Дальнейшее случилось так быстро, что моя память сохранила отрывочные кадры из происходящего. И голоса. Один — очень официальный, сухой. Второй — голос Кирилла. Не могу описать, что в нем звучало, но я очень пожалела, что он взял с собой пистолет, потому что в какой-то момент мне показалось, что он сорвется.
— Вы Кручинин Кирилл Андреевич?
— Да…
— Капитан Смольников Петр Петрович. Кирилл Андреевич, проедемте с нами…
— С какой стати?!
— Все вопросы выясним в управлении у следователя. Пройдите к машине.
Пальцы на моем плече застыли, и я всей кожей ощущала, какие токи ошеломленной ярости исходят от моего мужа. Он не был удивлен, я готова в этом поклясться. Его ошеломление было связано с чем-то другим. Пальцы разжались так неохотно, словно я была спасательным кругом, который нельзя выпускать.
Быстрые шаги — Давид сбегает с боковой лестницы с изумленным лицом — широкая спина моего мужа, который уходит, не оборачиваясь — чьи-то очень громкие голоса — запах сигарет — недоверчивый шепот за моей спиной… Все это слилось в одну картину, и я стояла не в центре, как обычно, а где-то с краю, потому что теперь от меня ничего не зависело.
Возле выхода он все-таки обернулся, но его глаза нашли не меня, а другого человека, незаметно оказавшегося поблизости, — того, с лицом эскимоса.
— Это она, — громко сказал Кирилл Туканову, и его тут же дернули вперед.
Я успела заметить, как странно блеснули его глаза и как скривилось лицо в пугающей гримасе. На меня Кирилл так и не посмотрел, и, честное слово, в ту секунду я была этому даже рада.
Сергей неслышно подошел и остановился в дверях, хмуро глядя на человека, сидевшего в кресле, которое обычно занимал Илюшин. В эту секунду ему очень не нравился ни человек, ни то, что он говорил.
Точнее, она. Виктория Венесборг.
Бабкин категорически заявил напарнику свое несогласие с тем, чтобы превращать штаб-квартиру в филиал гестапо, на что Макар с присущим ему видимым легкомыслием спросил: «Серега, разве тебе не любопытно, что из всего этого получится?» На замечание Сергея, что из этого может получиться все, что угодно, в том числе криминальный труп, Илюшин отреагировал насмешливым пожатием плеч и своим обычным пожеланием: «Не смотри столько боевиков, в них все неправда».
Однако Бабкин вовсе не шутил, упоминая о криминальном трупе. Ему не нравилось то, что говорила и делала их клиентка, которую они спасли от какого-то мелкого провинциального бандита на джипе. Вполне возможно, он и не был бандитом, но пока его действия говорили об обратном.
Сергей считал, что единственным здравым решением будет доставка «клиента» в милицию и оформление протокола с показаниями двух свидетелей, то есть их с Илюшиным. Парень напал на женщину почти в центре города и пытался похитить ее, и лишь по счастливой для нее случайности ему не удалось этого сделать.
Когда Бабкин, попрощавшись с клиенткой и посадив ее в такси, поднялся в квартиру Илюшина, тот стоял возле окна и смотрел вниз.
— Уехала, — отчитался Сергей.
— Еще нет… — рассеянно отозвался Макар. — Пытается выехать из двора. А что это за катафалк движется за ней следом? Машина сопровождения? Тогда зачем ей такси?
— Какой еще катафалк?
Бабкин подошел к окну, уставился вниз, и отменная зрительная память вспышкой подсказала ему, что похожую машину он видел минимум два раза: в Голицыне, где она смотрелась на дороге как крейсер среди болота, и по пути обратно в Москву. Тогда он не придал этому значения — мало ли кому по пути с ним в столицу, — но сейчас совпадение оборачивалось закономерностью.
— Это не сопровождение, — озабоченно бросил он. — Пошли!
Быстро соображающий Илюшин уже в лифте начал звонить Венесборг, но в ответ слышал только короткие гудки, говорившие о том, что кто-то дозвонился до абонента раньше их, либо о том, что у их клиентки что-то случилось с телефоном. В конце концов Макар махнул рукой на попытки предупредить ее и выразил надежду, что они догонят Викторию на дороге — отставали они совсем немного.
Но они совершили ошибку, рванув прямиком к гостинице, — это стало ясно спустя десять минут бессмысленного ожидания возле колонн с греческим портиком, украшенным аляповатыми неоновыми буквами — названием отеля. Тогда Макар догадался связаться со службой заказа такси, и минуту спустя они мчались к скверу, возле которого водитель высадил их клиентку.
