– Наш сыщик так шутит… – Панкратов похлопал его по плечу. – Идите. Еще раз спасибо. И передайте привет директору. Я к нему на днях забегу поговорить.
Мы остались в машине одни.
– Ну, как, съели своего суперпрограммиста? – спросил капитан, улыбаясь так, словно он уже поймал преступника, за которым много лет гоняется.
И я, и Лоскутков – молчали. Информацию к размышлению мы получили. Теперь следовало осмыслить все сказанное, пережевать и переварить.
– Пожалуй, я сегодня не буду торопиться с освобождением Чанышевой, – сказал Лоскутков, когда я завел машину.
– Как я с арестом Лихачева… Но это ты – зря. Я бы на твоем месте освободил ее как можно быстрее.
– ?..
– И пустил за ней «наружку». Только тогда она сможет привести нас к ноутбуку. А это – уже вещественное доказательство. Возможно, и к деньгам. Сколько было на квартире у Чанышевых во время обыска?
– Чуть больше двух тысяч долларов и около тысячи рублей.
– Там должно быть гораздо больше. Или в другом месте. Где-то они деньги хранят. И наверняка не в банке. Но нас, я полагаю, не деньги волнуют.
– Ты все же уверен, что этот ноутбук существует?
– Иначе такой ничтожный человечек, как Гоша Осоченко, не пожелал бы его иметь при себе. Не из тех он людей, которые без громадной выгоды для себя захотят поиметь чужую вещь.
– Может быть, тогда мне следует попросить об отзыве из отпуска и тоже включиться в дело?
– Буду только рад, – это робко прозвучала моя надежда на помощника. Так и так, я деньги получаю не от них и плачу им тоже, к счастью, не я. Почему бы мне не воспользоваться?
– Да, – согласился и мент. – если уж ты не состоялся как Леший, то… С паршивой овцы – хоть шерсти клок… Может, хоть так от тебя польза будет?
– И это все за стремление помочь?
– Терпи, – изрек я философски. – Чем чаще ты будешь работать совместно с ментами, тем чаще жизнь будет тебе представляться в блевотно-зеленом цвете. Они такие…
Лоскутков в ответ только коротко кашлянул. Он бы кашлянул и сильнее, но крепко, похоже, болела челюсть.
– Так как мы договоримся о координации действий? – спросил я скромно, считая вопрос решенным.
– Я сейчас у матери живу. Звоните. Сегодня попытаюсь все вопросы с отзывом из отпуска решить.
– Запиши мои телефоны: рабочий, домашний и сотовый. Господину Лоскуткову я тоже рекомендовал бы записать последний.
– Мой домашний тоже запиши, – Панкратов продиктовал номер. – Поздно вечером лучше не звонить. Мать спать ложится рано. Она меня за каждый звонок съесть готова. Воспитывает, как пацана.
3
Леший стоял перед зеркалом, когда пришла мать. У нее – удивительная просто способность ему мешать. И не только ему. Особый, очень чуткий и трепетный талант. Она даже когда к подругам приходит – мешает; даже когда на встречу одноклассников, стариков и старушек, ходила – сама жаловалась, помешала. А уж про сына-то что говорить… Всю жизнь…
Ничего, он подкопит денег, купит себе квартиру. Это произойдет очень скоро. Очень скоро у него будет достаточно денег. Он знает, как их добыть.
На прощание он улыбнулся своему отражению – и ушел к себе в комнату, пока ключ матери не успел до конца провернуться в замке. Улыбка получилась хорошая. Леший знал, что, когда он улыбается, лицо его становится добрым и открытым. Но и без улыбки он не находил в душе отвращения к себе. Не отвратительный он, совсем не отвратительный. Некрасивый – это да, с этим он согласен. Но уж совсем не отвратительный. А когда улыбается – он даже самому себе в эти моменты нравится. Почему же он не нравится женщинам? Может быть, это не он такой плохой, может быть, это женщины плохие? Им же всегда подавай такого, что хоть сейчас – на обложку журнала. И еще – чтобы деньги были. А если на обложку не годится, то пусть хотя бы – одни деньги. Они и этим удовлетворятся. Самки – они от природы не больше, чем самки.
Будут у него деньги. И все остальное будет. И не будет уже «охотничьих» прогулок по лесу. Этого хватит. И самому уже надоело, да и менты обложили со всех сторон. Слава богу, пока не догадываются насчет него. А не догадываются, потому что он умнее их. Многократно умнее. Он просчитал все варианты и начал большую игру. Он открыто пошел навстречу – и перехитрил. Он даже с ними начинает сотрудничать. По другому делу, но все-таки сотрудничать. И теперь будет в курсе всех дел относительно своего второго «я» – Лешего. Краем глаза заметит, краем уха услышит – и сделает выводы. Он привяжется к ним так, что они захотят общаться с ним часто.
