— Могут, — веско подтвердил и третий старик, с плоским, сильно загоревшим лицом и большими мохнатыми ушами, которые при этом затрепетали, как крылья летучей мыши.
Он стал почти каменным изваянием, когда допил свой чай, но его глубоко посаженные неподвижные глаза ловили каждое движение Никиты, и временами казалось, что гипнотизирующий взгляд старого вора в законе достает до самых дальних закоулков мозга и считывает утаенную Никитой информацию. Брр! — мысленно содрогался Никита, когда нечаянно сталкивался с ним взглядом. Ему казалось, что на него смотрит притаившаяся под колодой ушастая змея, неизвестная науке.
— Шервинский… Надо переварить. Есть у нас один человечек… — начал было Демид, но тут же оборвал фразу. — Лады. Помаракуем, перетрем… гляди, что-нибудь и нарисуется. Но это с нашей стороны. А ты, мил-человек, должон хорошо потрудиться, чтобы найти вражину, который Сейсеича отправил в морг.
— С какой стати?! — дерзко спросил Никита. — Это ваши дела.
— Ошибаешься, — сухо ответил Демид. — Теперь уже и твои.
— Почему?!
— А потому, что ты тоже на подозрении. Сейсеич вышел на хазу Колоскова по твоей наводке? Значит, и твоя вина в его смерти есть. Сечешь?
— Секу. — Никита опустил глаза. — Только я в этом деле не пришей кобыле хвост. Но мне понятны ваши намерения. Вы хотите использовать меня в качестве ищейки. В дополнение к своим возможностям. Не так ли?
— Верно звонишь, хлопец, — с одобрением ответил Демид. — Придется тебе потрудиться… на благо общества.
— Да уж… Только без смазки дело не пойдет! Я вам не шестерка.
— Фраер хочет бабла, — сказал Крот и осклабился. — Ну наглый…
— Хочу, — дерзко подтвердил Никита. — А что в этом плохого? Мне придется пахать, как кролику в брачный сезон. Предвидятся расходы, да и жевать что-то надо.
— Хлопец в натуре толкует, — снова подал голос ушастый. — Деньги нужно дать.
— Лады… — Демид решительно пристукнул ладонью по чайному столику. — Договорились. Хрусты тебе отслюнявит наш бухгалтер. Получишь их перед тем, как выехать за ворота. В общем, работай, как ударник соцтруда на лесоповале. И не вздумай водить нас за нос!
— Что-то у меня такое желание даже не проклевывается, — глухо ответил Никита, изображая покорность судьбе.
Воры снова снизошли до улыбок; как же — хозяева жизни, мать их, подумал Никита. Он встал, попрощался — просто кивнул; не хватало еще сказать этим замшелым пням воровского мира «до свидания» или «будьте здоровы» — и пошел к машине. Спустя какое-то время к нему семенящими шажками подкатился невзрачный человечек в круглых, давно вышедших из моды очках и костюме мышиного цвета и ткнул ему в руки конверт.
— Распишитесь… здесь, — подсунул он Никите некое подобие ведомости.
— Это еще зачем?
— Такой порядок.
— Знаешь что… а не пошел бы ты со своим порядком!.. — окрысился Никита, сел в машину и крикнул: — Отворяй ворота!
Глаза опешившего бухгалтера, увеличенные диоптриями, стали размером с очки; он ошеломленно захлопал ресницами, что-то промямлил, но останавливать Никиту не стал. Никита выехал за ворота и ударил по газам, да так, что ветер за приоткрытым окном салона даже не засвистел, а протяжно завыл.
«Вот гады! — бесился Никита. — Да что же это такое?! Всем я нужен, все пытаются меня не просто использовать, а употребить, как некое резиновое изделие для сексуальных игрищ. Во попал! Теперь я уже слуга трех господ. Круто! Переплюнул в этом деле даже маэстро Труффальдино. Ладно Полина, с ней все понятно и просто… как будто просто, скажем так. Но Шервинский и эти воры в законе — очень серьезные типы. Им недолго и приговорить меня. Что при моем нынешнем положении миллионщика мне как-то не в жилу. Хочется еще немного пожить, теперь уже по-человечески…»
Резко переложив руль влево, он обогнал медленно ползущий автобус и чудом избежал столкновения с тяжело груженной фурой. Его «ауди» едва не опрокинулась, когда он заложил крутой вираж, возвращаясь в правый ряд.
«Ух ты! А поосторожней нельзя, гражданин Измайлов? Так недолго и копыта откинуть… — Никита сбавил скорость и поехал значительно медленнее. — Интересно, сколько мне воры кинули денежек от своих щедрот?»
Он открыл конверт и увидел там не доллары, а рубли. Определив на глаз сумму, Никита разозлился.
