не так, – ответила Джози.
Продолжительная пауза. Все ждали подробностей.
– Что там произошло? – спросил Рейди.
– Дрю забросил одну из удочек Стью, клюнула крупная рыбина, она дернула, Дрю выронил удочку, и рыбина утащила ее под воду. Стью уже насосался пива, распсиховался и ударил Дрю, тот заплакал. Больше они на рыбалку не ездили.
– А на охоту?
– Тоже нет. Поймите, Стью вообще не хотел иметь отношения к моим детям, и чем дольше они оставались под его крышей, тем сильнее он их ненавидел. Положение становилось все хуже: его пьянство, мои дети, ссоры из-за денег. Дрю и Кира просили, чтобы мы съехали, но нам некуда было податься.
– Вам известно, стрелял ли Дрю раньше из огнестрельного оружия?
– Да, однажды Стюарт отвел его за сарай, пострелять по мишеням. Не знаю, из какого оружия. У него, чтоб вы знали, был целый склад оружия. Получилось не очень, потому что Дрю боялся оружия, он никуда не попал, и Стью поднял его на смех.
– Вы рассказали, как он ударил Дрю. Это случалось не раз?
Джози укоризненно посмотрела на Рейди:
– Сэр, это происходило постоянно. Он всех нас колотил.
Джейк подался вперед.
– Сегодня мы не развиваем тему физического насилия. Его было много, мы напишем обо всем в нашем отчете. Может, это станет фактором в суде. Пока пропустим данный аспект.
Оззи не возражал. Доказательства в суде – забота окружного прокурора, а не шерифа. Но судебный процесс вырисовывался еще тот.
– Значит, так, – произнес он. – Это наша первая встреча, давайте подытожим главное и двинемся дальше. Мы установили, что вы, Джози Гэмбл, в момент выстрела находились без сознания. Мы этого не знали, а теперь знаем, это прогресс. Теперь мы зададим несколько вопросов Кире и закончим.
– Валяйте, – разрешил Джейк.
Рейди изобразил еще одну дурацкую улыбку и обратился к девочке:
– Что ж, мисс, можете рассказать нам вашу историю? Что произошло в ту ночь?
Рассказ Киры был гораздо подробнее, потому что она все помнила: страх того субботнего вечера, ожидание допоздна, свет фар, возню в кухне, вопли, звучные удары кулаком по лицу, ужас от топота сапог на лестнице, его пыхтение, сальный голос, с сюсюканьем произносившееся ее имя; удары в дверь, повороты дверной ручки, крик, страх, заставивший брата и сестру крепко обняться. Потом тишина, его спуск по лестнице. Хуже всего было то, что их мать не издавала ни звука. Они знали, что он ее убил. Целую вечность в доме было тихо, и с каждой минутой они все больше убеждались, что мама мертва. Иначе она бы попыталась их защитить.
Рассказывая, Кира утирала слезы, что не мешало повествованию. Сжимая в каждой руке по платку, она говорила эмоционально, но убежденно. У Джейка по-прежнему не было плана дотянуть до процесса Дрю Гэмбла, но как судебный адвокат он не мог не оценить Киру как свидетеля защиты. На него произвела впечатление ее твердость, зрелость, решительность. Она была на два года младше брата, но выглядела взрослее.
Заговорив об умершей якобы матери, Кира запнулась и выпила воды. Затем вытерла лицо, сурово взглянула на Рейди и продолжила: они нашли маму в кухне на полу, бесчувственной, без пульса, и она заплакала. Дрю позвонил диспетчеру 911. Казалось, прошли часы. Он закрыл дверь в спальню. Она услышала выстрел.
– Вы видели Стюарта Кофера на кровати перед тем, как он был застрелен? – спросил Рейди.
– Нет.
Это Джейк научил обеих коротко отвечать на прямые вопросы.
– Вы видели Дрю с пистолетом?
– Нет.
– Брат что-нибудь вам сказал после того, как вы услышали выстрел?
