Самое обидное в этой жизни – сознавать, что многое ты запорола сама и винить в этом, кроме себя, некого. Дни были похожи друг на друга, и чем дальше, тем больше меня охватывала страшная тоска. Приезжала Лариска, но даже подруга не могла развеять мою хандру.
Разговор с матерью у нас все-таки состоялся. Однажды вечером, когда отчим возился с внезапно забарахлившим «жигуленком», и мы с матерью сидели в комнате одни, я решилась.
– Ма! – позвала я ее.
Она подняла голову, и в ее глазах я прочитала страх. Она не хотела, чтобы я ее спрашивала об этом. Но остановиться я уже не могла, мне нужна была правда.
– Ма! А почему ты не сказала мне про отца. Настоящего. Зачем надо было все скрывать? А?
Ее лицо исказилось, но через минуту она уже справилась с волнением.
– Я и сама многое не знала, – cкороговоркой сказала она, подтыкая мне одеяло с двух боков. Я узнала, что он в нашем городе, лет пять назад. Увидела его портрет в газете. А до этого думала, он уехал, исчез из моей жизни навсегда. И что я должна была говорить? – сказала она, переходя от оправданий к наступлению. Я усмехнулась. Я хорошо знала свою мать.
– Я тебя не обвиняю, я просто хочу знать, как все было?
– А как было? – с внезапным ожесточением сказала мать. Я влюбилась без памяти. Наивная романтичная дурочка, только что приехавшая из Питера на каникулы в свой город. Голова у меня была забита возвышенными материями, и о прозе жизни я даже не догадывалась. Он ничего не обещал, – добавила она. – Я знала, что он женат, но думала, что все как-то утрясется и мы будем вместе. Но когда я заговорила о будущем, ему это не понравилось, и он пропал из моей жизни, а я осталась с пузом. Тебя эта версия устраивает?
– Да. Кроме одного. Почему ты не сказала ему о ребенке?
– О чем-то просить? – вспыхнула моя мать. – Ни за что! – отчеканила она. – Я сказала себе, что выращу тебя сама.
Я вспомнила отголоски старых маминых споров с бабкой, коим я была неоднократной свидетельницей в детстве, бабка упрекала мою мать за гордыню, приговаривая: «Ариадна, нос не вороти от мужиков, поскромнее надо быть, да потише. А то будешь весь век одна куковать».
– Пока не встретился Коля, святая душа, я маялась одна, воспитывая тебя. А теперь ты меня упрекаешь непонятно в чем.
– Я не упрекаю, я просто говорю… А как ты… ну, позвонила ему.
– Я нашла адрес его фирмы и кинулась в приемную, когда Лариска сказала мне, что тебя увезли в неизвестном направлении. Он выслушал мои сбивчивые объяснения и сразу почему-то связал твое исчезновение с неким Волховским.
– Еще бы! – усмехнулась я.
– О чем ты? – подозрительно спросила мать.
– Ни о чем, – сделала я невинный вид.
– Ладно! Меня эти разборки не касаются. Он сразу въехал в ситуацию и сказал, чтобы я не беспокоилась. Обругал, конечно, – прибавила она после минутной паузы. – Но это уже не его дело.
– Он обещал позвонить и приехать.
– Он и звонил, но я сказала, что ты еще очень слаба.
– Ма! – Я взяла ее руку в свою. – Ну чего теперь-то выяснять отношения. Пусть приезжает.
– Ну, если ты хочешь…
– Хочу.
Она вышла из комнаты, а я откинулась на подушки.
То, что Мурат Галипов оказался моим отцом… в это я не могла до конца поверить. Никак. Может быть, если я увижу его и стану с ним общаться, тогда потихоньку привыкну к этой мысли. Но не раньше. А Наталья Муратовна, оказывается, мне свободная сестра! Была еще одна причина, по которой я хотела увидеться с Галиповым. Это – Антон. От него я могла узнать о нем.
Галипов приехал на следующий день. Я услышала, как пробибикала машина у ворот, и выглянула в окно. Из черного джипа вылезал Галипов с пакетом в руках.
Мать вышла на крыльцо. Отчим деликатно держался поодаль. Он, конечно, был предупрежден о визите.
Галипов ступил на крыльцо, и мне показалось, что ступеньки прогнулись под ним. Он был таким массивным, крепким, и наша ветхая дача была явно не для него. Голос у него тоже был громкий. Я метнулась от окна обратно в постель. Через секунду дверь распахнулась, и в комнату вошел Галипов.
– Ну как здоровье?
– Поправляюсь.
– Лежи, лежи, – сказал он, увидев, что я хочу встать. – Это тебе. – Он достал из пакета красивую куклу и протянул мне. – Бери! Конечно, из таких игрушек ты уже давно выросла, но для первого раза, я думаю, подойдет.
Кукла была очень красивая и дорогая, это было видно сразу. Пышное зеленое платье с кружевами, кокетливая шляпка на волосах, темно-зеленые туфли с серебристыми пряжками.
