Афанасьев смотрел на Леню при сокрушенном выражении бритого лица «Влип ты, Ленька, я ж тебе говорил!»
– Вы ко мне? – осведомился Леня касательно вещей очевидных.
– Да уж к тебе, к тебе. – вполне миролюбиво ответил Свиридов, но глаза его оставались внимательны и неулыбчивы.
– А это... Ордер, у вас есть? – вспомнил Леня о своих правах.
– Все у нас есть, Леонид. А чего нет, так мы быстро получим.
– Обыск будет?
– Может быть и обыск, если дурить начнешь. – Свиридов повернулся к своему спутнику и бросил. – Подожди внизу, Саша.
Леня проводил незванных гостей в гостиную, быстро пытаясь прикинуть цель визита, а главное – чем он может кончится.
Свиридов цепко и быстро скользнул взглядом по интерьеру гостиной, без всяких разрешений заглянул в спальню, присел на стул и сказал внятно.
– Два варианта у вас, Леонид Максимович. Либо вы честно и откровенно, так чтоб я поверил, ответите на все вопросы... Либо – поедешь с нами и будешь отвечать на те же вопросы, но уже в другой обстановке и достаточно продолжительное время, юридически определяемое, как «задержание». Которое не скрою, может плавно перейти под категорию ареста.
Леня не чувствовал ни волнения, ни страха. Быть может от того, что опасность момента ещё не дошла до его сознания. Его даже смех разбирал при виде по бабьи опечаленного лица Афанасьева.
– Может кофейку заварить? – спросил Леня.
– Не торопись. Садись и сосредоточся.
Леня послушался и сел напротив Свиридов, а тот продолжил все так же монотоннно, без напряжения.
– Волохов, обьясни мне связь таких событий... Валю все в кучу, чтоб тебе было ясно. В чем, по твоему, прослеживается единая линия в смерти Лимоновой, Коверкотова, Акмалова, полюс к тому бегство маркера Прыща?
– Почему вы меня об этом справшиваете? – независимо осведомился Леня.
– А потому, что есть доказтельства – ты прямо и косвенно прижат к этим событиям не то чтоб «боком», а просто всем телом. Не выстраивай, Волохов, своей защиты в глупом стиле: «Я ничего не знаю, ничего не ведаю». Я допускаю, что ты чего-то не можешь знать. Но общая линия этих событий, связь между ними, тебе должна быть известна.
В комнате прозвучал тяжкий вздох Афанасьева, что радости Лене не добавило.
– А почему, Николай Демидович, я должен заниматься вашей работой? Устанавливать связи и искать виноватых? – спросил Леня.
Теперь вздох участкового подхватил Свиридов.
– Вот значит, какую систему обороны ты решил занять? Но учти, что при этом мы займем с тобой места по разные стороны баррикады. Я прошу твоей помощи, на что грубо намекнул еше при первой встрече.
– Я так и понял.
– А если я не получу твоей помощи, то буду вытряхивать из тебя всю информацию, хочешь ты того или нет. – под эти слова Свиридов извлек из портфеля диктофон и поставил его на стол. – Если ты расскажешь все, что с тобой происходило в последнии дни достаточно откровенно, то я ограничусь твоей подпиской о невыезде и на этом простимся. Быть может навсегда, быть может – временно. В ином варианте – поедешь с нами.
Леня понял, что к беседе не готов, что Свиридов ошибается, предполагая что у него, Лени, есть разработанная линия обороны. И даже если бы была эта модель защиты, то все-равно в ней оказывалось масса слабых участков. Меньше всего, к примеру, Леня желал откровенничать об участии Виктории во всех этих щекотливых дела, а без упоминаний о ней вся картина не могла приобрести достоверности. Не хотелось упоминать и о встрече с адвокатом Помяловским, поскольку тогда нужно было сказать о деньгах, которые, по счастью, лежат сейчас в автомобиле, во дворе.
Тем не менее, Леня собрался с духом и сказал.
– Ладно. Включай те диктофон.
Свиридов шелкнул кнопками и улыбнулся так, что Леня сообразидл сразу – ни единому его слову милицейской веры не будет. И после этой беседы в стенах родного дома плацдарм борьбы смениться на официальный кабинет.
– С чего начинать? – бодрым голосом спросил он.
– Да с самого начала! – подбодрил Свиридов.
– Начало я вам уже докладывал.
– А ты не поленись повториться.
Леня начал повторяться и его не перебивали до того места изложения, пока он не сообщил о своем появлении возле трупа Коверкотова.
– Зачем ты к нему поехал? – спросил Свиридов.
– Он меня позвал.
– Зачем?
– Не знаю. Сперва его собаку похоронили, а потом...
– Плохо, что не знаешь. Это твоя первая ложь, что усугубляет положение. Перешагни через этот эпизод, не ухудшай своей ситуации. Расскажи про гонку за Прыщом, то есть Станиславом Сопуновым.