Даже без пробок они едва не опоздали. Но парень был так поглощен своим делом, что не заметил ни подъехавшего «БМВ», ни двоих мужчин, подбежавших к его машине, и в результате они взяли его чисто — без драк и прочих осложнений. Однако в итоге Сергей пожалел об этом: они смогли беспрепятственно привезти его в квартиру Макара, и теперь их клиентка играла в подобие допроса, а Илюшин, по вечной привычке проявлять любопытство там, где оно могло оказаться пагубным, без слов дал понять, что разрешает ей любые действия с пленником.
— Что Кирилл приказал тебе сделать со мной? — Холодноватый голос прервал размышления Бабкина.
Для женщины, потерявшей сознание от удара по затылку и провалявшейся некоторое время со связанными руками, Венесборг выглядела довольно прилично. Платье ее помялось и испачкалось в траве, дорожки спустившихся петель рассекали чулки, а на запястьях так и остались красные полосы, но она держалась с удивительной выдержкой, хотя Сергей видел, чего ей это стоило. По возвращении в квартиру Макара она одним махом, не закусывая, осушила предложенную Илюшиным стопку коньяка и лишь после этого справилась с голосом, который то и дело срывался — но не вверх, а на тихий испуганный шепот.
Бабкин перевел взгляд на бандита. Тот сидел с вызывающей усмешкой на привлекательном орлином лице и в такой свободной позе, как будто руки у него не были скованы наручниками. С первого взгляда Сергей дал ему немногим больше тридцати, но теперь, присмотревшись, решил, что парень младше. Горькая складка возле губ взрослила его, а еще — низкий голос. Бабкин подумал о том, что надо бы еще раз взглянуть на его паспорт, чтобы проверить свои догадки.
— Я не знаю никакого Кирилла. Зачем ты меня сюда привезла? Да еще и в наручниках? Это, красавица, уголовное дело.
— Между прочим, он совершенно прав, — тихо заметил Бабкин подошедшему Илюшину. — Макар, давай от него избавляться.
— Давай! — немедленно согласился тот. — Цемент? Подвал? Яма в лесу?
— В каком смысле «цемент»? Черт, Макар! Не до твоих шуток!
— А вот ему, похоже, очень даже до. — Илюшин кивнул в сторону скованного бандита. — Смотри, он методично выводит ее из себя.
По лицу Виктории Бабкин понял, что Макар прав. Она изо всех сил сохраняла видимость спокойствия, но ноздри ее подрагивали, и скулы ходили, словно она то и дело сжимала зубы. «Сорвется она на него, ой, сорвется… Стукнет чем-нибудь в отместку за то, что он ее приложил». Он с тоской подумал о том, что вместо того, чтобы заниматься делами, вынужден контролировать фанатичную бабу во избежание неприятностей для них самих.
— Зачем ты их сюда привез, а?
— Хотел посмотреть, кто кого, разумеется! — Макар взглянул на него с невинным лицом, и Бабкин едва не выругался. — Брось, Серега! Мне в самом деле интересно увидеть, как все будут выпутываться из этой нестандартной ситуации.
Он вошел в комнату и непринужденно уселся на подоконник.
— Ну да… — проворчал Бабкин, заходя следом за ним. — Особенно мы.
Парень, из которого они пока не выжали никакой информации, посмотрел на них без особого интереса либо же тщательно скрывал его. Предусмотрительный Илюшин захватил из джипа сумку с документами, и теперь они знали, что перед ними Данила Сергеевич Прохоров, родился и зарегистрирован в городе Антонове. Сергей чувствовал, что ему стоило бы самому побеседовать с Данилой Сергеевичем, но Виктория Венесборг взяла дело в свои руки, и момент, когда парня можно было расколоть, теперь казался Бабкину безвозвратно упущенным. Он уважал клиентку, но видел, что с их пленником она ничего не добьется. С ним нужно было действовать иначе, чем это делала Венесборг.
Бабкин знал по опыту, что такие парни ловятся на лесть, на рассчитанные уколы самолюбия или же на возможность рискнуть… Но только не на угрозы. А Венесборг, убедившись, что он ничего не собирается рассказывать по доброй воле, начала ему угрожать. Вкрадчивым голосом она перечислила, какие обвинения будут ему предъявлены, и красочно обрисовала перспективы расследования. Из слов Виктории следовало, что перспективы эти для Данилы Сергеевича мрачны и крайне нежелательны, а потому ему надо честно рассказать ей о том, кто его отправил и с каким заданием.
Но теперь, когда парень пришел в себя, ему было что ей противопоставить.
— Валяйте, пишите заявление в прокуратуру! — Он пошевелил пальцами, разминая их. — И я тоже напишу. Так и будем заявлениями меряться.
