Александр Матвеевич почесал кончик носа, как делал всегда, когда нервничал.
– Что ты предлагаешь?
– Может, концы в воду?..
– Не торопись. Встреться с ним как можно скорее. Предложи еще денег. На текущие расходы. И там сориентируйся. Если что, посылай Гавроша.
– Меня Гаврош не ставит ни в грош. Ты сам распорядись, чтоб в мое подчинение…
– Ладно, я Гаврошу позвоню.
– Только зачем платить, если посылать Гавроша?..
– А затем и платить, чтобы на тебя стрелки не перевели. Не соображаешь? Пей меньше, когда работы много.
2
На стоянке возле НИИ – это же не торгово-посредническая фирма! – транспорта было немного. Сразу можно было определить уровень платежеспособности предприятия и должностные оклады его сотрудников. Я поставил свою развалюху совсем рядом со входом, в числе других машин не лучшего внешнего вида.
– Подождите здесь, – сказал Панкратов. – Нас, думаю, дальше бюро пропусков не пустят. Я без удостоверения, вы же…
– Я – с удостоверением, – гордо изрек майор.
Панкратов посмотрел на него, как на недоразвитого. Ментовское удостоверение и раньше не слишком ценилось, а теперь и подавно.
Вернулся он минут через десять.
– Сейчас к нам спустится начальник отдела, в котором ваш Чанышев работал.
– Наш Чанышев… – уточнил я.
– Что?
– Наш, говорю, Чанышев. Ты в нем не меньше нашего заинтересован.
Капитан улыбнулся.
– Конечно.
«Сейчас», однако, растянулось на добрых полчаса. У меня кончились сигареты, и я сходил в газетный киоск через дорогу. Привычных там не обнаружил и потому протопал дальше, успел посетить недалекий базарчик. И, только вернувшись, увидел, что с крыльца спускается какой-то неопрятный мужчина в заношенном костюме, в застиранной рубахе и в галстуке, какие не носят уже тридцать лет. Всматривается в номера машин.
Вычислил я правильно. Он искал именно нас.
– Здравствуйте. Моя фамилия Лихачев. Меня директор просил с вами поговорить. Что-то по поводу Чанышева? Что он там опять натворил?
Панкратов распахнул дверцу заднего сиденья и пододвинулся, уступая место. Я, не оборачиваясь, приготовил диктофон для записи.
– Опять? – спросил Лоскутков. – Это следует понимать так, что он у вас постоянно что-то творил?
Мужчина сел, но так несмело, что это было заметно даже мне, хотя и расположился он у меня за спиной – почти не заскрипели пружины сиденья.
– Не сказать, чтобы постоянно… Но из-за этого мы и расстались. Как бы вам объяснить… Он шутки ради делал компьютерные вирусы. Конечно, вирус сейчас даже школьник может сделать, но квалифицированному программисту это непростительно. Он-то знает, до чего может довести такое легкомыслие. Хотя это не просто вирусы, а вирусы «с подковыркой», и к тому же их не определяет ни одна антивирусная программа.
– Серьезный вирус?!. – то ли спросил, то ли сказал утвердительно Панкратов.
– Не сказать чтобы разрушительный, хотя в производственный процесс вмешивался. Чанышев запустил его нам в сеть. А у нас, понимаете, каждый компьютер работает с паролем и с именем пользователя.
– Много у вас компьютеров?
– В сети – более шестидесяти. И вот – представляете? – в день рождения каждого сотрудника его зараженный компьютер, ни много ни мало, поздравлял пользователя и тут же полностью зависал для оператора на целых два часа. Словно бы предлагал имениннику устроить в это время застолье. Причем, во избежание перезаписи данных, сам предупреждал об этом…
Мы рассмеялись.
– Ничего смешного, – нахмурился Лихачев. – Дело в том, что мы тоже сначала смеялись. Шутки, как ни странно, у нас тоже умеют понимать. Но мы думали, что компьютер вообще на эти два часа зависает, полностью. Оказалось, что – нет. По какой-то случайности вышло так, что после зависания компьютера, если его не отключить, на его жесткий диск свободно можно было выйти с любого другого компьютера сети. И с любого другого компьютера города! Но – уже без пароля, который знал только оператор. Пароль после зависания приходилось менять. Вирус стирал его из памяти.
– Но это же – промышленный шпионаж? – адекватно должности отреагировал капитан Панкратов. – Почему это до нас не дошло? У вас, в режимном учреждении… Чем вообще занимается ваш начальник первого отдела?
