из рабочих туда забирался.
– А почему именно в этой колонне, а не в какой-то другой? Их здесь пять.
Дайнека показала на трещины в основании.
– Из-за того, что при заливке там оказался труп, нагрузки перераспределились, что значительно снизило прочность колонны. По ней пошли трещины, и теперь ее нужно менять.
– Ну хорошо… У тебя есть хоть какие-то доказательства? – напрямик спросил Василий Дмитриевич.
– Зачем? – Дайнека пожала плечами. – Разве ее не будут ломать? Скоро сами во всем убедитесь.
Труфанов сказал Вячеславу:
– Демонтаж откладываем на пару часов. Нужно вызвать следователя, криминалистов и понятых.
Вячеслав послушно кивнул, а Дайнека спросила:
– Если я не нужна, можно пойду?
Василий Дмитриевич озабоченно посмотрел ей в лицо:
– Что-то ты бледная. Иди погуляй, но через два часа возвращайся.
– Мне обязательно при этом присутствовать?
– Не я затеял всю эту кашу.
– Поняла. Через два часа вернусь.
Дайнека покинула трюм и на автомате вышла из Дома культуры. Пересекла площадь, двинулась вдоль домов, зашла во двор и села на лавку. Потом вдруг поняла, что сидит у подъезда Лены Свиридовой. По двору бегали дети, гуляла мамаша с коляской. Был погожий июньский день, ярко светило солнце, и не верилось, что в темном трюме, в бетоне, лежат останки девушки, которая когда-то жила в этом доме и смотрела на это солнце.
Прошло почти два часа. Дайнека встала и направилась к Дому культуры. Она трусила, что с ней бывало нечасто.
У служебного подъезда стояли две машины полиции и одна «Скорая помощь». На улице курили мужчины в форме. Она прошла мимо них и свернула в подъезд. У вахты встретила Труфанова.
– Вовремя, – сказал он.
– Начинаем? – спросила Дайнека.
– Все готово.
Они вдвоем направились в трюм, где и без них оказалось много народу. Какой-то мужчина держал на плече большую видеокамеру.
– Здесь телевидение?
– Наш человек. Будет фиксировать весь процесс.
У Дайнеки возникло тоскливое, тянущее чувство неуверенности в собственной правоте. Представив, что может опозориться, она тут же прогнала эту мысль.
К ним подошел Вячеслав.
– Напоминаю, работы по демонтажу займут часа три.
– Отбойных молотков сколько? – осведомился Труфанов.
– Два, но одновременно они вряд ли смогут работать. Скорей всего организуем их так: пока один отдыхает и меняет пику, другой долбит.
– При чем здесь пики? – мрачно спросила Дайнека.
Вячеслав разъяснил:
– Это насадка, которая долбит бетон. Она быстро приходит в негодность. – Он снова взглянул на полковника. – Для резки арматуры есть сварщик с горелкой и две болгарки.
Все смотрели на колонну, в нескольких метрах от нее на подставке лежали два газовых баллона.
– Начинаем, – скомандовал полковник Труфанов.
– Ра-а-азойде-е-емся! – закричал Вячеслав и подал знак рабочим.
Наблюдатели расступились. Двое мужчин забрались на леса, им подали инструменты: одному – отбойный молоток, другому – газовый резак. Тот, что с отбойником, встал в удобную позу, приставил инструмент к верхней части колонны и нажал на рычаг. Раздался взрывной вибрирующий звук, взвихрилась цементная пыль. Через несколько минут изрядный кусок бетона повис на металлической арматуре. Рабочий с газовым резаком в несколько приемов отсек его, и он упал к подножию колонны. Кусок тут же положили в носилки и унесли.
Долбеж продолжался до тех пор, пока не потребовалось снизить леса. Рабочие опустились на пол, с лесов сняли настил, убрали верхние стойки и перекладины. Потом настил положили на уровень ниже.
Рабочие влезли наверх, и отбойник снова вонзил в бетон свою пику. Огромные куски падали и падали на пол, поднимая столбы пыли и заставляя вздрагивать тех, кто стоял вдоль стен. Дайнеке и Труфанову принесли респираторы.
С начала работ прошел не один час. Дайнека переминалась с ноги на ногу. Процесс демонтажа оказался мучительным не только морально, но и физически. Колонна неумолимо теряла высоту. Наконец леса и вовсе убрали. Теперь рабочие стояли на полу. Упала очередная глыба бетона, и, когда следующий кусок повис на железных прутьях, рабочий с отбойником снял респиратор, поднял руку и отступил. Когда он повернулся, по его лицу стало ясно, что тело Свиридовой здесь…
Человек с камерой максимально приблизился и медленно обошел полуразрушенную колонну. Сработали вспышки фотокамеры. Следователь громко сказал:
– Понятые! Пожалуйста, подойдите.
Труфанов шагнул к колонне, Дайнека подалась следом, но когда увидела застывшее серое месиво, в котором отчетливо угадывались человеческие останки, задохнулась рыданиями и уткнулась в плечо Труфанова. Он крепко прижал ее к себе и тихо сказал:
– Ничего… ничего… ничего… Зло – оно подкрадывается по-подлому, как болезнь. А добро, как врач, всегда приходит с опозданием.
Глава 45. Торжественный случай
– Ради такого случая надень строгое платье, – посоветовала Мария Егоровна.
Мать возразила:
– Лучше нарядное.
Надежда стояла в дверях и просто наблюдала за тем, как она собирается.
Дайнека положила на кровать цветастое платье и уронила руки.
