Но квартирой дело не закончилось.
Незаметно у них вошло в привычку, что Алла перед любым важным решением советуется не с ним, а с Никитой, а потом уже ставит мужа в известность. Она тратила на себя невероятные, по мнению Бориса, деньги, но когда он попытался урезать ежемесячно выдаваемую жене сумму, Никита ткнул его носом в очередную ошибку, грозящую лишением премии. Борис заскрипел зубами, но согласился спонсировать новую Аллину блажь в виде каких-то необычных процедур, после которых жена должна была помолодеть на пару лет. В результате он все-таки оказался в выигрыше, потому что Никита нежданно-негаданно повысил ему оклад, да и Алла осталась довольна — не могла спокойно пройти мимо зеркала, обязательно посматривала на себя, и на губах мелькала загадочная усмешка. А на шее супруги по-прежнему поблескивал опал, словно отражающий блеск ее глаз.
Когда Никита случайно проговорился, за какие деньги он купил драгоценность, Борис мысленно ахнул. Стоимость, конечно, была не запредельной, но в его представлении отдать столько за паршивую побрякушку мог только ненормальный. Или очень богатый, бездумно швыряющий деньги направо и налево. В общем, как раз такой, как Никита. Иногда по вечерам, поглядывая на опал, который Алла клала на полочку трюмо возле кровати, Борис представлял себе, что бы он купил, окажись у него на руках такая сумма, и каждый раз решал, что поставил бы половину на какую-нибудь многообещающую лошадь на скачках (на ипподроме он никогда не играл, но ему казалось, что он непременно должен выиграть), а другую половину потратил бы на всякие мелкие удовольствия, вроде посещения ресторанов и казино. А самое главное — ни копейки не дал бы жене, и так высасывающей из него бабки каждый месяц.
Пару раз Борису приходила в голову мысль развестись с Аллой, но здравый смысл услужливо подсказывал, что тогда он потеряет все, что имеет. А с нее, со стервы, еще станется выйти замуж за его брата, и тогда они оба будут в полном шоколаде, а он, Борис, очень далеко от того шоколада. Нет, раз уж он женился, то выжмет из своей жены все по максимуму. Пусть не думает, что только она может тянуть из него деньги. Он тоже не лыком шит, еще возьмет свое. Даже если его брат, сующий во все свой нос, будет против.
* * *
Администратор за стойкой поднял брови при виде Даши и хотел что-то сказать, но сдержался. Эти русские… Видимо, дамочка напилась и упала в воду. Или просто развлекалась с любовником. Хотя не похоже по ее лицу, чтобы она развлекалась. Остается надеяться, что ее не изнасиловали. Еще не хватало новых разбирательств с полицией! Их и так достаточно на последний заезд. Вот что озабоченно думал турок.
Не обращая на него внимания, Даша подошла к стойке и открыла журнал регистрации.
Администратор возмущенно смотрел, как она листает страницы, оставляя на них мокрые следы, но почему-то промолчал. Сумасшедшая русская, крепко сжимая что-то в левой руке, правой вела по строчкам, бормоча себе под нос. Дойдя до трех одинаковых фамилий, написанных одна над другой, она взглянула на номер и, так и не посмотрев на турка, пошла из холла в сторону второго корпуса. На полу за ней оставались маленькие лужицы.
Даша постучала в дверь номера Аллы и подождала. Никто не отвечал. Она постучала еще раз. Тишина. Повернулась было к двери спиной, и тут в замке заскрежетал ключ.
Створки приоткрылись, и Даша увидела Аллу. Та была в сиреневом пеньюаре, не скрывавшем чуть полноватую фигуру. Волосы, обычно тщательно уложенные, растрепались, но вид у Аллы был совершенно не заспанный.
— Даша? — удивилась она. — Что случилось?
Даша, не говоря ни слова, протянула ей опал. Несколько секунд Алла молча смотрела на него, а потом ахнула и схватила камень.
— Что тут такое? — прозвучал из глубины номера мужской голос.
Даша подняла взгляд и увидела за Аллой… не Бориса, а Никиту в майке и джинсах. Он недоуменно посмотрел на Дашу, потом перевел глаза на Аллу и наконец увидел камень. Глаза у него расширились, и он, издав невнятный звук, схватил опал, поднес к глазам. Подержав так несколько секунд, опустил руку и повернулся к Даше:
— Откуда?!
— Из бассейна, — ответила та. — Лежал на дне. Я там купалась и случайно нашла.
О том, что с одной стороны опала обнаружился след от жвачки, который она долго отскребала, Даша промолчала. Пускай сами разбираются, как камень оказался в бассейне и где от него цепочка. У самой Даши не было никакого желания размышлять над этим. Слишком много загадок, и у каждой плохой ответ.
Алла с Никитой переглянулись, и Даша поняла, что мавр сделал свое дело.
— Спокойной ночи, — пожелала она, поворачиваясь к ним спиной.
