несколько раз прогуляться по городу. Поел. Упаковал сумку и предупредил Бирте, что завтра утром зайдет в чат в последний раз, из ее кабинета в Копенгагене. Поел еще раз. Наконец пришел странный ответ:
14–11–2919 02:09:44, сообщение от 133438297: Какой у тебя дом?
Что бы это значило?
Проверка? Или что-то вроде пароля? А может, просто вопрос?
Большого выбора ему, как и Бирте до того, не предоставлялось. Продолжать, пока все действительно не закончится. Идти на риск и писать тот ответ, который кажется наиболее естественным в такой ситуации.
14–11–2019 02:12:15, сообщение от 238437691: Но я ничего не знаю о твоем доме?
В первый раз ответ пришел немедленно.
14–11–2019 02:12:32, сообщение от 133438297: Зато я хорошо знаю твой. Опиши мне его.
Все-таки проверка. Похоже, лидер «узкого круга» хотел таким образом убедиться, что действительно имеет дело с Карлом Хансеном. Личная информация, которой обмениваются лишь в достаточной степени знакомые люди.
14–11–2019 02:13:53, сообщение от 238437691: Я живу в Дании. Городок называется Лердаль.
14–11–2019 02:14:05, сообщение от 133438297: Подробнее.
14–11–2019 02:14:46, сообщение от 238437691: Дом в центре города, на первом этаже пекарня.
14–11–2019 02:5:04, сообщение от 133438297: Еще подробнее.
Гренс глубоко вздохнул и выдохнул несколько раз. Осторожность прежде всего. Вопрос не такой сложный, если учесть, что в квартире Хансена он бывал, и не раз. Сначала с датскими полицейскими, а потом, когда партиями забирал вещественные доказательства по поручению Бирте.
14–11–2019 02:15:58, сообщение от 238437691: Серый фасад. Вход через внутренний двор. Три комнаты. Этого достаточно?
Очень может быть, что кое-какую информацию на эту тему можно раздобыть в Интернете. Но помещение изнутри? Едва ли. Для этого нужно там побывать. И это не было ловушкой. Бирте точно установила, что они не встречались.
В ожидании ответа, пока безликий на том конце размышлял, стоит ли продолжать, Гренс принял решение.
Задать один-единственный вопрос. Последний.
14–11–2018 02:22:33, сообщение от 238437691: Я сделал, что ты просил. Доказал, что я – это я. Теперь мы можем встретиться?
Комиссар снова и снова перечитывал три эти предложения.
Ждал.
Сигнала, сообщения.
14–11–2019 02:47:24, сообщение от 133438297: Окей. Ты можешь к нам присоединиться. Санта-Мария. Калифорния. Ровно в полдень в четверг. Парк Прескер, возле пруда с фонтаном.
Получилось.
Получилось!
Они признали комиссара Эверта Гренса своим.
Точнее, педофила Карла Хансена.
Еще точнее – агента Пита Хоффмана.
Четверг, 12 часов дня, парк Прескер, возле пруда с фонтаном.
Радость лилась откуда-то изнутри. Возможно, из той самой точки, где до того клокотал источник страха. Что-то вроде инстинкта, из-за которого напрягается каждая мышца тела. Осознание реальной ситуации пришло позже. Регистрация, перелет через Атлантику, американская таможня, поездка за оружием и остальным, что якобы ждало Хоффмана на месте. Далее поездка в город под названием Санта-Мария. Немного времени на сон…
Гренс опоздал с выполнением своей части задания на целых тринадцать часов. Те самые тринадцать часов, которые Хоффман должен был использовать, чтобы успеть вовремя.
И вот теперь они опоздали.
Четверг, 02:54
– Хоффман? Это Гренс.
– Комиссар?
– У меня две новости, хорошая и плохая.
– Начни с хорошей.
– Я… Ты вообще где? Там, похоже, жизнь бьет ключом.
– Я на улице. Много людей, машин еще больше.
– Ну… Значит, меня впустили. Я могу к ним присоединиться… То есть это ты можешь к ним присоединиться. К тем троим, включая лидера, которого мы хотим заполучить больше всех остальных.
– А плохая?
– Я звоню тебе спустя почти двенадцать часов после дедлайна. Оба мы понимаем, что это значит.
Четверг, 02:56
– Подожди, Гренс, не исчезай. Я должен сделать одну вещь.
– Чем ты там занимаешься?
– Контроль безопасности. Прохожу через арку с металлоискателем.
– Уже домой? Ты в Стокгольме или Копенгагене?
– В международном аэропорту Сан-Франциско.
– Сан-Франциско?..
– Я только вышел из самолета. Здесь тепло, почти как в Дании.
– Ты… Хоффман, ты там?
– У меня был билет. А в Каструпе я оказался по другому делу. И вот подумал, что будет очень обидно, если ты в конце концов добьешься своего с этим лидером, а я не успею. Я поставил на тебя, Гренс. Рискнул.
Четверг, 03:02
– Бирте?
– Да?
– Ты спишь? Все еще в Копенгагене?
– Заходила домой. Дала коту тунца, поиграла с ним в мяч. Решила прогуляться пешком до полицейского управления. Мне предстоит объяснение с иностранными коллегами, нужно подготовиться. Скажу, что страшно рада их видеть, несмотря на то что в Дании им, как выяснилось, делать нечего.
– У меня хорошие новости, Бирте. Даже не представляешь себе, насколько хорошие.
– Не представляю себе, о чем ты?
– У меня получилось. Они разрешили мне быть с ними.
– Но Хофф…
– Он уже там.
– Где «там»?
– На месте. Там еще среда, Бирте, шесть часов вечера, если я правильно рассчитал. Мы успеваем!
Копенгаген, четверг, 03:48
Сан-Франциско, среда, 18:48
Делая последние шаги к застекленному окошку, из которого на него смотрел таможенник в рубашке, застегнутой на все пуговицы, и с идеальным пробором с зачесанной набок челкой, Пит Хоффман был Карлом Хансеном, и никем другим. Внутреннее и внешнее стали одним целым, каким бы абсурдом это ему ни казалось. До встречи у пруда с фонтаном оставалось меньше суток.
Пит просунул в окошко фальшивый паспорт и улыбнулся.
Преступника может сыграть только преступник – вот главное условие агентурной работы. Но Гренс не забывал и еще об одном условии – рассчитывать только на себя. Даже если речь идет о самом отвратительном из преступлений.
Сюда доходили разве что взгляды простирающегося вдаль моря.
В салоне стоял сильный запах пластика и кожи, запах новой машины. В обычной ситуации он бы забронировал самую обыкновенную, то есть незаметную. И подписал бы договор аренды как Пит Хоффман, Пит Кослоу, Петер Харальдсон, Вернер Ларсон – или любым другим именем, на которое у него был действующий паспорт и подходящая случаю легенда.
Но ситуация не была обычной, и у Пита не оставалось времени выдумывать другую легенду, кроме истории датского педофила, случайно оказавшегося в США по служебной надобности.
Потому Пит и подписал договор угловатым почерком Карла Хансена и заплатил огромную сумму за не менее огромную и сверкающую машину, которую можно было назвать какой угодно, только не обычной, с рекламой международной прокатной фирмы на заднем стекле.
Шестнадцать миль в северном направлении в сплошном автомобильном потоке.
В этой части США Пит был всего второй раз в жизни, но если и дальше держаться залива, то, судя по карте, скоро будет мост на Окленд. И сейчас, под музыку