Джейк поспешил вмешаться:
– Не отвечай. Это похоже на показания с чужих слов и может быть неприемлемо в суде. Уверен, позднее мы к этому вернемся, но сейчас не стоит.
Оззи устал слушать свидетелей и адвоката. Он резко встал и произнес:
– Это все, что нам нужно. Спасибо, что уделили время. Будем на связи, Джейк. Или не будем. Уверен, в скором времени к тебе обратится окружной прокурор.
Джейк поднялся, дождался, пока оба выйдут, и снова сел. Порсия закрыла дверь.
– Что думаешь? – спросил ее Джейк.
– Ты молодец.
16
Длинный день начался на рассвете, когда свет фар автомобиля Чарльза Макгерри скользнул по задней стене сельской церквушки. Фары осветили кухню, и он понял, что Джози и Кира давно встали и готовы ехать. Он встретил их в дверях, поздоровался – впереди были часы дорожных бесед – и запер церковь. На заднем сиденье тесной семейной машины Кире пришлось поджать длинные ноги; Джози устроилась на переднем сиденье. Чарльз указал на цифровые часы:
– Запомните время: шесть сорок шесть. Дорога займет три часа.
Его жена Мэг собиралась поехать с ними, но отправляться вчетвером в такую даль было бы слишком тесно. К тому же приболела бабушка, обещавшая посидеть с детьми.
– Мэг приготовила нам сэндвичи, – произнес пастор. – Они сзади, в сумке.
– Меня укачало, – предупредила Кира.
– Ей нехорошо, – сказала Джози.
– Меня сейчас стошнит, мама.
– Серьезно? – спросил он.
– Скорее остановитесь!
Они проехали всего полмили, еще не скрылась из виду церковь. Чарльз затормозил на обочине. Джози уже распахнула дверцу и тащила наружу дочь. Ту вырвало, потом она еще несколько минут боролась с тошнотой. Священник следил, не появится ли встречная машина, и старался не слушать. Кира плакала и просила у матери прощения, потом они что-то обсуждали. Обе вернулись в автомобиль в слезах и долго молчали.
Наконец Джози выдавила улыбку:
– Вечно ее укачивает в машине. Никогда не видела ничего подобного. Еще двигатель не заработал, а ее уже тошнит.
– Как ты там? – спросил Чарльз.
– Нормально. – Кира запрокинула голову и сидела с закрытыми глазами, держась за живот.
– Может, музыку включить? – предложил он.
– Конечно, – одобрила Джози.
– Религиозные гимны?
«Лучше не надо», – подумала она.
– Как ты, Кира? Хочешь послушать госпелы?
– Нет.
Чарльз включил радио и настроился на клэнтонскую станцию, передававшую музыку кантри. Они выехали из города и покатили по шоссе на юг. В семь часов стали передавать новости: сначала прогноз погоды, затем сообщение, что окружной прокурор Лоуэлл Дайер подтвердил назначенный на этот день разбор большим жюри реестра судебных дел. Намечалось и обсуждение убийства помощника шерифа Стюарта Кофера. Чарльз поспешил выключить радио.
Всего в нескольких милях южнее Клэнтона Киру опять укачало – на сей раз прямо на шоссе, в гуще утреннего транспорта. Чарльз свернул на чью-то гравийную дорожку, и Кира едва успела выскочить, чтобы не испачкать салон. Когда она вернулась, Джози сказала:
– Наверное, это из-за запаха сэндвичей. Может, убрать их в багажник?
Как ни хотелось Чарльзу перекусить, он не стал спорить. Отстегнул ремень, взял с заднего сиденья сумку, открыл багажник и спрятал там завтрак. Мэг встала в пять часов утра, чтобы его приготовить.
В пути священник каждую минуту смотрел в зеркальце салона. Кира сидела бледная, с мокрым лбом. Ее глаза были закрыты, она пыталась дремать.
Джози было неудобно, что Чарльз так переживает за ее дочь. Желая сменить тему, она произнесла:
– Вчера
