И хотя вся операция оказалась проваленной, Семён Иванович не имел права выражать своё недовольство. От случайностей ведь никто не застрахован, и предусмотреть побег Мэй Тунгус не мог – ведь он не Господь Бог.
Действительно желая помочь старому другу за хорошие, не облагаемые налогом наличные, он и так сделал всё возможное. Скелет плана строился на секретности. Исполнители – брат и сестра Асины – ни в коем случае не должны были знать, что Мартынов – организатор. И не узнали. Олег Денисович прекрасно отыграл свою роль, особенно в конце, когда прекрасно знал, что вместо дочери к нему в машину сядет Илья. Этот акт спектакля предназначалась для мистера Хойта, дабы тот был уверен, что Мэй в безопасности. Тунгус, как связующее звено между Мартыновым и Ильёй, обсуждал детали операции с каждым по отдельности. Следующим актом стал мнимый захват Ильи. Мартынов и тут сыграл отлично, даже испортил Артисту нос. Эта буффонада предназначалась для самого Ильи, дабы убедить его в том, что Мартынов – жертва, и Тунгус ловко обвёл несчастного отца вокруг пальца.
Вообще, после пропажи Мэй пришлось перекраивать весь план. Мартынов, знавший об этом, сообщил Тунгусу, что вот-вот приедет англичанин с выкупом. Тогда и решили взять деньги без обмена их на девушку, потому что поиски Мэй затягивались. Илья, угрожавший Мартынову в машине и требующий отзвонить Хойту, понятия не имел, что Мартынов обязательно позвонит. Тунгус объяснил Илье, что это – самое слабое место плана и что ты должен любой ценой заставить отца позвонить. Но всё прошло удачно, и подстроенная авария Хойта – дело рук Тунгуса, ради чего он нанял человека и взял напрокат спортивную «Хонду». Вывести Хойта из игры хотя бы на время было необходимо – англичанин захочет увидеть Машу, а Маши-то у них нет.
После этого всё пошло вкривь и вкось. Неожиданно обнаружилась Мэй, и Тунгусу ничего не оставалось, как послать Илью на место встречи её друзей. Перед этим Семён Иванович предупредил Илью: в случае чего надо обставить дело так, чтобы во всём оказался виноват Артур. Кто бы знал, что этим словам телепатически внимет Мартынов?
Илья уехал, и тут новая напасть – человек Тунгуса в белой «восьмёрке» умудрился потерять на Можайском шоссе драндулет Артура. Правда, Тунгус не особенно переживал – ведь он знал, куда едет Артур, и уже выслал туда Илью.
Позвонил Мартынов и спросил о Хойте и о деньгах. Семён Иванович ответил, что Хойт нейтрализован, а деньги скоро будут.
И вдруг – новый звонок Мартынова. Оказалось, что дочь сама ему позвонила и пригласила туда же, где находится Илья и деньги. Семён Иванович просил подождать его – но Олег не внял. Тунгусов приказал гнать «козёл» на предельной скорости с включённой сиреной. И всё же «Вольво» Мартынова бегала быстрее, к тому же у Олега была фора…
Тунгусов не знал двух вещей – что у Олега есть пистолет и что произошло на поляне до его приезда.
И, опоздав на какую-то минуту, Тунгус опоздал на две жизни – Ильи и Гершковича.
Хотя с виду Мартынов всё сделал верно. Потому как теперь Артур Павлинин – главный обвиняемый в трёх убийствах и в похищении своей подруги Маши. И Семён Иванович сделает всё возможное и невозможное, чтобы отвести подозрения от себя и от погибших Асиных.
Когда Тунгус увидел труп Ильи, перед ним сразу же возникли весы справедливости – на одной чаше находился старый друг Олежка, который попросил его всё провернуть, а на второй чаше – Артисты Асины, которых сам Тунгус втянул в это дело и, как следствие, погубил.
И Асины перевесили. Семён Иванович дружил со своей совестью. Поэтому он подозвал к себе Мэй там, на поляне, и сообщил ей то, что не должен был сообщать:
– Маша, за тобой приехал мистер Хойт из Англии. К сожалению, он попал в автокатастрофу, но выжил. Я тебе скажу, в какой он больнице…
Мэй как-то странно на него посмотрела. И понимающе кивнула. И тогда Тунгусов понял, что она всё знает про своего отца.
Мартынова обнаружила его любовница Жанна, владевшая ключами от квартиры в Северном Чертаново. Тунгусов узнал о его самоубийстве не сразу. Олег Денисович повесился в своей спальне и оставил предсмертную записку, в которой раскаивался и просил прощения у дочери. Теперь всё повернётся так: отец нанял приятеля своей дочери Артура, чтобы тот похитил её. Правда, у защиты в этом деле будет немало сильных аргументов. Но Тунгусов после приватной беседы с Мэй и её друзьями был уверен – у обвинения хватит доказательств для суда и для справедливого приговора.
