– Что собираешься делать? – спросила она тоном старшей сестры, но не строгим.
– Никто не знает, что ты у меня. И не узнает.
– А Дана? – Неля не ликовала, услышав почти клятву в верности.
– Если ее найдут, убьют.
– А найдут? – Он пожал плечами. – За что ее хотят убить? И меня за что?
– Не спрашивай.
– Так интересно, за что умереть предстоит.
Он тяжело поднялся, видимо, ему было хреново, так ведь Неле не легче, она помчалась за ним в комнату:
– Послушай, Гоша, зачем тебе хорек вонючий Туча? Что у тебя с ним общего? Он бандит, но ты же не такой. Данка девчонка, а ее хотят убить? А тебя потом куда? Вместе с Тучей? Хотя нет, Туча постарается свалить, а вас подставит, вы сядете, знаю я этих козлов, видела.
– Твоя девчонка, – вскипел Гоша, – стырила кучу бабок, угнала машину с трупом…
– Кто? Данка?!
– Да. Она сдаст всех, меня тоже.
– Я скажу ей, чтобы тебя не сдавала, она меня послушает. Гоша! – Неля применила женский прием, обхватила его шею руками, чтобы быть ближе, чтоб ее запах его дурманил. – Гоша, уйди из этой компании. Твой брат сам сделал выбор, втянул тебя, а ты уйди. Давай сдернем отсюда? Вдвоем?
– А ты потом бросишь меня.
– Ты что! Такого трахальщика я даже на деньги не поменяю. Гоша, тебе в тюрьме делать нечего, а ты влетишь туда на долгие-предолгие годы. Послушай меня. Давай удерем, пока не поздно.
Он принимал поцелуи Нели и молчал. Но ничего, у него сейчас период, когда надо ломать себя, свою жизнь, а это непросто. Он же неплохой парень, спас ей жизнь, значит, не безнадежный. Неля уломает его, потом предупредит Данку.
Дана влетела с лицом полоумной на кухню, зашарила по столу, как слепая, выкрикнув с ужасом:
– Где сто баксов? Галдинских? Где они?
– Доб-брое утро, – не оборачиваясь, сказал Богдан. – Ба… баксы на к-ковре, где ты с… спала.
Дана помчалась в комнату, вернулась успокоенная, с купюрой в руке, влезла на стул, и рассматривала стольник, бросив:
– Кофе есть?
Богдан поставил перед ней кружку, но она сначала положила купюру на стол, разгладила, потом взяла кружку, забыв его поблагодарить. Это уже вошло в привычку: он готовит еду и подает, посуду моет машина, а Дана упорно ищет сокровища, вернее, путь к сокровищам Галдина. Она пила кофе, изучая купюру, хотя видела-перевидела стольников, даже иногда в руках держала, правда, не свои, чужие.
– Почему он хранил эту деньгу отдельно? – рассуждала она вслух. – Одну! Не понимаю. Значит, в ней есть что-то особенное. А что? – Дана поднесла купюру к глазам и повернула ее к свету. – Может, на ней проколоты дырочки, а из дырочек буковки складываются, или знаки, а?.. Однажды я книжку читала, в ней один следопыт обнаружил проколотые дырочки на странице старинной книги, это и был ключ к разгадке. Ничего не вижу. Нет дырочек.
– М… м… маньячка, – беззлобно бросил Богдан. – Ешь.
Дана тыкала вилкой, вяло жевала, а глаза не отводила от купюры.
– Па… пароль нашла? – полюбопытствовал он.
– Нет пока, – вздохнула Дана. – Но это дело времени и техники, я все же кое-чему в институте научилась. Слушай, а тебе не надоело? На работе у плиты, дома у плиты, – отвлеклась она. – Так и самому зажариться можно.
– М… мне н… нравится.
– Такой мужик, и неженатый, – кинула комплимент она, который, в общем-то, ничего не означал. Но Богдан стал ей вроде как родня, привыкла к нему, даже находит его симпатичным, уже непохожим на гориллу.
– Б… благодаря т-т-тебе уже не ж… женюсь.
Взяла, глупая, и напомнила об инциденте с Лилей. Но за это время Дана усвоила на собственном опыте истину: нахальство второе счастье, потому и не смутилась:
– Ты на Лильке жениться собрался? Зря. Да я, если хочешь знать, удачу тебе принесла. С ней ты бы пропал, спился б, только слепой этого не видит.
– Ищи па… пароль, – хмуро напомнил он, чем ей конкретно следует заниматься.
– И пожалуйста.
