Наверху хлопнула дверь, затем ее заперли. Шаги быстро приближались. Скворцов пригнулся, придвинулся к площадке. Прыжок и он обхватил неизвестного со спины, зажав ему руки. Сильный, черт! Внезапный удар ногой в пах заставил Скворцова вскрикнуть и ослабить кольцо. Но сыщик устоял, не согнулся. Этот тип умел драться, к тому же был выше и тяжелее Скворцова. И это был Костя Усенко, Скворцов увидел его лицо, когда тот, отскочив к стене, обернулся. Поняв движение правой его руки, Скворцов, прыгнув, хотел удержать эту руку, но Усенко рванул ему навстречу, успел выхватить пистолет. «Глупо, как глупо», — подумал Скворцов, заехав кулаком в злобную, орущую физиономию.
— Стоять, гад! — крикнул Вознюк, появившийся в дверях.
Правая рука Усенко, которую не мог видеть Вознюк в момент своего появления, теперь направила оружие на него.
— Ложись, Николай! — крикнул Скворцов, рванувшись к Усенко, но тот успел нажать на курок. Ранен Вознюк или упал, опережая пулю, Скворцов не знал. Его воля и злость сконцентрировались на одном: выбить пистолет из крепкой, ловкой руки. Боковым зрением увидел он, как еще чья-то рука врезала Усенко в ухо и, наконец, сам захватил и выкрутил правую руку Усенко.
Подняв глаза, Скворцов увидел Федосюка, вбежавшего в подъезд. Понимая, что с такими битюгами им с Вознюком врукопашную не справиться, Скворцов огрел Усенко рукояткой своего пистолета по голове, одновременно резко оттолкнув его ногой, только не успел предотвратить сильного удара Федосюка, сбившего Николая с ног.
Скворцов вырвал оружие из руки Усенко и заехал ему ногой пониже солнечного сплетения. Тот стал оседать, но Скворцова достал сбоку мощный удар Федосюка. Поднявшийся Вознюк накинулся на Федосюка сзади. Скворцов сделал обманное движение и рванул на себя глыбу мускулов, крикнув Вознюку:
— Наручники на Усенко!
Но Вознюк усилил собственным ударом инерцию тела Федосюка, и тот грохнулся наземь, увлекая за собой Скворцова. Тут же Скворцов получил удар по голове, правда, не от Федосюка.
— Стреляю, гад! — закричал Николай.
Федосюк замер, не успев подняться.
— Руки за спину! Стреляю без предупреждения, только кто дернется!
Усенко прыгнул, навалившись на правую руку Скворцова, понимая, что в клубок их тел стрелять не будут.
— Наручники на Федосюка! — заорал Скворцов, умышленно падая и уходя из сцепки с Усенко.
Когда появилась группа захвата, дело практически было сделано: Федосюк в наручниках сидел под стеной, а Усенко был под прицелом Вознюка.
Доставив троих в райотдел, Скворцов с Вознюком зашли к Иволгину.
— Вы что это весь наш угрозыск по тревоге подняли? — взглянул на них и тут же опустил глаза Иволгин. — Вам там четверо — плюс две машины — мало? Размах любите?
— Любим пошуметь, Василий Анатольевич, — рассмеялся Скворцов.
Иволгин, наконец, увидел их и тоже рассмеялся:
— Да вас вроде побили?
— Досталось, — согласился Валентин. — Шума, конечно, много, но после хорошей драки чувствуешь себя мужчиной, верно, Николай?
— Ну и видик у вас. Орлы пощипанные…
— Петухи, хотите сказать, — Валентин не желал сдаваться. К тому же было чертовски приятно стоять в знакомом кабинете и играть словами, выжидая, когда майор не выдержит неизвестности.
— В такое время петухи давно на насесте, — не сдавался и Иволгин.
— Мы вот тоже собираемся. Я обещал сегодня жене сводить ее в кино.
— А мне бы отгульчик на завтра, — включился и Вознюк.
— А премию не хотите? К Новому году…
— Хотим. Но сперва — по чашке кофе.
— У, распустились! Как надо входить в кабинет старшего по званию?!
— Давай, Николай, войдем по новой.
— Порезвились? Докладывайте, а то, боюсь, вы тут свалитесь у меня, орлы.
— Разрешите доложить, товарищ майор! Капитан Скворцов и старший лейтенант Вознюк прибыли. Синяки еще не подсчитаны.
— С чем прибыли-то?
— С кем! Считаем: Федосюк — раз, Усенко — два и некто Титарчук.
— Орлы! И все же займись самообслуживанием, Валентин, приготовь кофе. Да вымойте физиономии, вы сейчас знаете на кого похожи?
— На вернувшихся с поля боя, — включая чайник, сказал Валентин.
— Ну, не стану вас разочаровывать. Какие будут мнения: займемся вашими задержанными сейчас же или подождут до утра?