– Мы не стали поднимать шум. Вирус успел сработать только на четырех компьютерах, где не было секретных разработок. Причем в разных отделах. Люди просто смеялись. И за пределы отдела это не выходило. Мы хватились вовремя. Нечаянно на планерке зашел разговор, и выяснилось, что случай – не единичный. Неделей позже дело приобрело бы совсем другой оборот. Через неделю после обнаружения – день рождения директора, у которого такое на компьютере…
– И тем не менее. Это же не шутки. Чанышев творил такие вещи, а вы оставили это без внимания?
– Мы уволили его. Правда… – наш собеседник смутился, – по собственному желанию. Все-таки действовал он без злого умысла.
– А вот это еще неизвестно, – капитан не согласился. – А зачем тогда он оставил возможность доступа к зависшему компьютеру?
– Вы смеетесь? – Лихачев посмотрел на Панкратова откровенно удивленно. – Чанышев? Вы что, совсем не знаете его? Чтобы он и вдруг сумел это сделать… Над такой разработкой целому отделу долго-долго трудиться надо, да и то нет гарантии, что получится. Это же создается сложнейший комплекс программ! Только случайно можно нащупать нужный поворот. А он совершенно не был способен на оригинальный ход. Он же работал только над примитивами.
– Стоп-стоп-стоп! Какие примитивы? Чанышев все же был талантливый программист? – спросил, в свою очередь, я. – О нем говорят, что он может сделать любую программу для любого заказчика. Удовлетворит самый извращенный вкус.
– Перестаньте чепуху говорить. Как программист он – совершенно никакой. Даже создание того пресловутого вируса – это для него большой успех. Хотя вирус создать, вообще-то не слишком сложно. Спросите любого нашего сотрудника о Чанышеве. Вот хакерство – это да, в этом он преуспел. Где надо было похулиганить, он всегда первый.
– У нас есть другие данные.
– Не поверю никогда. Я с ним столько провозился, столько раз заставлял его переделать задание и увидеть очевидное…
– Может быть, у вас ему развернуться не давали? А, оказавшись на вольных хлебах, он стал работать более творчески?
– Он вообще не был способен на творчество. Вот его жена – это да. Она всегда мыслила нестандартно, но очень логично. По странной какой-то своей системе. Что-то такое… Как бы выразиться поточнее… Она всегда шла от парадоксов. От обратного. Вроде бы сначала убеждала вас, что это невозможно, а потом доказывала, что только так и может быть. С Александрой Чанышевой мы расстались с большим сожалением.
– Подождите, – Лоскутков посмотрел на Лихачева своим знаменитым рысьим взглядом так, что тот испуганно откинулся на спинку сиденья. Бедный, подумал, должно быть, что не в свое дело влип. – Так вы говорите, что Александра Чанышева…
– Да, – голос нашего гостя слегка сел под взглядом майора и стал предельно аккуратным, как салфеточка, вышитая усидчивой старушкой. – Да! Она могла сделать очень многое. Очень талантливая программистка. Правда, она в другом отделе работала, не у меня, но про нее много говорили. Только вот – невообразимо ленива. Может по часу в окно смотреть, вместо того чтобы работать. А сам он, уверяю вас – ничего не стоит.
– Прямо скажем, неожиданный поворот, – мне даже смеяться захотелось. А Гоша Осоченко скальп с себя готов был снять – так старался убедить меня в великих талантах Валентина! То же самое говорил мне, кстати, и Валера. И Вениамин Вениаминович – тоже. Или здесь – какая-то путаница, или Валентин всех их здорово водил за нос, пользуясь в действительности услугами жены и присваивая себе плоды ее труда. Хотя вполне может быть, что в определенный момент прорезался вдруг у человека талант. Такие случаи бывают, я знаю. Но слишком редко, чтобы делать на это упор.
– Спасибо, – капитан поблагодарил Лихачева с уважением в голосе и пожал ему руку.
– Я могу идти? – Тот спросил робко и почти обрадованно. Так подействовал на него ментовский взгляд.
– Да. Сегодня мы не будем вас арестовывать… – А мой голос был настолько серьезен, что программист – я это словно спиной видел – полез в карман за валидолом.
– Что? – он спросил еле-еле слышно, но с надеждой, что я свое слово сдержу.
– Наш сыщик так шутит… – Панкратов похлопал его по плечу. – Идите. Еще раз спасибо. И передайте привет директору. Я к нему на днях забегу поговорить.
Мы остались в машине одни.
– Ну, как, съели своего суперпрограммиста? – спросил капитан, улыбаясь так, словно он уже поймал преступника, за которым много лет гоняется.
И я, и Лоскутков – молчали. Информацию к размышлению мы получили. Теперь следовало осмыслить все сказанное, пережевать и переварить.