* * *Наташа знала, что подруга её дождётся. По телефону Мэй уже многое рассказала. Многое, но не всё. Предстояло решить главное, но Наташа понимала, что это не в её компетенции.
Она добралась до Бибирево на метро и пешком – до квартиры Мэй. Подруга поцеловала её и пригласила пройти. На полу единственной комнаты, той самой, из которой Мэй похитили Асины, лежал пресловутый кейс мистера Хойта. Он был закрыт.
– Я до сих пор не могу прийти в себя, – вздохнула Наташа, присаживаясь на кровать, – но я хочу знать всё. И я хочу знать, что ты решила.
– Мы всё решили, – Мэй села прямо на пол, рядом с кейсом, – мы дадим показания против Артура.
– Да, но я о другом. Ты понимаешь, о чём я? К тому же, ты мне многое недорассказала…
– Я помню. Я сама ещё не… не понимаю всего… Слишком много я пережила. Мне очень больно, понимаешь?
Наташа тяжело вздохнула. Наконец, Мэй продолжила рассказ. Говорила она на русском языке, но очень тихо и медленно.
– Анзор привёз меня к себе домой. У него большой дом под Москвой, целый коттедж. Он не сказал, что мне надо делать. Он поговорил с каким-то человеком и попросил его дать мне одежду, накормить и уложить спать. Но я уже не заблуждалась насчёт внезапной доброты Анзора. Когда вечером я проснулась, он пришёл ко мне и объяснил, что теперь я буду работать прислугой у него в доме. Он объяснил, что я буду жить здесь, и меня будут кормить. И ещё обещал сделать мне новый паспорт, и что теперь меня будут звать Элла. Он сказал, что дом хорошо охраняется, и чтобы я не делала глупостей. И чтобы поклонилась ему в ноги за заботу обо мне, потому что он – президент русско-армянского благотворительного фонда.
– Но ты не поверила ему? – спросила Наташа.
– Да. Я поняла, что попала в тюрьму, и теперь моё будущее зависит от этого человека. Но я не хотела, чтобы мной распоряжались, как… как игрушкой. Там, в доме были другие женщины, одна помогала повару, другая горничная. Они были… нерусские. Но по-русски понимали. Я хотела поговорить с ними, узнать, что тут происходит. Но я ничего не узнала. Никто не ответил на мои вопросы, и я всю ночь думала, как мне быть. Так прошёл один день. Я убирала комнаты, мыла посуду, а в свободное время лежала на кровати в маленькой комнате, куда меня поселили. Там было много охранников, и они даже не разрешали мне выйти на улицу и погулять. Вечером пришёл Анзор, собрал свою прислугу и сообщил, что завтра к нему в гости приедет много друзей, и что мы должны хорошо потрудиться. И тогда я поняла, что у меня есть шанс выбраться отсюда. Я с большим трудом нашла в доме карандаш и бумагу, и ночью написала записку. Я написала на русском и на английском, что меня зовут Маша Мартынова, что я попала в беду и прошу о помощи. Я надеялась, что мне удастся передать её кому-нибудь из гостей.
– И тебе удалось?
– Да. Но всё утро мы помогали повару готовить какие-то странные и непонятные кушанья. Мне объяснили, что приедут армяне, и на столе должны быть блюда национальной кухни. Я даже запомнила несколько названий – хаш, кюфта, ишхан… А потом стали приезжать гости. Они все были как на одно лицо, все такие деловые, в костюмах и очень эмоциональные. Они говорили на своём языке, все горничные тоже, и я одна ничего не понимала. А потом приехал русский… Он был один, этот русский, хотя когда началось застолье, оказалось, что это еврей. Хозяин был тамадой, он провозгласил тост «за единственного в мире неправильного еврея». Я ничего не поняла, но стала присматриваться к нему. Я подумала, что друзья хозяина не станут мне помогать, а, найдя записку, обо всём ему доложат. Я поняла, что хозяина и еврея связывают какие-то старые отношения, вроде того, что отец Анзора знал его и где-то вместе с ним сидел. Этот человек был уже пожилой, у него была такая густая белая борода…
– Так это и был Максим Петрович? – удивилась Наташа.
– Да, это был он. В самый разгар застолья, когда все уже выпили много коньяка, его попросили что-то показать. И тогда Максим Петрович сказал, что ему нужна помощница. А среди гостей не было ни одной женщины… Тогда Анзор позвал меня, но я сперва не поняла, потому что он назвал меня Эллой. Максим Петрович достал колоду карт и начал показывать фокусы. Он вытаскивал карты из моей одежды, из волос, а потом все закричали, чтобы он меня распилил. Но пилить он не стал, а собрал у гостей ценные предметы, часы там, цепочки, даже телефоны. Да, кстати о телефонах – я не видела в доме ни одного. Ну, вот, а потом всё это исчезло у него в карманах. А вытаскивал он по одной вещи из моих. А потом завернул всё в полотенце и попросил меня растоптать свёрток ногами. Я растоптала, он развернул, и все ахнули. Даже я… Там были обломки.