– Гонку за Прыщом? – Леня попытался создать себе паузу, хотя бы для краткого размышления.
– Ну да. Ты за ним гнался, есть показания двух сотрудников дорожной службы.
Так вот, получалось – те двое перекуривающих милиционера на бензозаправке его, Леню, приметили. А может Прыщ на него обратил их внимание – не даром угощал сигаретами. Пока Леня думал, как обьяснить свое практически беспричинное преследование Прыща, Свиридов сказал.
– Хорошо. Перепрыгнем и этот эпизод. Обьясни другой – почему ты, когда вкатился во двор фирмы вместе с Алмасом Акмаловым занял на стоянке не свое место? А он был вынужден встать на твое, куда и упала с крыши железная бадья?
– Да как раз наоборот! – рассердился Леня. – Он меня вытолкнул на другое место, а сам встал под бадью!
– Слабые обьяснения у тебя, Волохов. Свидетели говорят нечто другое. Так что, может подумаешь ночью в камере, в нашем заведение, все пропомнишь а затра скажешь правду?
– Я скажу то же самое. – буркнул Леня. – Ничего другого нет.
– Вот значит как? – замедленно переспросил Свиридов и по его прищуру Леня понячл, что сейчас придется выдержать решающий удар.
– А скажи, Волохов, за какие труды и заслуги ты получил несколько часов назад деньги?
– Какие деньги? – услышал Леня свой лепет.
– Такие. Включи-ка свой видушник. Кино посмотрим.
Вовсе ничего не соображая, Леня поднялся со стула и включил телевизор с видеомагнитофоном. А когда повернулся к Свиридову, то увидел в руках его видеокассету.
– Поставь, Волохов. Хороший боевик увидишь.
Леня вставил кассету в аппарат, на экране мелькнули полосы, а затем возник фонтан возле Александровского сада, знакомаю фигуру в белом костюме, а потом Леня увидел и самого себя – крупным планом.
– Забавное кино, Волохов? – спросил Свиридов и оказался через несколько секунд полностью прав – забавней некуда.
В следующем эпизоде на экране телевизора он, Леня, уже сидел на скамеечке, а рядышком с ним, естественнно, вальяжно располагался адвокат Помяловский. Звука не было, лишь шумела улица и доносилось совершенно неразличимое бормотание собеседников.
Онемевший от удивления Леня со всей очевидностью уловил только последнюю картинку, когда Помяловский игривым жестом вложил в его сумку желтый конверт.
«Кино» закончилось тем, как Леня удалился из садика, мимо фонтана.
Свиридов тяжело поднялся и вытащил кассету из аппарата.
– Завтра, Волохов, мы расшифруем о чем шел разговор, в этом можешь быть уверен. Будем слышать каждое слово. Но лучше, если сам сейчас расскажешь суть беседы. И предьявишь полученные деньги.
– Это адвокат Помяловский. У него контора и он....
– Помяловского мы знаем, но адвокат он весьма условный. – прервал Свиридов. – Последний раз предлагаю: либо быстренько заканчиваем откровенную беседу здесь, либо отложим её до утра. Но уже при смене декораций.
Леня понял, что всякое запирательство бессмысленно, Свиридов наверняка имеет в запасе не только эту кассету, но ещё целый набор подобных штучек, а потому борьба предстоит долгая и к ней хоть как-то надо подготовиться.
Лене вдруг стало весело. Монотонность его будней прервалась событиями неординарными, острыми, виноватым в чем-либо он себя не чувствовал, а перспектива оказаться в камере тюрьмы его тоже не столько пугала, сколько забавляла. К тому же нужно было самому понять, что происходит.
– Сдай полученые деньги, Леня. – негромко и миролюбиво сказал Свиридов. – А в камере придумаешь, за что ты их получил.
– Хорошо. – согласился Леня, тут же услышав телефонный звонок в спальне. – Трубку снять можно?
– Сколько угодно. Ты не арестованый. В данную секунду во всяком случае.
Леня прошел в спальню, не прикрыв за собой дверь – он не боялся, что беседа его может быть опасной, звонил, скорее всего, Вася.
Он поднял трубку и сказал преднамеренно громко.
– Леонид Волохов слушает.
И быстрый ответ грохнул его по голове так, что Леня покачнулся.
– Это Виктория. Жду тебя в час ночи возле «Аризоны». Будь обязательно, приедешь – не пожалеешь.
Тот час зазвучали сигналы отбоя, Леня продолжал держать трубку возле уха и лишь через несколько секнуд догадался прокричать.
– Вася? Это ты? Я плохо тебя слышу! Перезвони.
Он опустил трубку, лихорадочно пытаясь оценить изменившуюся обстановку. Отправлятся за решотку было никак нельзя. Гори огнем все эти уголовные дела, гори огнем все пролблемы, еслит звала Вика.