— Даша, постойте… — Алла придержала ее за рукав. — Спасибо вам огромное за находку. У меня слов нет, как я вам благодарна. Ведь кулон не просто ценная вещь — это подарок любимого человека…
Она замолчала на полуслове, но Даше и без ее слов все было понятно.
— Хорошо, хорошо, — махнула она рукой, стараясь не глядеть на обоих. Ей было неприятно. Даше не нравился Борис, но Никита нравился теперь еще меньше.
— Да, Даша, — раздался голос Никиты, когда она уже сделала шаг в сторону, — вы девушка деликатная, пожалуйста, не заставляйте нас убеждаться в обратном.
Не обернувшись и не ответив, Даша медленно спустилась вниз по лестнице. Ее начало знобить. Все, надо идти к себе, мелькнуло у нее в голове. Не хватало еще привезти простуду из Турции…
Она поднялась к себе и вошла в комнату. Кондиционер работал, и она замерзла окончательно. Выключив его, Даша завернулась в одеяло и подошла к окну. Скоро домой, сказала себе успокаивающе, скоро домой. Мама очень обрадуется Морошке, и все неприятное останется позади. Теперь нужно лечь и сразу уснуть.
Она улеглась в кровать, сказала себе: «Ну все, спим». И только теперь расплакалась.
Яркий красный мяч качался в синих-синих, неправдоподобно синих волнах, напоминая картинку из чудесной детской книжки со стихами, которые папа читал ей под торшером с голубым абажуром. Тень от абажура падала на страницы книги, и море оживало, и Даша все время, что лежала на пляже турецкого отеля, вспоминала ту оживавшую картинку, которая теперь казалась ей в тысячу раз лучше, чем настоящее море.
Она ненавидела Турцию. Ненавидела. Не-на-ви-де-ла.
С самого утра она начала отсчитывать часы, торопя и подгоняя время, но оно, как назло, тянулось ужасно долго. Делать было нечего, пришлось опять идти на море, но купаться Даша не стала и сидела под зонтиком, глядя на волны и купающихся. Можно было бы купить какую-нибудь книжку, чтобы скоротать время, но читать Даше не хотелось. Ничего не хотелось. Только спать.
— О, хоть искупаемся напоследок, мужики!
Невдалеке плюхнулось на лежак грузное тело, за ним другое. Господи, вздохнула Даша, опять Василь Семеныч со товарищи. Да сколько же можно! Что им, места мало на пляже?
Однако справедливости ради следовало признать, что места и впрямь было не очень много. Даша пришла поздно, еле успев на завтрак, потому что проснулась в половине десятого, и теперь чувствовала себя совершенно разбитой. К тому времени, как она приползла на пляж, все места были заняты, и ей достался последний лежак с зонтиком. Конечно, можно было бы улечься под навесом, но там мелькали фигуры Женечки и Сонечки, и Даша отказалась от мысли пойти туда.
Она поискала глазами Максима, но его не было. Не было и Аллы, и Никиты с Борисом. Думать о них не хотелось, и Даша устало прикрыла глаза.
— Мам, мама! — звонкий голос разносился над пляжем. — Мам, посмотри, что я нашел! Ну мама же! У меня коралл, настоящий!
Даша подняла голову и вгляделась в белобрысого мальчишку, прыгавшего около берега. Он махал чем-то, зажатым в кулак, а потом опустил голову в воду прямо там, где сидел.
— Алеша! — раздался молодой женский голос. — Подожди, сейчас папа подойдет, и вы поныряете подальше. Не надо здесь, здесь грязно.
По-моему, тут везде чисто, подумала Даша. Интересно, у парнишки папа такой же белобрысый?
Через пару минут подошел папа, оказавшийся большим рыжеватым здоровяком с розовой кожей, обгоревшей на солнце. Взяв мальчишку за руку, он завел его чуть подальше в море, и они начали нырять. Паренек нырял неумело, но очень старательно и не выпускал из руки свой коралл. Да что он там такое нашел и держит? Даша улыбнулась. Наверное, какую-нибудь ужасную ерунду.
— Алеш, отдай мне твой коралл! — крикнула женщина с берега. — Тебе же неудобно!
— Удобно! — отозвался мальчишка и нырнул следом за отцом.
Дашу словно по голове стукнуло. Мальчик Алеша, его мама и рыжий папа исчезли, перед ней вместо моря был бассейн, и в ушах звучал хрипловатый голос: «Можно нырять как угодно, главное — угол наклона тела… Спорим, красиво нырну?» Словно перед ней прокрутили фильм, и она видела сейчас на экране, как смеется Женечка, качает головой Алина и неуклюже падает в воду Борис, сжимая кулаки. Так вот зачем все это было нужно! И понятно, откуда жвачка на камне — когда он плыл по дну, он прилепил его тем, что оказалось под рукой. С минуты на минуту должна была объявиться полиция, и больше делать ему ничего не оставалось.
