Поёживаясь от предутренней прохлады в своём сарафане: плечи-то совсем голые, она в очередной раз отослала очередного проходимца к Бениной маме и не позавидовала ей (столько подвыпивших незваных гостей - за одну ночь!).
Капитан открыла дверцу, вздохнув, села за руль и стала будить двигатель своего старичка москвичка. Старичок чихнул, сонно поморгал фарами, но просыпаться решительно отказался.
И как назло - никого рядом.
- Сантехника вызывали? Что тут с вашим горшком?..
- Ой, и хто это к нам пришел? - обрадовалась Марья Павловна.
Анна залезла внутрь "москвича", усадила Марью Павловну с собой рядом и стала в красках расписывать пережитую головную боль.
- Я не поняла, - остановила её Луканенкова. - Вы умчались, не сказав ни слова, чтобы на окраине города прочистить желудок? А где остался твой зятёк, тротуар за тобой шампунем моет? Мы ж не в Чикаго, моя дорогая!
Она обследовала Анну "следовательским" глазом: "Не доверяет! И правильно делает. Я же ей тоже не доверяю. Если судить по её реакции на кастеляншу, она вполне была способна и мужа-изменника прикончить. Да нет, вряд ли. Харю расцарапать, это - да. А убить... Не верится что-то."
- Ну, вот что! Давай, заводи свою тачку и расскажешь мне всё по дороге: как шла, как падала, как флаг потеряла...
- Какой флаг? - не поняла Анна.
- Ну не флаг, так пионерский галстук.
- Я не могу: у нас в машине один паразитолог "жучков" насажал...
Марья Павловна заржала:
- Час от часу не легче! - Эх, не было рядом трусливого стерильного Сергея Львовича: её смех "заразил" бы и его.
Анна, отсмеявшись вволю, сказала:
- Давай сумку, Лёшка сказал, она может пригодиться!
- Про каких жучков ты там упоминала, - сообразила Луканенкова, - уж не про тех ли, что размножаются только в условиях министерских и посольских интерьеров?
Она со свойственной ей бесцеремонностью залезла в сумку Рустама, добыла там какой-то предмет непонятного назначения и обшарила "ниву" сверху донизу, вдоль и поперёк, внутри и снаружи.
- Вот он, голубчик! - Маленькая металлическая бляшка лежала на тыльной стороне её выгнутой потрясающей ладони, словно украшение индианки.
Марья Павловна подбросила его в воздух, поймала, зажав в кулаке, поднесла к уху:
- Не жужжит, жужелица!
Анна удивилась:
- Такой малюсенький, а такой вредный! Машка, ты уверена, что их там больше нет?
- Совсем не уверена! На всякий случай будем соблюдать осторожность: на ухо сообщить мне, как ты всех ненавидишь, можно! А громко в машине будешь только петь.
- Я? - Анна предложила вариант: - Может пусть радио поёт?.. А этот вредитель - транслирует!
Она двумя руками крепко зажала кулак Марьи Павловны и шёпотом, почти одними губами сказала:
- Едем скорее! Мы видели Кофра - шефа Пышки. Похоже, что мальчишки там! Мы после вернёмся за твоей тачкой.
- И ты до сих пор не в машине? - изумилась капитан. - Да я бы уже...
- Тс-с! - осторожничала Анна, с опаской глядя на зажатый кулак. Давай его засунем пока куда-нибудь подальше... В "закрома родины", например, - вспомнила она традиционное укромное место женщин, - поближе к сердцу! Пусть слушают мою тахикардию, паразиты гундосые! Да! - вспомнила она. - И сумку надо не забыть!..
- Я, конечно, физподготовкой занимаюсь: по штату положено, - но в тяжеловесы не записывалась! - возразила Луканенкова. - Помогай, если она так уж нужна. Хотя, к чему весь этот лишний шум?.. Я предпочитаю... Куда ж ты её одна прёшь, - спохватилась она, - давай мне другую ручку!
"Москвич" был оставлен отдыхать дальше и женщины под бодрые звуки ночного радиоэфира сели в машину: Анна дала порулить Марье Павловне, а сама указывала дорогу...
* * *
Алексея нигде не было видно. Переулок был безлюден и тих, как Земля после потопа.
Анна собиралась уже идти на прорыв, а Марья Павловна всеми средствами старалась её удержать. Слава Богу, ей это удавалось несколько минут! Как раз в то время, когда запас её красноречия иссякал, Алексей вышел из дворика между ремонтирующимся особняком Гриши или Грека (не всё ли равно, коль "иных уж нет, а те - далече"?).
Она кинулась к художнику, как аквалангист к запасному баллону с кислородом:
- Где тебя носило? Ты узнал что-нибудь? Где мальчики?..
Алексей увидел Луканенкову:
- Ты всё-таки решилась? Очень кстати! Пятнадцать минут назад сюда привезли твою благодетельницу - нашу общую подружку. Думаю, она при этом особой радости не испытывала. К тому же, где-то в поле или по дороге посеяли её иномарку. К следующей весне даст всходы.