Плевать на ментов…
Главное, у него будут эти губы… Горячие, манящие… Они всегда будут рядом. И в любой момент он сможет поцеловать женщину.
Свою женщину.
Женщину с горячими губами.
И даже денег ему не надо. Тех больших денег, которые скоро у него появятся.
Была бы женщина…
От этих мыслей внутри что-то возбудилось, начало дрожать – захотелось иметь все и немедленно. И Леший подошел к окну, чтобы успокоиться.
– Ты уже пообедал? – крикнула с кухни мать.
– Еще нет, – отозвался он.
– Сейчас я разогрею…
Надо успокоиться, надо взять себя в руки. Матери ни к чему видеть его состояние. Она никогда не должна видеть его состояния. Он научился не показывать.
Леший с улыбкой вспомнил тот случай с девушкой в подъезде. Как он тогда боялся! И как сейчас изменился! Сейчас он идет навстречу ментам. Сам идет. Сам затеивает такую игру, в которой они никогда не смогут разобраться. Чем больше путаницы, тем интереснее. И он один знает, где концы ниток, за которые следует дергать, чтобы вызвать то или иное действие. Он стал сильным. Стал им почти тогда же, в день, когда убил двух человек и забрал деньги и пистолет. И очень хорошо подумал, как себя вести. Он хорошо знал, что пистолет будут искать. Будут искать и деньги. И человека, который деньги неразумно тратит. Неразумно тратят только чужие деньги. Шальные… Он так тратить не собирался. Он тогда же, еще до защиты диплома устроился на работу. Днем ходил в НИИ на преддипломную практику, а ночью дежурил за компьютером в коммерческой фирме.
Платили за такие дежурства не слишком много. Но он говорил всем, что очень хорошо платят. Немного матери отдавал, а остальное – так с ней договаривался – откладывал на машину. Откуда матери знать, сколько платят в коммерческих фирмах? Она думает, что если фирма богатая, то платят там хорошо. Но простая логика говорит об обратном. Богатой фирма может стать только тогда, когда на всем экономит. В том числе – и на зарплате сотрудников. И, тем не менее, он там работал. И даже не бросил работу, когда подошло время диплом защищать. Мать радовалась. Она считала, что сын у нее – очень трудолюбивый и прекрасно зарабатывает. И уж совсем возгордилась, когда сын купил себе сначала гараж, а потом уже и машину. Правда, машина была старенькая. Но еще хорошо бегала. Ему и не нужна была слишком престижная машина.
И все это он сделал так незаметно, без торопливости, что никому и в голову не пришло заподозрить его в том, что он не заработал эти деньги. Так действовать мог только человек с сильной волей. Сильный человек. А он всегда хотел и мечтал быть сильным. Он именно ради этого и боксом пошел заниматься, ради этого он и просил призывную комиссию отправить его служить в десант. А сейчас он – сильный и умный человек – водит за нос ментов и откровенно смеется над ними. Многие ли решились бы на такое? Он-то знает, чего стоят те, кто показывает себя сильным перед другими. Они быстро умирают, а некоторые даже пытаются вымолить себе жизнь. Были и такие: «Забирай женщину, а меня не трогай…»
Он не такой. И никогда ментам не понять комбинацию, которую он разыгрывает. Никогда…
4
Я позвонил, как и обещал, Вениамину Вениаминовичу, как только вернулся в «Аргус». Признаюсь, мне сразу и резко не понравился его ломающийся голос. Так только пьяный кот с мышкой пытается играть, не понимая, что мышка эта может оказаться из породы волкодавов. Почему-то он резко, без предварительного моего согласия, перешел на «ты». Из простого чувства самоуважения я вынужден был сделать то же самое.
– А какие у тебя сдвиги намечаются? Что ты уже успел сделать? – Нет, он определенно пьян. Осталось ему только громко икнуть в трубку.
– Если сдвиги намечаются, о них говорят после того, как они состоятся. Пока у меня возникают только предположения, которые требуют дополнительной проверки. После проверки я уже смогу что-то сказать.
– Хм-м… Хорошо, тогда какие сдвиги у майора Лоскуткова? – А это уже прозвучало так, словно он заплатил мне пару тысяч баксов за то, чтобы я докладывал ему о делах ментовки. Но об этом речи у нас, если память у меня не продырявлена, не заходило.
– А об этом ты спроси майора Лоскуткова. Он, насколько я знаю, очень тобой интересуется и, думаю, побеседовать не откажется.
– Послушай, «частник», ты забываешься!.. – Теперь уже начальственный окрик.