Дана схватила сто баксов, вошла в комнату, легла на отведенные ей кресла и рассматривала купюру. Ну, ничего в ней особенного, ничего, а должно что-то быть. Эта банкнота ничем не отличается от других. В левом уголке на узорчатой полоске цифра «сто» с параллельными черточками, в правом углу такая же цифра. Под обеими надписи – в левом углу мелко «FEDERAL RESERVE NOTE» и крупно в правом углу «THE UNITED STATES OF AMERICA». Под первой надписью две буквы и ряд цифр, под второй…
Дана вернула глаза на номер. Что-то знакомое… где-то она видела те же буквы… те же цифры… Нет, точно видела, совсем недавно. FB и цифры… а за ними еще две буквы и одна цифра… Да, видела, только не на этой купюре, а написанными от руки… Недавно. А «недавно» связано только с Галдиным! Дана подскочила и заметалась в поисках ежедневника, возможно, там… Нашла. Пролистнула веером листы, вот она – запись. Дана сравнивала каждую букву, каждую цифру…
– А! – завизжала она и подпрыгнула. – А!
В комнату вбежал Богдан, а она прыгала на креслах и дико визжала, потрясая купюрой.
– «Ск… корую» вызвать? – раздался бесстрастный голос Богдана.
Его ничем не удивишь, но сейчас Дана его удивит. Она подскочила к Богдану и потащила его к креслам, заставила сесть, не объясняя причин безудержной радости, потом положила ему на колени ежедневник и купюру:
– Вот. Смотри! Он переписал номер купюры в ежедневник. Я же говорила: она не случайно лежала в сейфе! Не случайно!
– И что? – не разделил ее радости Богдан.
– Как что? Это значит… – Но объяснить, что это значит, она не смогла, не знала. Дана стала на колени, с минуту думала, глядя на уже не загадочные цифры, а все равно недоступные. – Понимаешь, это какие-то важные цифры, раз он записал их в дневнике, а купюру положил в сейф. Записал, чтобы не забыть. Наверное, у него память не очень… Это явно код, как в сейфе, только длинный.
– Д… два кода, – сказал Богдан, водя пальцем по купюре. – Вот.
Он указал на цифровую запись в дневнике Галдина, сделанную внизу номера банкноты, состоящую из четырех цифр и одной буквы, а потом… Дана придвинулась к нему поближе, потому что меленький шрифт на купюре ей плохо был виден, а Богдан пальцем водил у портрета Франклина.
– Вижу, вижу, – со щенячьим восторгом пробормотала Дана. – Он переписал все цифры с купюры… Богдан, а на сейфах есть двойной код?
– Н… не знаю.
– Что же это значит? Он переписал и верхние цифры, и малюсенькие… Я теперь спать не смогу, я должна выяснить. Еще и ключ к этим цифрам прилагается. Богдан, он где-то спрятал сокровища, я уверена. Слушай, а твой этот… вор на пенсии, не подскажет, что может открыть ключик, м?
– Н… не знаю. – Он встал и пошел в прихожую.
– А давай его спросим? Ты куда?
– В т… т… тренажерный зал.
– Богдан, лучше помог бы мне подумать…
– Ду… ду… думай.
И захлопнул за собой дверь. Поразительно нелюбопытный человек! Негодуя на него, Дана заходила по комнате, но открытие явилось столь огромным, что она вернулась к купюре и записям Галдина. Как связать цифры и ключ? Гадала-гадала, листала-листала ежедневник и записные книжки, думала до кипения мозгов. Возможно, подскажет компьютер, если она проникнет в него. Дана принесла из кухни ноутбук, поставила его на ковер, легла на живот и включила.
Она металась, не понимая, откуда идет навязчивый трезвон, металась в поисках убежища, подозревая, что эту пытку организовали с целью свести ее с ума. И вдруг кошмар кончился, как только распахнулись глаза, и Зося увидела привычную обстановку квартиры, правда, трезвон из сна перешел в явь, но уже не пугал. Зося приподнялась на локте, сняла трубку.
– Добрый день, Зося, это ваш агент.
– Здравствуйте, – узнала голос детектива Зося.
– Вы правы, у Богдана живет женщина, судя по всему, молодая.
– Вы видели ее? – окончательно выходя из отупения после сна, спросила она, радуясь, что просчитала верно.
– Не видел, но слышал. Утром я вошел в подъезд, стоял на площадке и слышал визг женщины… девушки. Да, думаю, это юная девушка.
– По какому поводу она визжала?
– Не могу сказать, в этом доме изоляция отличная, голоса были неразборчивые. Богдан с утра поехал в тренажерный зал, пробыл там…
– Мне нужна девушка, – прервала отчет Зося. – Следите за ней, сфотографируйте ее. Или нет… Как только она выйдет из квартиры, позвоните мне, но глаз с нее не спускайте.
Зося положила трубку, упала на подушки, некоторое время лежала, собираясь с мыслями. Потом она, увидев стрелки напольных часов – а было около пяти вечера, – подскочила. Завтрак и обед одновременно состояли из двух вареных яиц и трех небольших чашек кофе, выпитых второпях. Зося тщательно навела красоту, словно она способна обмануть Каткова, – и он обязательно выболтает что-нибудь ценное для нее. Не слишком обольщалась, ну а вдруг? Кажется, он выпал в осадок от нее, просто слюной изошел – осел. Зося была недовольна: спала слишком долго, от этого, видимо, и разболелась голова. К тому же следовало раньше выйти из дому и забрать пистолет, а не дрыхнуть день целый.