- Уж не хочешь ли сказать, разукрашенный ты наш... - Она даже присвистнула, разглядев Алексея...
- Они тоже не дурнее паровоза: не найдя её в Солотче, наверное, прочесали близлежащие окрестности и...
- Ты не заметил, сколько их было? - озабоченно спросила Марья Павловна.
- Сколько бы ни было, а уехало вдвое больше.
Алексей рассказал, что вскоре после того, как доставили Пышку, через пятнадцать минут он имел честь наблюдать отъезд фотомастера со свитой и конвоем кастелянши. Самой Пышки ни в одной из двух машин не было. В здании, скорее всего, кто-нибудь остался для охраны, но вряд ли это - полк, рота или батальон. Гриб-инфекционист никуда не выезжал. Может, дезинфицирует свою знакомую.
Марья Павловна посуровела:
- Боюсь, что это может оказаться губительным для её слабого организма! Как можно проникнуть в здание - не выяснял?..
- А чего бы я здесь столько времени ошивался?
Оказалось, что со стороны дворика на уровне земли находятся полуподвальные окна. Правда, подходы к ним закрывают строительные конструкции ремонтников, но попробовать можно.
Убедившись в том, что это был самый простой способ попасть в помещение, женщины, взвесив свои функциональные возможности, сообща решили:
- Тебе лезть, Алексей!
- Благодарю за доверие, - отозвался он, - кто бы сомневался?..
Он подкатился под нижние доски лесов, потрогал шаткую раму (европейским ремонтом тут пока и не пахло), чуть-чуть нажав на неё плечом, выдавил. Дерево рассыпалось вместе со стеклом, звонко упав на цементный пол. Все трое замерли на несколько секунд...
Анна сорвалась с места и побежала ко главному входу. Огибая здание, она быстро скрылась за углом.
Художник, лёжа на асфальте между металлическими стропилами, не заметил, как она исчезла: из своего положения он не видел даже её ног, но каблуки Марьи Павловны застучали ей вслед достаточно громко.
"Куда это, интересно, так быстро?" - с подозрением подумал Алексей.
Прежде, чем он прополз в образовавшуюся щель и, спустив ноги внутрь, повис на руках, ему пришлось прослушать, пока осколки закончат танцевать на полу. Разглядеть ничего он не смог: видно, попал в то самое помещение, где полностью соблюдался режим экономии.
"Спасибо, что светомаскировку не повесили!" - афганец пружинисто спрыгнул, под ногами хрустнуло стекло.
Снова дождавшись абсолютной тишины, Алексей двинулся наощупь в противоположную от окна сторону. Протянутые руки постоянно наталкивались на пустоту. Зато глаза, начавшие привыкать к отсутствию света, различили, что он оказался в центре крестообразного коридора. Сзади него находилось окно, справа и слева - два длинных серых рукава, спереди...
Он едва успел отпрыгнуть в левое крыло: спереди на него из-за угла стала наползать огромная тень. Человек, отбрасывавший её, прошёл по дальнему - параллельному рукавам распростертой каменной "рубашки" - проёму, словно перерезая шагами горло подвала. Слух ли у него был кошачий, или нюх собачий, а может, Алексей шумнул, было ясно одно: что-то его встревожило. Чёрная тень, образованная издали прорывающимся неизвестно откуда слабым отсветом, стала непропорционально расти, норовя в семь раз быстрее, чем её обладатель, коснуться ног художника... И она бы сделала это, если бы вдруг где-то наверху не раздался тревожный звуковой сигнал...
...Подбегая к подъезду, Анна не знала, что скажет и как будет действовать дальше. Решение было импульсивным, главное - отвлечь свободно передвигающихся обитателей ночного особняка от подвала.
На тротуаре, под приглядом фонарей, она чувствовала себя неуютно, словно в предбанник одетой вошла. Поторопилась проскользнуть внутрь и, к ужасу своему, снова попала в перекрестный огонь таможенных рентгеновских лучей. Они бурно отреагировали на пригревшегося у неё на груди "жучка".
Анна рванула было к парадной лестнице, но из-под неё, как из-под земли, прямо перед носом матери, пришедшей за мальчиками, вырос детина, а не мальчик (хоть одет он был в костюм цвета вялой травы с пятнами "детской неожиданности"). На боку у защитника подпольных хирургических рубежей болталась дубинка. Внушительных размеров торс перетягивался ремнем.
- Ой, - выпалила она первое, что пришло ей в голову, - а где Сергей Львович? Я должна ему сказать что-то очень важное и кон-фи-ден-ци-альное, (уф, как с горы спустилась!).
Охранник вежливо указал ей под лестницу, пропустил вперёд, лишь провёл своими граблями по особо выпуклым частям тела женщины. Она стерпела, молясь, чтобы не был обнаружен жучок. После разрешения двигаться дальше, нагнув голову, нырнула под мраморную эстакаду.
