Человек, которого он только что убил, видимо, тоже считал себя охотником. Только охотился он не на зверя, а на рыболова. Но, к несчастью для себя, не учел, что рыболовы – не кабаны, бросающиеся наутек, когда одного из стада настигает пуля.
«ДДД, это я, Федор. Почему не отвечаешь? Ответь, три Д» – вновь заработала рация.
«Иди сюда, я тебе отвечу!» – подумал Марат, пятясь в заросли. Надо было укрыться так, чтобы, оставаясь незамеченным, отлично видеть шалаш и подходы к нему. Трофейный карабин он закинул себе за спину. Снаряженная дробью пятизарядка в ближнем бою, где особая меткость не требовалась, была надежней.
Федор не заставил себя долго ждать – прибежал именно с той стороны, откуда и предполагал Марат. Облаченный в такую же форму, что и его приятель, тоже в маске и с таким же карабином в руках, он сунулся в шалаш и, увидев труп, отпрянул.
– Дернешься или обернешься – убью! – негромко сказал Марат, и когда Федор, несмотря на предупреждение, начал медленно поворачивать голову, чуть отвел ружье в сторону и выстрелил.
Плотный заряд дроби переломил ствол молоденькой елочки прямо перед глазами Федора, но прежде чем верхняя ее часть успела упасть, он уже валялся на земле, закрыв лицо руками и дрожа всем телом.
«Как вовремя он испугался!» – подумал Марат, посмотрев на пустую гильзу, застрявшую в патроннике дробовика. С пятизарядками-автоматами такие неприятности, как «перекос», действительно случались. И хорошо еще, если происходили они во время безобидной охоты на пернатую дичь. А если бы гильза застряла после неудачного выстрела по бросившемуся на охотника медведю… Или если бы сейчас этот, в крутом камуфляже, от испуга не наложил в штаны…
Марат поднял оброненный Федором карабин, убедился, что он заряжен и стоит на предохранителе, понюхал ствол, судя по запаху, сегодня из него еще не стреляли. Потом подошел к лежавшему на земле и от души припечатал тому прикладом между лопаток.
– А теперь, волчья харя, попробуй только не ответить мне хотя бы на один вопрос!
* * *
Сергей Кузнецов никогда не жаловался на свое здоровье. Родившись и всю жизнь прожив в Сибири, отслужив в армии на Камчатке, последние несколько лет Сергей редкое утро обходился без холодного душа, обожал после бани побарахтаться в снегу или с головой окунуться в прорубь, не прочь был искупаться при любой температуре воды и воздуха…
Приходилось ему купаться и вынужденно. Как-то, в конце сентября, идя по осенней Оби с другом на моторке на приличной скорости, наскочили на топляк, лодка перевернулась, и Сереге пришлось не только самому добираться вплавь до берега, но и помогать товарищу. Три раза во время зимней рыбалки он проваливался в полыньи, но если дважды благополучно покидал их без посторонней помощи, то однажды, сколько усилий ни прилагал, самостоятельно выбраться из ледяного крошева не получилось, и если бы не два пьяных рыбачка, заметивших и вытащивших его, обессиленного, на твердый лед, это почти получасовое купание наверняка стало бы для Сереги последним.
И несмотря на все эти «ванны», Сергей ни разу не простудился. Даже в тот памятный день, когда, казалось, воспаление легких ему гарантировано, все обошлось…
Вот и сейчас, держась на плаву рядом со своей лодкой номер «16», Сергей не боялся простудиться. Опасаться стоило сумасшедшего охотника, который стрелял и, слава богу, промахнулся по нему и, не дай бог, не промахнулся по Игорю.
Чтобы снова не оказаться у него на мушке, Сергей разумно решил пока не высовываться. В этом месте ощущалось едва заметное круговое движение воды, благодаря чему лодка, не удерживаемая якорем, потихоньку приближалась к лодке сумасшедшего охотника. Ну а когда они сблизятся…
Сергей пока не знал, что именно сделает, когда их лодки сблизятся, но прекрасно сознавал, что одному из них очень не поздоровится. Преимущество, несомненно, было у сумасшедшего: у него в руках оружие, сам он сидит в лодке и наверняка в своих действиях видит какую-то цель. Единственное, что может сыграть на руку Сергею, это внезапность, ведь, судя по всему, охотник должен быть уверен, что его жертва покоится на дне.
Придерживаясь снизу за край борта и стараясь не раскачивать лодку, Сергей освободился от сапог, жизнь дороже, а в ответственный момент лишние килограммы могли оказаться очень некстати. Надо было бы скинуть еще и брюки, но это потребовало бы немалого времени и сил, к тому же мужчина, оставшийся без брюк, чувствует себя гораздо неуютнее, чем только без обуви.
