понимаю: если он сын твоего дяди, то почему фамилии у вас разные?
– Филипп – его приемный сын. Мой дядя Костя очень давно женился на женщине, у которой уже был сын от первого брака. Он воспитывал его с пяти лет как родного. Настоящий его отец погиб в аварии. Других детей у дяди Кости нет, – рассказал Матвей.
Неожиданное совпадение. Действительно тесен мир. Еще вчера я считала Филиппа лживым бабником, который пудрит мозги моей подруге. А сегодня он становится подозреваемым в моем расследовании о похищении людей.
– Так мы продолжим? – Кирьянов всем своим видом дал понять, чтобы я замолкла. – У кого ключи от дома?
– У тех, кто его построил. Говорю же, я владелец только на бумаге.
– Это мы уже слышали. Тогда как вы объясните, что две ваши однокурсницы были найдены в подвале вашего же дома обессиленными и без сознания? Девушек искали семь лет, а они все это время были у вас.
– Кто найден? Когда? О чем вы говорите? Таня, о чем он говорит?
– Матвей, мы нашли Лизу и Марину. В том самом доме, владельцем которого ты являешься, – снова вмешалась я.
– Неужели? Что же они там делали?
– А это мы должны спросить у вас, Матвей Кириллович. Их держали в вашем доме словно животных в клетке, – Володя разозлился не на шутку. – Накачивали транквилизаторами. Да бог знает, как еще там над ними издевались! И вы мне тут рассказываете сказки, что ни при чем!
– По-моему, мне пора позвонить своему адвокату, – сменил тон Матвей. – Чую, что собираетесь повесить на меня то, к чему я абсолютно не причастен.
– Звоните, ваше право, – Кирьянов достал из тумбочки стола сигарету и вышел из кабинета.
Матвей стал набирать номер адвоката. Тот пообещал подъехать в течение получаса.
– Ты тоже считаешь, что я в этом замешан? – обратился ко мне Матвей, когда закончил разговаривать по телефону.
– Факты, к сожалению, говорят не в твою пользу. Только если у тебя нет догадок, кто мог за твоей спиной проворачивать там такие дела. Я видела как минимум троих охранников. Когда меня держали в плену…
– Стоп. Тебя держали в плену? Там? – Матвей очень удивился.
Либо он на самом деле не знал, либо просто очень хорошо играет, изображая из себя жертву.
– Да, я провела там несколько дней. Ведь это я нашла девчонок.
– Вот, блин, похоже, я влип! – Матвей схватился за голову. – Все, я больше ни слова не скажу без адвоката.
– Если ты помнишь, я не из полиции, а частное лицо. Мне кажется, что ты действительно не имеешь ко всему этому отношения. Так помоги мне поймать того, кто на самом деле к этому причастен. Как думаешь, Филипп может быть способен на такое?
– Да, он может быть способен на все.
– В смысле?
– В прямом. Его в свое время подозревали в смерти матери. Это было лет семь назад. Филипп был последний, с кем ее видели живой. После их встречи она бесследно исчезла. Но потом вроде с него сняли обвинение. Дядя замял дело.
– Насколько я знаю, ее тело все-таки нашли? – задумалась я.
– Да, но дело вроде как осталось нераскрытым. Я подробностей не знаю. В моей семье эта тема табу.
– А ведь Филипп не производит впечатление убийцы.
– Ты с ним разве знакома?
– Судьба свела меня с ним, когда он пытался заморочить голову моей лучшей подруге. Мы даже сидели с ним за одним столом.
– Какой, оказывается, маленький наш город, – ухмыльнулся Матвей. – Но только не выдавай меня. Я тебе ничего не говорил. Попробуйте накопать на него что-нибудь. Уверен, что рыльце в пушку у него точно имеется. Мне он всегда не нравился. Как только появился в нашей семье, сразу невзлюбил его. Игрушки мои ломал и кошек мучил.
Кирьянов зашел в кабинет с невысоким лысоватым мужчиной средних лет в дорогом костюме. В руках у незнакомца был черный кожаный портфель. Он педантично поставил его на единственный оставшийся свободным стул.
– Матвей Кириллович, больше ни слова не говорите без моего ведома, – приказным тоном обратился к нему адвокат.
– Вы предъявляете ему обвинение? – обратился он к Кирьянову.
– Пока нет.
– Тогда допрос окончен. Всего хорошего. Матвей, прошу на выход.
Мы смотрели в спины стремительно удаляющихся мужчин. Как только они вышли из кабинета и закрыли за собой дверь, Кирьянов от злости швырнул телефон на стол.
– Черт побери, нужны доказательства, чтобы его привлечь, – засуетился он.
– Вов, а ты не думал, что он действительно ни при чем?
– Ты защищаешь своего дружка?
– Во-первых, он мне не дружок. А во‐вторых, мы же должны проверить со всех сторон. Матвей говорит, что Филипп может быть причастен ко всему происходящему. Его уже подозревали однажды в смерти матери. Но потом дело замяли.
– Я поручу своим ребятам пробить всю информацию о нем. И вызову-ка его и этого главврача на беседу. А пока неплохо было бы попить кофе и чем-нибудь позавтракать. Я дома не был двое суток.
– Мне тоже лучше сейчас поехать домой, а потом в больницу. Надо поговорить с родителями Лизы и узнать, как дела у девушек.
– Отправлю с тобой Семенова. Для защиты.
– Это лишнее. Я смогу за себя постоять. К тому же не думаю, что они сейчас меня тронут. И не забывай, что у меня есть мой пистолет.
Кирьянов не стал со мной спорить. А я не стала его больше задерживать. По приезде домой я первым делом прыгнула в душ. Очень хотелось смыть с себя всю грязь. В носу стоял стойкий запах подвальной сырости. Волосы были похожи на солому, на ноги было страшно смотреть. Неизвестно, сколько я пробежала по лесу в одних носках. Но мои ступни горели и были расцарапаны до крови. Только оказавшись в ванной, я прочувствовала всю боль от этих ран.
Сварив себе кофе, я села в любимое кресло и с наслаждением опустошила чашку. И почему-то вспомнился чай, которым меня напоила бабушка Алевтина. Я дала себе слово, что, как только завершу дело,