– Спасибо. – Я прижала куклу к себе. Бог знает, сколько я мечтала о такой кукле. Мама в детстве не покупала мне их. Только мягкие игрушки, когда я была совсем маленькой. А потом, когда я пошла в школу, больше игрушек мне не дарили. Наверное, мама считала, что я из них выросла и баловать меня ни к чему. Моя мама была настоящей спартанкой в том, что касалось ее самой, и свои принципы она распространяла и на мою жизнь.
В носу защипало, но я постаралась скрыть свое волнение.
В голове вертелись слова старой песенки:
Папа подарил,
Папа подарил,
Папа подарил мне куклу!
– Значит, идешь на поправку? – зычно спросил Галипов, опускаясь на единственный стул, который сразу под ним подозрительно закряхтел. – Давай поправляйся. В гости приедешь. Посидим, поговорим.
Очевидно, он чувствовал себя все-таки стесненно на чужой территории, зная, что за дверью стоят мать и отчим.
– Я хочу сказать, – негромко начал он. – Что с твоей матерью у нас все было по-настоящему. С ней я был другим человеком. Но я был женат. И ничего не знал о тебе. Я бы, конечно, позаботился. И не было бы этого конфуза: я узнаю о том, что у меня есть дочь, через двадцать пять лет.
Наступило неловкое молчание.
– Та запись у меня.
– Что? – Его брови сдвинулись. – У тебя?
– Да. Она у меня в квартире. Я еще раз прокрутила в голове визит Арсеньева и подумала, что он мог спрятать пленку у меня. Я обыскала все; каждый уголок каждый сантиметр, и нашла ее: она лежала на полке с сувенирами, внутри большой раковины. На пленке один из убийц, ну… из тех, кто устроил налет на коттедж, признается в том, что его нанял некий червь. – Я замолчала. Я подумала, что Паша решил сорвать большой куш, а для этого записал на камеру признания двоюродного брата.
Галипов с шумом выдохнул:
– Знакомый товарищ! Правая рука Волховского. Я знал, что он – организатор бандитского налета. Но доказательств никаких. А теперь все встало на свои места. Волховского и его компанию будут судить.
– Он не умер?
– Нет. Лежит в больнице. Поправляется.
После небольшой паузы Галипов продолжил, глядя мимо меня в сторону:
– Со мной выходили на связь и говорили насчет этой записи. Один молодой человек. Я особо не поверил, говорил с ним жестко, конкретно. Так тот тип стал действовать через Наташку. Она, естественно, сразу все рассказала мне… Я удивился: как он смог связаться со мной и с Наташей? Потом выяснилось, что ему удалось охмурить Анжелку, и та дала этому типу, не соображая что делает, наши контактные телефоны.
Теперь мне стало понятно, зачем Паша соблазнил Анжелу, о чем он подробно записал в своем дневнике.
Я вспомнила, как я видела Наталью Муратовну в ресторане «Золотой павлин» с Арсеньевым. Да, все сходилось. Паша метался между двумя огнями, желая cорвать куш побольше. За что и поплатился…
– Я нанял одного паренька, чтобы он разобрался в этом деле как следует. Фальшак это или все реально конкретно.
При слове «паренек» в груди у меня сладно заныло. Я поняла, кого он имеет в виду… Я была права: Антон появился в моей жизни не случайно.
– Но шантажиста вскоре убили, тот явно хотел в двух местах бабло срубить. И меня постричь, и Волховского. А когда я увидел тебя рядом с ним, то дал пареньку задание проследить за тобой. Кстати, в молодости у Волхва кличка была Червь. Он мне еще тогда не нравился. Я и Тусю от него предостерег. Когда он стал под нее клинья подбивать, я сразу сказал: мне этот человек не нравится. Он пару раз подставил моего знакомого, мелко и подло. Мне не нравится, как он ведет бизнес, как устраивает сделки, ничего хорошего у тебя с ним не выйдет. Она и сама особо не горела, поэтому дала ему отставку. После смерти матери я был ей и за маму, и за папу. Она прислушивалась ко мне. Потом встретила нормального мужика, вышла за него замуж. Анжелка родилась. Все как у людей. А эта падла много лет месть вынашивала. Нанял отморозков и устроил налет на коттедж. Я был уверен, что это он все устроил. Но доказательств-то никаких! Бедная Туся, что ей пришлось пережить, – он покачал головой и замолчал.
– Как сейчас Наталья Муратовна?
– У Туси тяжелая жизнь. С Анжелой много проблем. Девчонка сложная, капризная. Но Туся справляется. Кстати, она успела рассказать о вашем свидании в ресторане, – улыбнулся Галипов. Когда я показал ей твою фотку, которую дала мне Ариадна, она тебя сразу узнала. Так что с Тусей ты уже знакома. Привыкай к новым родственникам, – и он подмигнул мне.