Но времени для этого, похоже, и в самом деле не осталось. Поблизости начался какой-то непонятный разговор, а когда Сергей догадался, что таким образом можно говорить по рации или по телефону, услышал и почувствовал, как лодка обо что-то глухо стукнулась.
Он сделал два глубоких вдоха и выдоха, на третьем входе задержал дыхание и бесшумно погрузился под воду. Сергей сразу открыл глаза, увидел над собой большое темное пятно – дно своей лодки, проплыл под ней и еще под одной лодкой и все также бесшумно, лицом вверх, вынырнул.
И сразу, вцепившись обеими руками в борт чужой лодки, рванулся вверх. Лодка угрожающе накренилась в его сторону, да и он усилил крен, надавив на борт грудью. Из-за чего стоявший в лодке человек потерял равновесие, выронил из рук карабин, булькнувший в воду, наклонился, чтобы ухватиться за борт… Сергей успел увидеть, что лицо человека прикрыто волчьей маской, а дальше действовал автоматически, словно всю жизнь только этому и учился: выбросил вперед и вверх левую руку, схватил человека за волосы, резко дернул вниз, с хрустом припечатав «волчью пасть» в борт, одновременно подтянулся и, словно имитируя движения дельфина, вибрируя ногами и всем туловищем, переполз-перевалился в лодку.
При этом лодка, зачерпнув воды, едва не опрокинулась, одно весло выскочило. Сергей поймал его, размахнулся и от души врезал лопастью по хребту пытавшегося подняться охотника, а затем добавил по голове. Тот обмяк. Сергей окинул взглядом разбросанные в лодке вещи и, увидев рацию, поднес ее ко рту:
– Порвать мои стальные нервы! Кто-нибудь ответит, что здесь происходит?
Мощный толчок в плечо отбросил Сергея на дно лодки, и только во время падения он понял, что в него вновь стреляли, но на этот раз не промахнулись.
* * *
Отвечая на вопрос Марата, что он взял с собой в лодку помимо пива, Владимирский умолчал лишь об одном – двухсотграммовой фляжке с коньяком. На любой рыбалке и любой охоте эта фляжка была при нем неизменно, как неприкосновенный запас. То есть, конечно же, запас был «прикосновенный» и в каждую поездку обязательно уничтожался. Но спрашивать об этой фляжке было все равно, что спросить, не забыл ли он взять на рыбалку спиннинг, а на охоту – ружье.
Как и просил Марат, Владимирский загнал лодку в прибрежные заросли тростника. Его трясло, но не от холода – перед глазами был саратовский дедуля, фамилию которого он никак не мог вспомнить. Рука непроизвольно полезла во внутренний карман жилетки, где ждала своего времени фляжка с НЗ. Машинально отвинтив крышку, он опустошил фляжку не меньше чем наполовину и так же машинально ее закрыл. Фляжку подарили друзья-рыболовы; сделанная из нержавейки, она была обклеена кожей с выжженной на лицевой стороне надписью: «Идейному борцу за большие уловы».
Особо большими уловами Владимирский никогда особо похвастать не мог. В отличие от… дедули, изуродованная шея которого опять возникла перед мысленным взором. За что же его убили?! Неужели специально? Тогда кто? Ведь не спортсмены-конкуренты!
В горле пересохло, и Вовик открыл банку пива. Пока утолял жажду, в осоке со стороны берега послышалось хлюпанье. Кто-то неспешно двигался прямо на него. Не хватало еще, чтобы какой-нибудь охотник, подзабывший правила безопасности и услыхавший шум, выстрелил в его сторону! Владимирский втянул голову в плечи, хотел аккуратно поставить банку с пивом на сиденье у себя за спиной, но, уже разжав пальцы, понял, что промахнулся. Банка с грохотом упала, заливая дно лодки шипящей пеной. Ругнувшись, он торопливо схватил ее и поднес ко рту, чтобы хоть оставшееся пиво попало в рот.
– Разве на соревнованиях разрешено алкоголь употреблять? – услышал он вдруг голос за спиной.
– Пиво – не алкоголь, – машинально ответил Вовик, оглядываясь. – А-а-а… вы кто – судья?
Судья, или кем он там являлся на самом деле, вышедший из густых зарослей тростника, стоял по колено в воде в болотных сапогах. Камуфляжный костюм дополняли волчья маска и шляпа, на груди – бинокль, в руках – карабин.
– У тебя тридцать пятая лодка? – поинтересовался он.
– Тридцать пятая. А в чем дело?
– А твой приятель на сорок третьей куда подевался? – проигнорировал тот встречный вопрос.
– Обратно на базу намылился. Ментов вызывать, – не моргнув глазом соврал Владимирский.
– Ха! Ментов…
– Не веришь? Мы с ним лодку с трупом нашли. Кто-то одному спортсмену шею прострелил. Случайно, наверное, но ментов-то все равно вызывать надо…