«Вот козлы старые! Зажали деньгу. Ну я им наработаю… Ровно на ту сумму, которая лежит в конверте. Надо будет звякнуть Демиду, что услуги отставного лампасника продаются гораздо дороже. Иначе они за человека меня не будут считать. Знаем мы таких крыс. Им только дай слабинку, сожрут с потрохами…»
«Ауди» выскочила на шоссе. Впереди показались небольшие домишки пригорода и старая водонапорная башня, сложенная из красного кирпича. Она здорово смахивала на донжон [2] замка западноевропейского феодала, и детдомовская детвора часто устраивала возле нее баталии, настрогав деревянных мечей и копий и одевшись в рваные ватники, которые должны были изображать рыцарские доспехи.
Трудно искать в темной комнате черную кошку, если ее там нет. Это избитое выражение подходило к ситуации, в которой оказался Никита, как нельзя лучше. Он десятый раз просматривал полученные от Кривицкого материалы наружного видеонаблюдения за домом, где находилась квартира Колоскова, и чувствовал, что с каждым новым просмотром тупеет. Каким образом убийца оказался в доме, а видео его не зафиксировало?! Как он ушел после убийства? Неужели мечта фантастов осуществилась и по городу бродит человек-невидимка?
А что, современная наука вполне способна творить чудеса. Разве кто-то тридцать лет назад мог представить, что телефон может носить в кармане любой советский человек и при этом связываться с любой страной мира, не сходя с парковой скамейки? А компьютер с его потрясающими возможностями? Так почему бы не создать плащ-невидимку?
Бред, бред! Что ты несешь, идиот?! В отчаянии схватившись за голову, Никита выскочил на кухню, где принял «успокоительное» — полстакана коньяка. Зажевав долькой лимона, он налил большую чашку растворимого кофе и вернулся в гостиную, где монитор по-прежнему отображал день, когда убили Олега.
«Где-то что-то я пропустил… — упрямо бубнил Никита, вглядываясь в человеческие фигурки, сновавшие мимо дома и заходившие в подъезд. — Где-то что-то… Но что именно, черт побери! Смотри, Измайлов, смотри… Ведь в отряде тебя считали лучшим следопытом. Уверен, что убийца находится среди тех, кто вошел в подъезд! Вошел в подъезд… И вышел! Он должен был покинуть дом сразу после убийства, спустя небольшой промежуток времени! Должен!»
Жильцы дома, которые покинули его сразу после убийства… Никита вглядывался в их лица, увеличивая изображения, насколько это возможно, но ничего криминального не замечал. Обычные старики, правда, одеты вполне прилично и без сумок, которые таскают такие же, как и они, пенсионеры, отправляясь в магазин или на рынок. У некоторых были машины — ждали их на стоянке рядом с домом, кто-то вызывал такси, но пожилые жильцы дома больше предпочитали ходить пешком. Что, в общем, понятно — в их возрасте физическая нагрузка необходима.
А что, если?.. Мысль пробила его, словно электрический разряд. Как он до этого раньше не додумался?! Ведь сейчас, наблюдая за мельтешением человеческих фигурок на экране монитора, он не знает «кто есть кто», — лица жильцов дома ему неизвестны, за исключением некоторых. Этот пробел нужно немедленно устранить!
Быстро переодевшись, Никита выскочил на лестничную площадку и позвонил в квартиру напротив. Он знал, что там живет старик, которого зовут Иваном Николаевичем. Судя по апартаментам, которые тот занимал, финансовые вопросы его особо не волновали. Возможно, ему помогали состоятельные дети, а может, он и сам накопил себе на безбедную старость приличную сумму, работая начальником какой-нибудь конторки «Рога и копыта», куда без хорошей мзды не сунешься. Как бы там ни было, а дедок оказался общительным, приветливым и при редких встречах с Никитой раскланивался так, будто знал его сто лет.
Старик был небольшого роста, худощавый и очень шустрый для своего возраста. Но главной отличительной чертой бывшего соседа Олега Колоскова была седая бородища и усы, закрученные колечками. Наверное, дед каждый день ходил в парикмахерскую, чтобы, во-первых, пообщаться с молодыми девицами, а во-вторых, привести в порядок свою великолепную бороду — Никита очень сомневался, что это можно сделать самостоятельно, возле зеркала в ванной.
«Хорошо бы он был дома…» — с надеждой подумал Никита и нажал на кнопку дверного звонка. И конечно же ничего не услышал — звукоизоляция в доме была на высоте. Да и входную дверь Иван Николаевич поставил не простую, а примерно такую же, как и в квартире Колоскова, — набор из нескольких каленых металлических пластин, легкий керамический наполнитель внутри, не пропускающий в квартиру ни холод, ни какие-либо звуки, вакуумные уплотнители, дверное полотно из полированного «железного» дерева, патентованные швейцарские замки… Очень дорогое удовольствие. Никита как-то приценился, и от суммы, которую ему назвал ушлый «манагер» по продажам (то есть коробейник-прощелыга, если по-русски), у него глаза вылезли на лоб.