— Сегодня, но сначала выпьем по чашке кофе, — ответил Скворцов. — Не забывайте, один из этой троицы задержан без достаточных оснований.
— А меня в этом кабинете учили, — поддержал Валентина Вознюк, — что сыщик может отложить «на потом» только личные дела.
Заметив, как Вознюк вынул из кармана пачку сигарет и вновь отправил ее туда, Иволгин усмехнулся:
— Придется мне еще раз бросать курить. Курите, бойцы.
— При мне, Василий Анатольевич, вы это делали пять раз.
— В шестой и последний брошу, когда уйду на пенсию. А сейчас позвоню Иванциву, он, небось, не знает, как вечер убить. Обрадую…
Иволгин, наблюдая за молодыми сыщиками, подумал, что, слава Богу, ошибся в отношении Вознюка. У случайного в угрозыске человека после бессонной ночи и всех перепетий последующего дня, после жестокой схватки в подъезде дома на Комсомольской лицо не может сиять, словно у именинника.
3
Третью неделю Жукровский жил у Татьяны, как у Бога за пазухой. Дважды съездили они в Белгород-Днестровский на рынок, в молдавской Сергеевке купили восхитительную вяленую кефаль, но, в основном, он отсиживался дома. Предложив раз-другой отправиться вечером в ресторан, Татьяна больше не докучала ему подобными просьбами. Тихая семейная жизнь в четырех стенах начинала тяготить. Раздражали Татьяна, ее заботы, предупредительность, даже ее молчание. Почему не задавала ни одного вопроса о будущем, ни разу не поинтересовалась, любит ли он ее? Почему перестала приходить и даже звонить Наташа? Все это говорило о том, что Татьяна ведет длительную умелую атаку, которая должна завершиться, не иначе, как женитьбой. Женитьба, разумеется, ему не грозила, но все же следовало убраться из этого гостеприимного дома раньше, чем Татьяна предъявит вексель к оплате.
Удерживало на месте опасение, что устроиться где-либо с такими же удобствами будет нелегко, что зимой человек привлекает больше внимания, к тому же возникла неожиданная и сложная проблема: чем заняться. Если даже половину суток есть, пить и валяться в постели, что прикажете делать еще двенадцать часов? У Татьяны была небольшая библиотека, но прочтя несколько детективов, он принялся листать все подряд и не находил ничего ни для души, ни для ума. Появляться без крайней нужды в городе было глупо, хотя он и считал, что наиболее опасный период миновал. Рьяно искать его могли сразу, по свежему следу. Но, как говорится, береженого Бог бережет.
Были, к счастью, еще и ночи, горячее, чуткое женское тело. Ночная Татьяна умела, как ни одна другая женщина до нее, поддерживать в нем ощущение собственной мужской силы. Зная, как может преобразиться влюбленная женщина, он все же был удивлен и обрадован тем, насколько похорошела Татьяна. Красавицей ее, разумеется, не назовешь, но теперь это была женщина, способная привлечь внимание мужчины, в ее облике была завершенность, уверенность и обещание.
Жукровский подумывал о том, что, пожалуй Татьяне можно приоткрыть настоящую биографию, конечно, умело подкорректированную. Только не сейчас. Этот вариант он мог приберечь на крайний случай, если судьба опять забросит в Одессу. Да и Татьяна, пройдя испытание разлукой, станет еще надежнее.
Он в один вечер решил, что завтра уедет в Крым. В курортной зоне ему нетрудно будет играть роль человека, приехавшего подлечиться и отдохнуть, а в такую гиблую пору проще достать любую путевку. Ибо он сыт был кочевой неустроенностью, мятым костюмом и случайными харчевнями. Да и стоило ли уезжать от Татьяны, чтобы обречь себя на безрадостные скитания?
Ялту все еще не навестила зима, было солнечно, сухо и достаточно тепло. «Жениться — так на королеве», — подумал Жукровский и поехал в гостиницу «Ялта». Он немало слышал о ней, это была одна из наиболее престижных гостиниц страны, практически закрытая для простого смертного с советским паспортом. Но, стольник, вложенный в этот паспорт, мог открыть и эту дверь. И никакая милиция не станет искать его среди столь уважаемых в Союзе иностранцев.
Прием сработал, и Жукровский устроился в номере на восьмом этаже, с видом на море. Здесь, действительно, был необходимый сервис: он сдал в стирку рубашки и носки, в чистку и утюжку куртку, костюм. Поесть недорого и вкусно можно было в нескольких кафе, а провести вечер — в одном из трех ресторанов или варьете. Из этого здания можно, как обнаружил он, не выходить недели: есть кинотеатр и бассейн, есть парикмахерская и пляж, есть хорошие коньяки, вина и отменная закуска.
Уже не следующий день появились у него новые знакомые.
